Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4
Чуть повернувшись, я выстрелил, не доставая револьвер из кармана. Выстрел бабахнул оглушительно громко и итальянец в десяти метрах от меня упал как подкошенный. Впервые в жизни он не успел… исключительно из-за того, что я стрелял из кармана, иначе бы он меня опередил. За спиной истерически завизжала Ксения, я выхватил револьвер и четыре раза выстрелил в потолок. Полетели осколки, искры от люстры
— Пожар!!!
Почему то люди больше реагируют именно на этот крик — пожар. Что произошло дальше — было просто не описать.
Музыка — живой оркестр Женевьев-Опера, специальное приглашение — оборвалась на полутоне, в зале истерически закричали сразу в нескольких местах, кто-то упал. В следующий момент — рядом с треском осыпалась какая-то стеклянная инсталляция — и я понял, что кто-то еще, до сих пор невидимый мною — вступил в игру.
Я схватил Ксению за руку.
— Давай за мной!
Левой рукой я держал Ксению, в правой — у меня был пистолет, тот самый, североамериканский, тридцатизарядный. Мы врубились в толпу — и тут кто-то рядом с нами рухнул как подкошенный, какой-то старик. Стреляли справа и совершенно бесшумно…
И я понял откуда. Это был многофункциональный зал, наверху — была каморка для осветителей. Вот там то, похоже, и засел снайпер с каким-то бесшумным оружием. Позиция позволяла ему держать под контролем весь зал и стрелять в любого, на выбор.
Продолжая тащить Ксению за руку в бушующем море — я вскинул пистолет и выстрелил несколько раз в направлении снайпера. Попасть насмерть я не думал — его там не видно, там блестят софиты, а за ними, как и за любым осветительным прибором — кромешная темнота. Но испортить настроение снайперу, заставить его понять, что он под огнем — тоже нужно.
С треском лопнул один из осветительных приборов. Снова полетели искры.
Пробиваться через толпу было все равно, что бежать перед быками в Сарагосе… по слухам как то раз несколько русских военных заставили быков бежать в обратном направлении, но это только слухи… наверное. Мне надо было делать три дела — пробиваться сквозь толпу, тащить через нее Ксению и смотреть, не собирается ли кто-нибудь нас убить. Пытаться каким-то образом уклониться от пуль, было невозможно — но взбесившаяся толпа сама по себе служила отличным укрытием, точно стрелять было невозможно.
Что потом будет…
Один из официантов, тоже смуглый, опрокинул поднос с бокалами с шампанским, я это увидел, точнее, услышал — меня привлек звон бьющегося стекла. Под подносом у него была приклеена липкой лентой Беретта-Бригадир, которую он пытался отодрать, но я его опередил, потому что пистолет у меня был уже в руках. Из трех выстрелов два попали в цель, один из них — аккурат в глаз, чтобы тушку не портить. Обливаясь кровью, террорист упал на пол…
Я циничный? Что вы, господа. Я спешу посмеяться над всем, иначе мне пришлось бы или заплакать, или замереть в ужасе. Поза эмбриона — такую, кажется, советуют своим клиентам страховые компании при нападении. Я предпочитаю отстреливаться…
Кстати, и этого я опознал. Адриан Лезнич, хорват, католический экстремист из организации адвоката Павелича, убийца, из граничар. Объявлен в розыск через Интерпол за убийства, которые он совершил уже в Европе как профессиональный наемник и террорист. Только противодействие австро-венгров при безразличии немцев — не позволило нам объявить эту тварь в розыск по линии Гаагского трибунала за массовые убийства и геноцид…
Наконец-то мы выбрались. Сшибив кого-то с ног, я затащил Ксению в служебное помещение, дернул в сторону — чтобы держащий под прицелом зал снайпер не успел выстрелить, пока она будет в дверном проеме. Потом — вырвал из кобуры на лодыжке еще один Магнум.
— Кто… кто это был? — Ксения была совершенно растерзанная, она то ли потеряла туфли, то ли сбросила их, чтобы быстрее было бежать. Ужас и немой вопрос в глазах — за что ей это?
— Видела?
— Да… он…
— Наемный убийца, стрелял в Папу Римского. Чемпион мира. Так что можешь гордиться. Ты знаешь, как отсюда выбраться?
— Откуда?
Ну, да… Это мне может прийти в голову подойти и ознакомиться с пожарным планом здания, висящим на стене, гражданским такое в голову не приходит. Если я не ошибаюсь… где-то дальше — пожарная лестница, а там есть ход как вверх, так и вниз. Мне надо было наверх, идеально — на крышу.
В коридоре появился официант, я вскинул пистолет — но он не стал в нас стрелять и бросился наутек.
— Держись за мной. Начнется перестрелка — падай, где стоишь, ничком падай.
— Господи…
— Пошли… — у меня было около двадцати патронов в пистолете и полный барабан в револьвере — ты у Ника мой крест отобрала?
— Какое… он сам бы не отдал… упрямый в тебя.
— Слава Богу, что не отобрала…
— Он что…
— Его уже похитили. Но мы его найдем…
Если не отберут. Крест богатый… могут позариться. Господи, только бы не это.
— Похитили?! Как?!!!
Ответить я не успел — впереди что-то мелькнуло, я ответил выстрелами — с обеих рук. Полетело выбитое стекло…
Черт…
— А-а-а…
Я обернулся — и не увидел Ксении. Метнулся назад — распахнутая настежь дверь, сидящая на полу Ксения. Она оперлась на дверь — а она открылась под рукой. Это, похоже, был склад напитков… одна пуля сюда, и я просто не знаю, что здесь будет.
— Найди мне водку. Или джинн. Пару бутылок! Быстро!
Я снова выстрелил — и на этот раз выстрелили в ответ, пуля прошла совсем рядом. Ублюдок, что засел на лестнице — умел стрелять.
— Держи!
Джин Бифитер… Британский. Ноль семь литра. Сейчас посмотрим, кто и как его разливает.
Пятьдесят на пятьдесят. Я изо всей силы бросил одну из бутылок вперед, она с грохотом разбилась — и стрелок ответил новым выстрелом, едва не лишив меня руки. Потом я бросил вторую, метя намного выше — и открыл огонь по плафону аварийного освещения. Пятьдесят на пятьдесят — что искры подожгут почти полтора литра отличного британского джина. Или я просто глупо израсходую свой боезапас.
Полыхнуло! Желто-голубое, ревущее пламя рванулось в конце коридора, лизнуло стены — и я бросился вперед, стреляя из Магнума, потому что двадцать второй калибр дверь не пробил бы. Шесть выстрелов… и пусть этот ублюдок попробует стрелять в ответ сквозь пламя и навстречу летящим пулям…
Пламя опалило волосы, запахло паленым — я пинком открыл горящую дверь и наткнулся на человека в белой форме электромонтера, он лежал на полу и был жив — но ранен и ранен серьезно. Одна из пуль Магнума пробила ему грудь… в живых я его оставлять не собирался и выстрелил в голову. Теперь у меня осталось только десяток двадцать вторых, даже может быть, меньше…
У убитого мной человека рядом с рукой лежала Беретта, я вынужден был взять ее, потому что мне был нужен нормальный пистолет.
— Саша!
Я повернулся — Ксения в ужасе смотрела на огонь… Черт…
Через огонь я ее, конечно же, протащил. Битое стекло хрустело под ногами, на улице уже выли полицейские сирены…
— Сквозь огонь, воду и медные трубы…
— Да пошел ты! Что с Ником?!
— Говорю тебе, его уже похитили. Ты еще не поняла? Это церковники, они убивают всех! Но мы его найдем!
— Как?!
— Я знаю, как. Молчи — и иди за мной…
Лаз на крышу я нашел на верхнем этаже, замок сбил выстрелом, затащил туда Ксению. Технический этаж — и за ним уже крыша, причем такая, что она не простреливается снизу, безопасная. Внизу выли полицейские и пожарные сирены, поднимался дым — полковник, перед тем как смотаться, выбросил под припаркованные машины две большие, дымовые армейские шашки, вместе они дадут столько дыма, что можно окутать все здание целиком. Только бы вертолетчики не подвели…
Вертолетчики не подвели. Сначала мы услышали глухой, солидный звук работающих турбин, хлопанье лопастей несущего винта по воздуху — а потом появился вертолет, он шел со стороны женевского озера. Большой, вытянутый в длину, рассчитанный на двадцать четыре человека в пассажирском варианте — такие вертолеты покупались и использовались для доставки туристов из крупных городов на богатые горные курорты и лечебницы. Вертолет завис над нами, разгоняя лопастями дым — и сверху нам сбросили тросовую лестницу гражданского образца, в армии обходятся тросом.
— Ladies first! — крикнул я, перекрикивая турбины
— Что?!
— Хватайся и лезь наверх! Только не отпускай…
Вертолет пошел вверх, как только я как следует, ухватился за лестницу. Окруженная полицейскими, утопающая в дыму Арен дю Женев уплывала вниз…
— Сколько у нас топлива?! — прокричал я в ухо рыжему немцу, одетому в черную униформу полицейского спецназа, который был за штурвалом вертолета
— Здесь резервный бак, герр вице-адмираль! Осталось на девятьсот тридцать километров, не считая аварийного запаса.
