Джек Вэнс - Книга грез
– Элис, почему так рано? Быстро управились.
Элис едва сдержалась, чтобы не нагрубить.
– У меня есть новости. Люди на фотографии… – Она прочитала имена с листка, который предусмотрительно оставил ей Джерсен.
– Откуда информация?
– Источники разные. Есть только одно письмо, в котором указаны все имена, кроме одного.
– Которого?
– Мистер Лукас сказал, что Спаркхаммер известен разным людям под разными именами: Фред Фремп, Бентли Стрендж, Говард Алан Трисонг… Остальные я забыла…
Тишина. Потом послышался совершенно другой голос, спокойный, медлительный:
– И какие же планы у мистера Лукаса?
– Я думаю, он страстно хочет, чтобы мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг, встретился с ним и дал интервью. Он хочет опубликовать автобиографию мистера Трисонга.
Ответ был быстрым и недвусмысленным:
– Придется его разочаровать. Мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг, или как его еще там называют, не согласится на такое вульгарное предложение. Как «Экстант» вышел на эту фотографию?
– Мистер Лукас нашел ее в мусорной корзине библиотеки «Космополиса». Ее выбросил один из служащих.
– Странно. Очень странно… И это правда?
– Похоже.
– Как фотография попала в «Космополис»?
– Я не сообразила спросить. Мне кажется, обычным путем.
– А что заставило его выбрать именно этот снимок?
– Кто-то написал на нем: «Трисонг здесь». Это привлекло внимание мистера Лукаса.
– И он устроил конкурс, чтобы выяснить имена сотрапезников Трисонга?
– Так он мне сказал.
– А он сказал, почему?
– Он хочет опубликовать биографию мистера Трисонга, хочет встретиться с ним.
– Это почти невозможно., Мистер Трисонг занят очень важными делами. – Мистер Стренд замолчал и молчал так долго, что Элис забеспокоилась. – Что еще он сказал тебе?
– Почти ничего. Он знает, что фотография сделана на Диком Острове и что все присутствующие на банкете умерли от яда чарни, кроме мистера Спаркхаммера.
Снова долгая пауза. Потом:
– Очень хорошо, Элис. В целом ты справилась хорошо.
– Я могу отправляться домой? Вы исполните обещание?
– Не сразу, дорогая, не сразу! Ты должна вернуться на свой пост! Держи глаза и уши открытыми… Этот Генри Лукас, что ты о нем думаешь?
Элис ответила холодно:
– Ничего я о нем не думаю. Он полон противоречий.
– Хм-м-м… Это мне мало что говорит. Но неважно. Продолжай, как и раньше. Завтра я уезжаю на день или чуть больше. Ты не сможешь связаться со мной. Продолжай интимные отношения с мистером Лукасом. Я чувствую, тут что-то есть. Он не все тебе сказал.
– Сколько мне придется этим заниматься?
– Я дам тебе знать.
– Мистер Стренд, я сделала все, что могла! Пожалуйста…
– Элис, у меня нет времени выслушивать твои жалобы. Продолжай. Действуй как и раньше, и все будет хорошо. Понятно?
– Кажется, да.
– Тогда спокойной ночи!
– Спокойной ночи!..
Глава 7
Конгрегация посвящает свою деятельность человеческому совершенствованию. Мы пытаемся ускорить полезные процессы и исключить болезненные и гнилостные.
Наше кредо основано на истории человеческой расы, которая насчитывает миллионы лет естественного развития.
Что происходит, когда рыба, привыкшая к соленой воде, попадает в пресную? Она погибает.
Представьте себе создание, все чувства, способности и инстинкты которого формировались в естественных условиях: его грело солнце, обдувал ветер, поливал дождь; такое создание видело облака, горы и далекие горизонты, знало вкус натуральной пищи, ходило по твердой земле. Что происходит, если такое существо переместить в искусственные условия? Оно становится жертвой истерических причуд, галлюцинаций, сексуальных извращений. Оно сталкивается с абстракциями чаще, чем с фактами, и постепенно деградирует, теряет приспособляемость. Столкнувшись с реальными переменами, существо кричит, сворачивается в клубок, закрывает глаза, сжимается и ждет. Оно – пацифист, который боится сам себя защищать.
Из речи Николаса Райда, Брата Конгрегации восемьдесят восьмой ступени (Мадерский Технологический колледж)
Урбанизированное существование мужчин и женщин – это не жизнь, а абстракция жизни на более или менее высоком уровне изысканного ухода от реальности. У таких людей чаще всего возникают негативные идеи. Они развивают критику, которая критикует критицизм, и даже критику, критикующую критицизм критицизма, – чрезмерные злоупотребления человеческим талантом и энергией.
Чарльз Бронштейн. «Лучшее понимание Конгрегации»
Наш гений – это титан Антей…
Урбанизация – неестественные условия жизни…
Разве мы принадлежим к элите, как это часто утверждают? Но ведь, с другой стороны, мы сами не относим себя к отбросам общества…
Мы одобряем контрасты, социальную неустойчивость, крайности общества. Часто мы обвиняем хаос, однако никакого хаоса на самом деле не существует…
Урбанисты бьют в спину!..
Урбанисты – ограниченные и самодовольные люди!..
Если они так любят плейстоцен, почему же не одеваются в шкуры и не живут в пещерах?…
Обитатели самых надменных и уединенных башен из слоновой кости, которые они сравнивают с «естественными условиями жизни».
Мэри Мюррей. «Конгрегация»
Я бы с большей охотой выискивала недостатки в чьих-то рукописях, чем рвала помидоры под горячим солнцем…
Мне больше нравится управлять своим автомобилем, чем упрямым мулом…
Из высказываний об условиях жизни
* * *Джерсен стоял у окна гостиной в своих апартаментах, глядя на площадь Старого Тара. Была полночь. Площадь выглядела темной и тихой. Яркие звезды высвечивали крыши домов Понтифракта, бросая черные тени от высоких фронтонов под кривыми карнизами и тысяч причудливых труб дымоходов.
Джерсен был угрюм и чувствовал упадок сил.
План рухнул. Программа оказалась выполненной точно: Говард Алан Трисонг отреагировал так, как Джерсен и задумывал. Элис Рэук могла бы вывести прямо к Трисонгу… И такое поражение! Говард Трисонг отказался публиковать свою автобиографию и не согласился дать интервью.
Больше конкурс ничего не даст. Пора подводить его итоги. Пусть этим займется миссис Инч.
Что дальше?…
Элис Рэук осталась единственной нитью к Говарду Алану Трисонгу, но связь эта хрупка и ненадежна.
На два вопроса ответы так и не получены. Каким образом Говард Алан Трисонг контролирует Элис Рэук? Почему Трисонг отравил девять человек?
Ответы, возможно, найдутся на Диком Острове, но Джерсен мрачно подумал, что все сведения, видимо, окажутся старыми и бесполезными. Гораздо интересней узнать, чем Говард Трисонг занимается сейчас, но об этом Элис, скорее всего, ничего не знает. А другого источника информации нет…
Джерсен посмотрел поверх крыш. В пивных Порти еще горел свет. Джерсен нашел взглядом гостиницу «Святой Диарминд» и подумал, что Элис Рэук, наверное, спит.
Отвернувшись от окна, он застыл неподвижно, потом снял рубашку, надел темно-серую блузу космонавта, надвинул на лоб мягкую шапочку и двинулся к двери. Звонок коммуникатора заставил его вернуться. Он постоял, с удивлением рассматривая аппарат. Кто мог звонить в такой час?
Экран ожил, и на нем появилось бледное лицо Максела Рэкроуза.
– Мистер Лукас?
– Я слушаю.
Рэкроуз говорил тихо:
– Информация, которую вы запрашивали, получена, не хватает лишь нескольких деталей.
Максел Рэкроуз говорил так сдержанно, что Джерсен начал волноваться. Как-то неуверенно Рэкроуз продолжал:
– Надеюсь, не поднял вас с постели?
– Нет, я собирался прогуляться.
– Тогда почему бы вам не зайти ко мне в редакцию на несколько минут? Думаю, вас заинтересует то, что я раскопал.
* * *Редакция «Космополиса» никогда не закрывалась: работа шла круглые сутки, круглый год. Высокая стеклянная дверь при приближении Джерсена распахнулась. Он вошел в фойе, где светящиеся плиты из цветного стекла изображали карту старой Земли.
Джерсен поднялся на лифте на самый верх Северной Башни и прошел в офис Максела Рэкроуза, который носил теперь титул управляющего смешанными операциями.
Кабинет для приемов соответствовал положению Рэкроуза. Внутренняя комната, где Рэкроуз проводил большую часть времени, напоминала джунгли. На длинном столе возвышались груды книг, журналов, газет, фотографий, разорванных изданий, любопытных и непонятных безделушек из никому не нужного хлама. Здесь же стояли несколько табуреток и стульев, коммутатор, чайный сервиз, аппарат для проецирования печатного материала на стену, статуя хилой обнаженной женщины девяти футов высотой, чрево которой открывалось каждый час, и оттуда появлялась странная птица, кричащая «ку-ку».
Рэкроуз – высокий, угловатый молодой человек в дорогой, точнее неудобной, одежде, с несколько удлиненным лошадиным лицом, прямыми, светлыми волосами и голубыми глазами с тяжелыми, нависающими веками – бесцеремонно приветствовал Джерсена:
