Антон Грановский - Темный горизонт
В ту же ночь он вышел на связь с Профессором.
– Мне жаль, что так вышло. Но, с другой стороны, ты должен радоваться.
– Чему?
– В две тысячи семьдесят втором году ты все еще жив и здоров.
– Профессор, я сорок пять лет пролежал замороженным в гробу. И если бы меня не нашли…
– Но ведь тебя нашли. Теоретически тебе уже за восемьдесят, но ты все еще молод.
– Ладно. Вы уточнили местонахождение часов?
– Да, Егор. Часы находятся в твоей квартире на Фрунзенской набережной. Они спрятаны в сейф, сейф вмонтирован в стену и приварен к несущей стальной балке. Адрес квартиры помнишь?
– Я – нет. Но «сорокалетний я» помнит все.
– Отправляйся туда и забери часы.
– Это невозможно. Фрунзенская набережная находится на территории Оптины. Как я туда проберусь?
– Что такое Оптина?
– Я сам еще толком не понял. Тут была война. Люди воевали с эволоидами, деграданты с людьми. В общем, что-то вроде «красных», «белых» и «зеленых». Эволоиды создали боевой коллайдер и произвели искусственную черную дыру. Сквозь эту дыру в наш мир вывалилось нечто потустороннее. Оно поглотило огромную территорию планеты. На этой территории не действуют земные законы, и вообще творится черт знает что. А называется она Оптина.
– Грустную историю ты мне рассказал, Егор.
– Уж какая есть. Я хочу поскорее добыть часы и убраться отсюда. Как мне это сделать?
– В Оптину кто-нибудь ходит?
– Медиумы-добытчики. Эти парни настоящие экстрасенсы, они умеют проделывать кучу разных фокусов. И еще – они отлично предчувствуют опасность.
– Найми одного из них, и пусть он доведет тебя до места. Как только достанешь из сейфа часы, я тут же перенесу тебя обратно.
Егор некоторое время молчал, после чего сказал:
– Хорошо, сделаю, как вы говорите. – Потом вздохнул и добавил: – Не думал я, что все будет так тяжело.
– Когда ты был кузнецом в средневековом поселке, тебе было не легче. До связи, Егор.
– До связи, профессор.
С той ночи прошла уже почти неделя. Несколько дней ему понадобилось, чтобы уладить формальности с получением денег. Еще несколько дней – чтобы навести справки о медиумах-добытчиках и найти лучшего. Однако «лучший» оказался взбалмошным парнем, у которого семь пятниц на неделе.
Едва Волчок об этом подумал, как в ухе у него пискнул телефон.
– Слушаю! – хрипло проговорил он и сунул дымящийся окурок сигареты в пепельницу.
– Господин Волков, это Бобер! Медиум Геер, с которым вы вели переговоры, ждет вас у дверей бара!
– Что значит «ждет»? Он согласился?
– Похоже на то.
– На каких условиях?
– Это он вам сам расскажет. Желаю удачи!
Связь отключилась. Егор расправил плечи и вздохнул, а на плотно сжатых губах его появилась ухмылка. Что ж, старт дан. Посмотрим, каким будет финиш.
3
На улице было прохладно и влажно. Мелкий, невесомый дождик тихо шелестел листьями уродливых полуискусственных деревьев, от которых доносился странный синтетический, но довольно приятный запах.
Увидев возле стены парня, Егор остановился и негромко произнес:
– Медиум Геер.
– Клиент Волков, – отозвался тот и отклеился от стены.
Егор посмотрел на парня в прищур и спросил:
– Вы вернулись?
– Как видите. А вы все еще хотите пойти в Оптину?
– Я – да. – Волчок пристально вгляделся в подвижное лицо медиума. – Но почему вы передумали?
– Решил вам помочь. – Геер улыбнулся и доверчиво сообщил: – У медиумов отзывчивое и мягкое сердце.
– Да уж… – Егор усмехнулся. – Мягкосердечие написано у вас на физиономии. Ну а если серьезно?
Медиум пожал плечами и ответил:
– Мне понадобились деньги.
– Пару часов назад они были вам не нужны.
– Пара часов – огромный срок. Но давайте сразу к делу. Где находится дом, который вам нужен?
– Совсем недалеко. За Крымским мостом, на Фрунзенской набережной.
– Действительно недалеко.
Геер задумался, и мысли его были невеселы. А думал он вот о чем: чтобы добраться до Фрунзенской набережной, придется форсировать Москву-реку в районе ЦДХ. Реки на территории Оптины гораздо опаснее суши. На суше у тебя почти всегда есть возможность увидеть врага за две-три секунды до того, как он нападет. При переправе через реку у тебя такой возможности нет, потому что зло может прийти из глубины. А какая в Москве-реке глубина – никто толком не знает. После того, как часть реки сожрала Оптина, дно в этих местах ушло далеко вниз, и кое-кто из медиумов на полном серьезе утверждает, что дна этого теперь нет совсем. Да и некоторые ученые, насколько слышал Егор, высказывают робкие предположения о том, что донная сторона Москвы-реки, подобно зеркальному отражению, открывается прямиком в другой мир.
Медиум вздохнул. Потом посмотрел на Волкова, как смотрят на потенциального мертвеца, и осведомился:
– Плавать умеете?
Долговязый брюнет прищурил мерцающие желтоватые глаза:
– А это важно?
– Пожалуй, нет. Если вы свалитесь в воду, обратно уже не выберетесь. Даже если умеете ходить по воде пешком.
– Сколько времени понадобится на поход? – спросил Егор.
– По прямой отсюда часа два. При условии, что нас ничто не остановит. Границу Оптины пересечем в районе Мытной улицы.
– И сколько будет стоить поход?
– Трип, – поправил Геер. – Мы называет это «трип». Аванс – тысяча скинов, прямо сейчас. После завершения – еще тысяча.
– Договорились, – кивнул Волчок. – Когда выходим?
– Прямо сейчас.
– Но ведь на улице ночь.
– В Оптине не бывает ночи. И дня тоже.
Волков кивнул и деловито уточнил:
– Что с собой взять?
– Ничего, кроме того, что у вас при себе. На окраине буферной зоны у меня спрятана машина. В ней есть все необходимое для трипа. Запомните одно: поход будет недолгим, но очень опасным. Однако я сделаю все, чтобы вы остались живым и невредимым.
– Я слышал, что медиумы чувствуют опасность.
– Вы тоже можете почувствовать запах дыма, если поблизости горит склад с боеприпасами. Но если рванет – убежать не успеете. Деньги у вас при себе?
– Да.
– Давайте!
Волчок достал из кармана пальто бумажник, отсчитал необходимую сумму и вручил деньги медиуму.
Тот быстро пересчитал деньги и спрятал их во внутренний карман плаща. Затем взглянул на Волчка и, блеснув полоской белоснежных зубов, весело проговорил:
– Отлично. Теперь мы можем выдвигаться.
Он повернулся и первым зашагал прочь от бара. Егор сдвинулся с места и быстро его нагнал.
Минут двадцать они молча шли по мрачному, заброшенному району Москвы, превращенному в буферную зону. Потом Геер остановился, чтобы закурить, покосился на подрагивающего клиента и насмешливо осведомился:
– Вам холодно?
– После разморозки я все время мерзну, – ответил тот, как показалось Гееру, виновато. – Хотя на улице вроде тепло.
– Да, сорок пять лет в холодильнике – это не шутка. – Геер погасил огонь, убрал зажигалку в карман и выпустил облачко сизого дыма. – Впрочем, на моем месте лучше помалкивать.
– Почему? – насторожился Волчок.
– Криокамера – мои родные пенаты.
– В каком смысле?
Медиум посмотрел на темное небо, на котором вместо звезд полыхали едва различимые розоватые протуберанцы.
– Меня произвели на свет из генетического материала, который до этого тоже хранился в холодильнике. Было это двадцать пять лет тому назад.
– И ты не знаешь, кто твои родители?
Геер покачал головой:
– Нет. Люди тогда еще воевали с эволоидами. Ну и решили вывести что-то вроде универсальных солдат, которые могли бы противостоять эволоидам на равных. Генетики потрудились на славу, но только результат оказался не совсем таким, на какой они рассчитывали. Вместо солдат получились мы, медиумы. Что-то среднее между людьми и эволоидами. Потом война закончилась, наступил мир, и оказалось, что мы никому не нужны.
– Тогда вы и стали ходить в Оптину?
– Ага. А чем еще нам тут заниматься? Эволоиды нас ненавидят, люди – боятся.
Волчок обдумал слова парня и спросил:
– И много вас?
– Медиумов-то? Точно не знаю, но думаю, около двух сотен наберется. Хотя вру: сейчас уже гораздо меньше. Одно время эволоиды предлагали лишить нас гражданских прав. Если бы законопроект прошел, нас бы просто перерезали, как гугенотов в Варфоломеевскую ночь.
– Ты знаешь про Варфоломеевскую ночь? – удивился Егор, сам не заметив, как перешел на «ты».
Медиум дернул щекой и небрежно ответил:
– Читал в какой-то книге. Названия не знаю, у нее не было обложки.
Волчок хотел что-то сказать, но Геер швырнул сигарету на землю, быстро придавил ее каблуком ботинка и хрипло зашептал:
– Контролеры! Прячьтесь за кузов!
Потом, не дожидаясь ответа, толкнул Егора за груду искореженного железа, скользнул туда сам и сделал знак молчать. Вскоре послышалось мягкое шуршание воздушной подушки. Сноп белого света разрезал вечернюю мглу и принялся ощупывать груды мусора.
