Макс Острогин - Здравствуй, брат, умри
А я читал. Спать все равно не придется — на открытых местах все-таки лучше не спать, легко не проснуться. Или проснешься в животе какого-нибудь медведя…
Глубокой ночью завелся рыжий. Завыл тоже. Ни с того ни с сего. То ли по братикам своим загоревал, то ли по дедушке, то ли по доле своей незавидной, то ли блоха его укусила. Заголосил, как баба из какого-нибудь там Лукоморья, я читал про это в книгах. Я даже хотел выстрелить в эту гадину из огнестрела, но патрона пожалел.
Рыжий выл мерзко, у меня даже настроение пропало читать. Так что вторую, самую тоскливую часть ночи я провел беспокойно. Когда на востоке стало потихоньку светлеть, средь домов зарявкало что-то уж совсем жестокое, я раньше никогда такого не слышал, даже вскочил. Думал, лигр, но лигр не рявкает…
Да мало ли у нас чего может быть? Все у нас может быть, все, что захочешь.
Глава 6
Старт
Последний день работы. Вернее, полдня. Можно было бы уже и отдых устроить, но все равно на работу погнали, у нас начальство твердокаменных принципов.
Работал. Работать не хотелось. Но все равно я старался. Боялся в последний момент все испортить. Проявлял рвение, даже норму перевыполнил. День прошел никак, ничего интересного, все по плану. Драга врезалась клином в мягкую породу, порода падала на конвейер, отправлялась в дробилку, затем в сепаратор. Моя задача проста — раз в старый час выскакивай наружу и откидывай лопатой крупные камни из дренажных канав. Ну а в промежутках смотри, чтобы драга от горизонтов не отклонялась.
Я остановил машину за час до обеда, проверил, как идет отгрузка. Конвейер работал, все было в порядке, порода текла по ленте на обогатительную фабрику, база пополняла запасы гелия.
Спустился вниз, прошел дегазацию и дезактивацию, разделся, повторил дезактивацию, вымылся, проследовал в зал для собраний. Там уже было много народа, наверное, человек пятьдесят. Все участники рейда. Молодых много, больше половины. Старые специалисты выбывают, новые подрастают…
Сначала мы, новые специалисты, выслушали лекцию. Все, как обычно. Я был на инструктаже перед предыдущим рейдом, отец тогда меня позвал с воспитательными целями. В этот раз говорили точно то же, что и в прошлый.
Цели полета. Цели групп. Техника безопасности. Оглашение списка запрещенных вещей.
Потом нас поделили. Я попал в семнадцатую. Группу Хитча.
Самого Хитча я знал, мы с ним уже года три работаем, он наладчик, когда у нас пробивает гидравлическую систему, он приходит, ругается и все починяет. А в рейдах он молодец…
Еще одного парня звали Джи, про него я даже не мог ничего сказать толком. Я его видел пару раз, но знаком не был, он из четырнадцатого сектора, и ногти у него фиолетового цвета, наверное, он много работал на поверхности. У всех, кто работает на поверхности, ногти синеют. А глаза золотеют до оранжевого.
Третьим был Бугер, отец сдержал обещание.
На Джи болталась вязаная жилетка, на Хитче свитер, почти такой же, как у меня, он мне не брат, а свитер одинаковый. Наверное, свитеры все одинаковые.
Ну, кроме свитера Бугера. Этот отличился. На груди зеленый кактус, на спине буква «А» красного цвета. И то и другое явно что-то символизировало, однако понять что я даже не пытался, Бугер увлекался всякими тайнами, скрытыми знаниями и другой полулегальной экзотикой. Интересно, кто это Бугеру такой диковинный свитер связал? Наверное, мать, она у него тоже какая-то с осложнениями, на пол-лица маска, а что под маской — неизвестно, скорее всего, уродство. Ничего, конечно, необычного, но все равно человек без уродства лучше, чем с уродством.
Зато вяжет хорошо.
Собрание продолжалось долго. Инженеры, командоры, руководители экспедиций и другое начальство рейда зачитывало бесконечные нудные инструкции и говорило о какой-то ерунде, отец мой тоже был среди этих начальников, тоже зачитывал со значительным видом разную чушь и рассказывал давно известные анекдоты, имевшие место во время предыдущих рейдов.
И края этому всему видно не было, так что я едва не уснул даже.
Зато в самом конце нам раздали витаминные капсулы, их надо было разжевывать вместе с пищевыми. Витамины в рейде нужны. А главное — в витаминных капсулах быстрый кальций. Если не принимать кальций — кости поломаются, такое уже случалось.
После капсул нас распустили до вечера, свободное время, делай что хочешь. Многие отправились по клубам на коротенькие вечеринки, а мне на танцы идти не хотелось, и я отправился к себе в бокс, посидеть в тишине.
Конечно же, не получилось. Едва я прилег на койку и закрыл глаза, как в дверь позвонили.
Эн, это она была. Вся серьезная, сосредоточенная и знающая — с порога стала сыпать советами. Как обыскивать дома и на какие обращать особое внимание. Как держать ноги в тепле с помощью особого точечного массажа. Как правильно дышать первое время. Как…
Она вывалила на меня тысячу советов, и я почти ничего не запомнил. Она говорила и говорила про рейд и только про рейд, не знаю, но мне показалось, что Эн не очень интересовалась моей персоной, показалось мне, что ее занимает обещанный мною замороженный котенок. Нет, она про него ни разу не упомянула, но и в глаза смотреть не отваживалась, болтала о разной ерунде.
Потом Эн замолчала, присела ко мне на койку, чмокнула в щеку, вскочила и убежала.
И почти сразу заглянула мать. И вела разговоры на тему «Как хорошо мы будем жить дальше», и «Я уже давно хочу нянчить внуков», и что «Пора тебе определиться»…
Не знаю, кто занудливее — мать или Эн? Обе занудливее. Женщины. Похожи. И после «пора тебе определиться» мать тоже приступила к советам. К точно таким же. И, как всегда, стала совать мне капсулы. Капсулы нельзя долго хранить, два дня от силы, поэтому у матери сэкономлено немного. Сама, значит, она глотает по две, а мне выдает четыре — за вчера две и за сегодня. И самое плохое — отказаться нельзя.
Расплачется. Она ведь на самом деле волнуется. Хотя отец уже двенадцать раз ходил в рейд, она все равно переживает. Пришлось мне ее успокаивать, говорить, что переживать совершенно не из-за чего. Корабль надежен. Переход ерундовый, что такое девяносто миллионов для такого крейсера, как наш? Его строили для разведки внешних рубежей, девяносто миллионов для него пустяк, на один глаз.
Сама планета… Планета, конечно, небезопасна. Но если сравнивать, допустим, с Постоянной Экспедицией, то планета — милейшее место. Спокойное, тихое, чистое. Да мать и так все знает. У нас все знают про планету. Там хорошо. Но мать все равно не переубедить. Она теребила меня и теребила: будь осторожен, почаще смотри под ноги, почаще оглядывайся… И под конец чуть не заплакала, хорошо, что пришел отец и сказал, что все.
Пора.
Мать убежала. Отец посидел немного, я думал, что и он сейчас пустится мне мыть мозги, но он не стал. Крякнул неопределенно, топнул каблуком по полу, высек искру, затем мы стали натягивать комбинезоны.
У нас отличные комбинезоны, универсальные. Держат вакуум, температуру, предусмотрены амортизационные карманы — гасить скручивания. Потом, перед высадкой на планету, комбинезоны снабдят экзоскелетами, пока же мы влезаем в них без посторонней помощи. Вообще, комбинезоны в рейде почти не снимают, почти весь день в них живут, спят. Комбинезон и маска. Маска это тоже не просто резина — это целый комплекс. Подогрев есть, стекла… это, собственно, даже не стекла, а особая сверхвязкая смола, ее невозможно разбить, разрезать, расплавить, в обычных, разумеется, условиях, микрокомпьютер. А еще есть перчатки, спецботинки, Знак…
Знак, кстати, каждый должен сделать сам, нельзя ни матери, ни подружке доверить, я почти целых восемь месяцев маялся, вышивая его на спине. Получилось неплохо, даже хорошо, мне потом потихоньку многие предлагали, чтобы я им тоже вышил. Иногда я соглашался, ну, так за пару капсул. Вообще, в этом вышивании есть смысл. Эмблема на драге изнашивается быстро, приходится часто переделывать, наверное, раз в четыре наших, не планетарных, года, потом так шить научаешься, что можешь себе сам даже одежду готовить. Это и полезно, и выгодно.
Я облачился в комбинезон, затем вспомнил про мамкин свитер, пришлось мне снова раздеваться, обряжаться в свитер и снова влезать в комбинезон. Отец терпеливо ждал.
Я оделся. И снова отец не сказал ничего, мы немного посидели, затем направились к танкам. В коридорах не было никого, в день отправления в рейд всем лишним в коридор выходить запрещено. Непривычно и странно, наши шаги гремели по железному полу, и мне казалось, что на всей базе только мы с отцом. И больше никого.
Танки ждали в ангаре. Стояли неровными рядами, жужжали. Людей не видно. Я отыскал семнадцатый номер, он был нарисован на борту белой краской, довольно неровно нарисован, без души.
Мой танк.
— Удачного рейда, — сказал отец, подтолкнул меня к машине и ушел.
