Сергей Калашников - Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты
Хватит грезить. Мечтать следует о реальном.
* * *С ткацким станком Мишка мучился долго. В основном соображении, что ткать надо полосы не шире сорока сантиметров — не ошибся. И в том, что сами станки следует делать простыми, лёгкими и доступными всем, тоже не просчитался. Но не получалось у него. Постоянно шли заедания, зацепы, повреждения и поломки. Пока через руки в голову не вошло понимание того обстоятельства, что корень успеха — качество пряжи.
Нитки-то он брал у женщин готовые, сколько смог насобирать. Для опытов их было достаточно, а остальное — потом. Вот это «потом» его и подвело.
Прялка, кстати, оказалась крепким орешком. Нужно было одним предметом и нить крутить, и на катушку наматывать, а еще толщину нити регулировать, что непросто, поскольку волокна разной длины и новые должны входить в нить до того, как закончатся предыдущие. Многое здесь пришлось оставить на усмотрение и искусство мастерицы. Однако конструкция вышла классическая. Скамеечка с деревянным колесом и педальным приводом, вверху — кривулина, вращающаяся с большой скоростью, а на лавочке — красавица-индеанка с пучком кудели. Без индеанки установка не работает.
Когда наделали ниток с одной руки да на одной прялке, то все модели станочков заработали. О правильном натяжении основы конструктор позаботился сразу. А вот дальше многое зависело от опыта ткачихи и тщательности работы. Не идеальные агрегаты у него получились. Зато несложные, и удобные для транспортировки.
Первый же удачный отрезок ткани сделал Мишку счастлиым. У него наконец-то появилось полотенце. Да, грубое, словно парусина, но оно впитывает. Дальше заниматься текстильной тематикой смысла не имеет. Люди, помогавшие ему в этой работе, всему научились, а что-то поняли даже лучше него самого. Не разберётся он ни в пряжах, ни в тонкостях обработки тканей. Прогресс пойдёт без его участия. И он понял, почему у викингов были полосатые паруса. Потому, что их сшивали из нешироких полос.
* * *Делали ткацкие приспособления, конечно, для себя. Но потихоньку, по мере того, как женщины постоянного населения Тамбова общались с теми, кто останавливался тут на заработки, выяснялось, что и прялка и ткалка в хозяйстве временных работников тоже очень нужные вещи. Швейные иглы и раньше не залёживались, а тут стали просто нарасхват. Отсутствие культуры льна и хлопчатника никого не останавливало. Волокнистых культур индейцы знают множество, а рубахи из дышащего материала нравились всем.
Для себя собственноручно сшил обычные трусы. А потом в тёплый денёк обнаружил, что эта форма одежды применяется всеми независимо от пола и возраста. Работал его план. Не наскоком, а понемногу построить ситуацию, в которой никакого практического интереса контакт с европейцами для индейцев представлять не будет. Железо делать умеет уже не меньше десятка кузнецов, что разбрелись потихоньку, пройдя курс молодого бойца. Прялки и ткацкие станочки расходятся. Наткать на весь индейский мир в одном Тамбове немыслимо, да и станков не наделать на всех, потому все конструкции исключительно просты. Прозрачны, наглядны и повторяемы, если руки у мастера не обе левые.
Конечно, когда бы довелось попасть сюда где-то на столетие раньше, примерно во времена Колумба, то к настоящему моменту, глядишь, смотрели бы индейцы на белых как на дикарей, может быть… нет не может. Государства Европы — крупные организованные массы людей — неизбежно сомнут сопротивление неорганизованных толп первобытных родоплеменных охотников и собирателей. Просто это случится чуть позднее. А ему и нужно выиграть время. И, может быть удастся нащупать способ этих самых дикарей организовать. Заключают ведь племена союзы, слыхал он об этом. Когда не ладят между собой, то ищут союзников. Следовательно, пусть и в зачаточном состоянии, но политика тут имеется.
* * *Чтение текстов, найденных в том муляже мусорной кучи, что принесли и воспроизвели Болотные Лисицы, доставила Мишке немало весёлых и грустных минут. Привет из покинутого мира оказался неожиданно травмоопасным. Ну не мог же он предположить, что спокойного и уравновешенного его так взволнуют рекламы пластиковых окон и непробиваемых стальных дверей.
Листики из книжки содержали текст о каком-то Текумсе и его брате, имя которого, вероятно, оказалось утеряно вместе со страницами, которые до него не донесли. Что забавно, упоминались индейцы и их нелады с белыми. Раздражали непонятки, связанные с тем, что ни начала, ни конца у фрагмента не было, зато один абзац прозвучал на редкость самодостаточно:
«Живите так, чтобы страх смерти не трогал ваши сердца. Уважайте взгляды других людей, но требуйте от них того же. Любите жизнь, совершенствуйте свою жизнь и украшайте ее для себя и своих близких. Постарайтесь прожить долго, и как можно дольше служите своему народу. Готовьтесь с честью встретить тот день, когда вступите на Великое Перепутье. Всегда оказывайте знаки уважения, встречая друга или даже незнакомца, даже если некому оценить их. Уважайте всех, но не унижайтесь ни перед кем. Когда вы просыпаетесь утром, поблагодарите за пищу, кров, просто за радость жизни; если вам благодарить не за что, виноваты в этом только вы сами. Не судите и не клевещите ни на кого и ни на что — это обращает мудреца в глупца. Когда придет время оставить этот мир, не бойтесь, не уподобляйтесь тем, кто тогда молит об отсрочке и обещает загладить грехи свои. Спойте свою песню смерти и отойдите, как герой, возвращающийся домой»
Прочитав эти строки Мишка почувствовал себя огорошенным достоинством, исходившим из каждого слова. Вот оно — кредо человека свободного и уважающего свободу других.
Невольно пришли на ум десять христианских заповедей. Нет, все их он не помнил, но чётко сообразил, что содержат они сплошные запреты. Запрещают посягать на чужую собственность, считая таковой и жизнь, с чем трудно спорить, и жену, с чем не согласится ни один индеец. А тут — нормальный перечень несложных правил для нормального человека. Жить по нему можно и сейчас, и в родном и близком ему двадцать первом веке.
Не мешкая перевёл на выдрский и чётко записал. А потом принялся с удвоенным тщанием изучать оставшиеся обрывки. Вскоре еще один кусочек текста «проявился» из пятен размытых и выцветших букв.
«Индейцы давно пришли к заключению, что все племя не отвечает за договоры, которые подписывали подкупленные индивидуалы. Текумсе же развил этот тезис, объявив, что вся земля находится в собственности всех индейцев и ни одно племя не имеет права заключать сделки без согласия всех остальных».
Интересно. Получается, что текст относится к периоду еще не наступившему, когда белые обманом или силой сгоняли индейцев с их земель. И этот человек, наверное, немало потрудился, судя по двум крошечным фрагментам дошедшего текста, для того, чтобы объединить разрозненные племена на то, чтобы отстоять для себя земли своих предков.
У Мишки сходная задача. Но неравная. Нажим извне ещё слаб. А потому и сопротивление ему невелико. Только Трусливые Койоты как-то воюют вдоль нижнего течения Мисисипи, если он правильно понял, какую реку Выдры называют Великой.
Глава 55. Безумно длинный день
О том, что этот день будет потерян для его затей, Мишка знал ещё вчера. А куда денешься, когда народу понаехало отовсюду. Он раньше и не представлял себе, насколько индейцы отличаются друг от друга. Вот могучий старик с причёской «ирокез», прибывший с далёкого северо-востока. Меха, перья и выбритые над ушами участки головы. Его интересуют, прежде всего, инструменты для обработки земли — лопаты и тяпки, рыхлители и косорезы.
Или худощавые плечистые люди с относительно недалёкого запада, прибывшие не на лодках, а верхом на лошадях. Эти желают получить мощные луки и стрелы на крупную дичь — люди Больших Быков. А еще им захочется котлов из нержавейки.
Очень далёкие гости в красивых тканых из шерсти одеждах. Они прибыли с Солёной Воды, но не той, что на востоке, а в противоположной стороне, за Высокими Горами. Интересно, откуда у них руно. Может быть, коз разводят? Надо будет спросить. Тем более что медных штуковинок в их убранстве отмечается немало.
Старые знакомцы пуэбло и навахо из-за Великой Реки тоже проделали немалый путь. Возможно, даже гребли в одном челноке, что вёл Пушок. У него не забалуешь. А ведь явно прибыли за оружием, что острят друг против друга.
Жаркий летний день ещё не проник своим зноем под просторный навес, где собрались «большие мужики». Все молча ждут, когда заговорит Великий Вождь Ведающий Мёд. Торопиться не надо. Есть время собраться с мыслями и полюбоваться изгибом реки, внешнюю сторону которого занимает Низовой посёлок. Рядок высоких, в рост человека горшков, в которых получают уголь, не производит никакого впечатления на того, кто не способен различить змеевиков на их вершинах. Они чуть видны из сосудов с водой, в которые погружены. А из нижнего окончания самих пиролизных колонн по трубочкам стекают смолы. Для каждого типа древесины — своя. Канифоль, дёготь, немало типов смол собирается здесь. А из того, что собрлось, получается ацетон, скипидар, уксусная кислота. Понемножку, как всегда. И смолы на любой вкус. И его величество дёготь собственной персоной.
