Диана Торнли - Эхо далекой битвы
— Тристан? — Он протянул юноше бумажный конверт. — Все в порядке. Мы проследуем без задержки.
Всю дорогу Тристан просидел у иллюминатора, пытаясь справиться с охватившим его волнением. В просвете облаков появился Гербрун Филд, и сердце юноши бешено заколотилось; его снова бросило в пот. Тристан вышел из шаттла, едва держась на ногах, попрощавшись с товарищами, он направился к выходу с посадочной площадки, поглядывая на небольшую толпу встречавших.
И почти сразу же он увидел мать. Она выглядела усталой, но все же попыталась улыбнуться.
— Трис! Ты вернулся! — Дарси обняла сына, потом отступила на шаг. — С тобой все в порядке? Ты так похудел… — Ее глаза неотрывно и жадно смотрели на него.
Тристану все же удалось взять себя в руки.
— У меня все хорошо, — сказал он. — Как?..
Слова застряли в горле, и вопрос остался недосказанным.
— Твой отец? — Мать сжала его руку. — Ему будет приятно узнать, что ты дома. Если не возражаешь, поедем прямо в госпиталь.
Тристан кивнул.
Молча сжав зубы и опустив голову, он слушал рассказ матери о ранах отца. И почти не заметил, что уже наступила зима и землю покрыл снег.
— Он… ты с трудом его узнаешь, — сказала Дарси. — Через несколько дней после этого инцидента ему сделали трахеотомию, чтобы облегчить дыхание, так что у него в горле трубка, пусть тебя это не удивляет.
Лухан сильно похудел. Сейчас мы уже кормим его через рот — в основном различными отварами — но из-за повреждения нервных клеток мозга мышцы лица у него вялые. Это длительный и тяжелый процесс.
Кроме того, он лишился зрения и слуха и плохо помнит то, что случилось совсем недавно. Ему дают регенераторы, и мне кажется, что это помогает. Многие ощущения уже вернулись: он почувствует, если ты возьмешь его за руку; различает тепло и холод. Лухан еще очень слаб, но уже восстанавливает контроль над двигательным аппаратом, шевелит руками и ногами. Либби полагает, что примерно через год он сможет ходить.
Дарси вздохнула.
— Вчера медики провели первую из нескольких запланированных операций по имплантации. С остальными придется повременить, так как ему нужно время, чтобы окрепнуть. Вживленные микроэлектронные имплантанты обойдут выжженные участки слуховых нервов и дадут возможность слышать, пусть и не отлично, но достаточно хорошо. Через некоторое время они сделают то же самое со зрительными нервами, чтобы восстановить зрение.
Тристан лишь кивнул — на большее у него не хватило сил.
— Доктора дали ему возможность отдохнуть после операции, так что слуховой процессор еще не активирован, — продолжала Дарси, — и лечение начнется позже. Пока мы по-прежнему общаемся с ним тактильным способом, через аппарат, но Лухан все понимает, если слова вводятся медленно.
Через несколько минут они уже шли по длинному коридору госпиталя, направляясь к палате интенсивной терапии. Предчувствуя самое худшее, Тристан сжал кулаки.
У двери в палату адмирала двое полицейских окинули его внимательным взглядом. Один из них протянул сканер-идентификатор. Положив на него ладонь, Дарси сказала:
— Это наш сын Тристан. Он только что вернулся с Иссела.
Повторив ту же операцию с ладонью Тристана, охранник кивнул.
— Хорошо, что вы дома, сэр. — Он отступил в сторону, позволяя им пройти.
Дверь открылась, и Тристан замер на пороге.
Адмирал Середж лежал на спине на кровати с водяным матрасом. Голова его была заключена в бандаж из лечебной пены, напоминавший тесный белый шлем. Из-за расслабленных лицевых мускулов рот был слегка приоткрыт; из горла торчала тонкая трубочка. С первого взгляда казалось, что Лухан спит. Глаза его были закрыты, их удерживали в этом положении маленькие серебряные диски на веках.
У Тристана сжало в горле, он отвел глаза в сторону и сглотнул.
Дарси изучила показания монитора, висевшего над кроватью, проверила тактильную панель на груди адмирала и, удовлетворенно кивнув, повернулась к клавиатуре на прикроватном столике, чтобы отпечатать сообщение.
Адмирал открыл глаза. Какое-то время казалось, что Лухан смотрит прямо на нее, потом он начал моргать; намеренно, хотя со стороны, возможно, это выглядело и не так.
Дарси прикоснулась к его плечу.
«Хорошо, — отпечатала она, затем добавила: Трис здесь, любимый».
Губы адмирала едва заметно шевельнулись, словно он пытался что-то сказать, но трубка не позволяла. Правая рука его дернулась. Затем он снова заморгал, и в следующее мгновение Тристан распознал код, которому его научил Тоназо.
Дарси подняла руку мужа и вложила ее в ладонь сына.
Тристан крепко сжал пальцы адмирала; пальцы, которые всего два месяца назад касались его головы. Они были теплые, но в них не чувствовалось силы.
У Тристана перехватило дыхание. Прошло несколько секунд. Он положил свободную руку на грудь адмирала и отстучал знакомым им обоим кодом:
— Я дома, отец. И всегда буду рядом.
