Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Москва
— Всем стоять, — сказал я, делая осторожный шаг вниз по лестнице.
Если так тихо, то она просто укрылась, но никуда не ушла, я бы услышал. И вонь… кстати, вонь не такая уж и сильная, как будто мертвяк не близко, а вовсе даже далеко. Странно. Это плохо вообще-то, я уже привык по этой самой вони ориентироваться. Топ-топ вниз по ступенькам, луч фонаря на открытой двери, слегка колышется в такт шагам, вверх-вниз, влево-вправо. И где она, зараза такая?
Следом за мной понемногу Лёха спускаться начал. Нарушение приказа, но Лёха толковый, он поодаль, для подстраховки только. Ну и где она? Вот я уже на лестничной площадке, дверь прямо передо мной.
Кинулась мёртвая тварь невероятно быстро, пригнувшись, тенью, вытянув руки с согнутыми крючками пальцами. Выстрелить я успел дважды, мимо и куда-то там по спине вскользь, тоже мимо, в общем, только по ушам себе, как кувалдой. Мёртвые руки вцепились в разгрузку, меня сшибло с ног, бросив на перила, и затем мы с вцепившейся тварью свалились на мраморный пол, шлем громко стукнул краем о полированный камень, висящий на ремне дробовик оказался зажатым между нами. Свет фонарей скрестился на нас, и прямо мне в глаза уставились её буркала, мёртвые и жуткие. И в этот момент я понял, что она грызёт мою руку. Рукав. Рукав мотоциклетной куртки из толстой кожи со вставленным внутри пластиковым щитком. Грызёт, вцепившись в эту руку своими гнилыми ладонями, пальцами с обломанными и вырванными ногтями.
Я не знаю, что я испытал на самом деле — страх, панику или, наоборот, дикий восторг из-за того, что на мне эта непробиваемая и непрокусываемая куртка. Мысль о том, что эта толстая кожа меня спасла, взорвалась в мозгу фейерверком, ярким и праздничным. Эта тварь, успевшая начать изменяться, прокусила бы любую «горку». А я не помню даже, как успел выставить левую руку… но моя правая уже тащила из кобуры рукоятку ПБ.
Краем глаза я увидел, как Лёха одним прыжком перемахнул оставшиеся ступеньки лестницы и в ту же секунду столкнулся с чем-то тёмным, метнувшимся из дверного проёма, выматерился испуганно, что-то с тяжёлым звоном ударило о стену, пробежал Большой, на площадке становилось тесно.
Тварь, навалившаяся на меня, сжимала зубы всё сильнее и сильнее, мертвячья вонь лезла в ноздри, дикие, безумные, мёртвые глаза словно высасывали из меня душу, а вместе с ней и храбрость, её ноги елозили по мне в попытке найти опору, и я никак не мог вытащить пистолет.
Послышался тяжкий удар, тёмное тело, вцепившееся в Лёху, пролетело мимо нас, борющихся на полу, со стуком врезалось в дверь, распахнув её и ввалившись обратно в коридор, что-то металлическое со звоном катилось по полу…
Стрелять мне не пришлось — мёртвую женщину сбило с меня тяжким пинком, она откатилась в сторону, ловко извернувшись и успев вскочить на четвереньки, но в ту же секунду лестничная площадка осветилась вспышкой, грохнуло, и её мозги разбросало по всему полу. А затем ещё три частых выстрела из двух ружей, по второму мертвяку, пытавшемуся подняться с пола. Запах горелого пороха перебил вонь мёртвой плоти, в глазах замельтешило зелёными кругами от вспышек.
— Твою мать, — сказал я, быстро поднимаясь на ноги и наводя «Сайгу» на дверь.
— Серый! — услышал я испуганный голос Вики. — Укусила?
— Хрен там, — ответил я, разглядывая рукав со слегка поцарапанной кожей. — Эту куртку не прогрызёшь.
Спина. Спина тоже так нормально, почти не болит… вообще не болит, а ведь должно было согнуть — меня кинуло позвоночником на торец перил. Но куртка и в этом помогла — была со встроенной защитой позвоночника, на ней с мотоцикла падают, не то что просто с копыт. Ай да мы, сообразили этой полезной одёжки натаскать.
— Серый, ты видел? — спросил Лёха.
Голос просто не его, видать, струхнул не хуже меня.
— Чего видел?
— Этот, что вторым кинулся… — запыханно проговорил Лёха. — Он меня вот этим ударил.
Носок его ботинка толкнул лежащую на полу стальную трубу, похожую на ножку от стола, который кто-то не успел собрать, снова со звоном покатившуюся и уткнувшуюся в ногу мёртвой женщины, лежащей на мраморе в странной, перекрученной позе, в которой могут лежать лишь окончательно мёртвые.
— А я тебе ещё когда говорил! — сказал я в ответ, шаря лучом подствольного фонаря по тёмному коридору. — И камнями кидаются, Баранов не зря предупреждал.
— И быстрый какой, — добавил Лёха. — Большой, а ты в натуре слон дикий. Ты его просто швырнул туда, что ли?
— Не, ногой с ходу дал, — чуть смутился бывший программист. — Вот он и полетел.
Я быстро оглядел дверь из коридора, прикрыл одну створку, потянув её на себя, забил с обратной стороны клином, несколькими сильными ударами. Затем захлопнул вторую.
— А с ней что сделаешь? — скептически спросила Вика, глядя на мои усилия.
— А вот что…
Вытащив из кармана моток нейлонового шнура, я быстро намотал его в несколько витков между ручками, затянул, завязал и обрезал ножом лишнее.
— Пусть рвутся, — сказал. — Зае… устанут пыль глотать. Пошли ниже.
Главное — сейчас себя в руки взять, а то какая-то нервная эйфория накатила после этой атаки, спасся вроде, всё хорошо теперь, всё страшное позади. Это неправильно и неконструктивно, мы сюда только пришли, ещё все радости визита впереди могут оказаться. Мы же не в курсе, какой тут комитет по встрече имеется.
Никогда мы с такими зомби ещё не сталкивались — быстрыми, сильными, да ещё вот трубой по черепу норовят, прямо как из моих же размышлений. И вонь… вонь слабее стала. Мерзкая, как и раньше, гниль с ацетоном пополам, но заметно слабее. А это значит, что они вроде как «устоялись», процесс разложения начинает прекращаться на какой-то стадии, и воняет, скорее всего, то, что осталось на коже. И внутренности — как бошки им разнесли, так снова завоняло.
Снова ступеньки, лучи по стенам, тихое эхо шагов. Пока никого, вот площадка, на ней поворот. Приседаю на колено, Большой встаёт надо мной, за спиной — сунется кто, ударим из двух стволов, забросаем картечью, если успеем, конечно, но всё тихо. Пусто. Выглядит пустым, на самом деле.
В цокольном этаже коридора нет, есть тамбур, а в нём всего две двери. Одну сразу клином укрепляем, она нам не нужна, да и ведёт всего-навсего в туалет. А вторая как раз туда, куда нам и надо. Она железная, и она не заперта, даже приоткрыта. Я сразу принюхиваюсь. Тянет оттуда мертвечиной, тянет, но так… с ног не сшибает. Но это мы уже проходили, только что, оно теперь по-всякому бывает.
Лёха, не забывая оглядываться назад, туда, куда смотрит Вика, тянет дверь, а мы с Большим одновременно заглядываем внутрь. Ещё один тамбур, точнее даже, небольшой холл, из него три двери, все закрыты. Новенькие такие пластиковые двери, с блестящими поворотными ручками, отражающими зайчики от фонарных лучей. Хорошие, правильные двери, открывающиеся в нашу сторону, то есть подходящие для подсовывания клиньев.