S-T-I-K-S: Гильгамеш. Том I (СИ) - Перваков Тимофей Евгеньевич

Марк спустил Горгона вниз и сам опустился в промораживающую до костей воду. Также поступил и Оскар. И хотя он не мог высказать своего мнения, стук его зубов был красноречивей любых речей. Горгон плыл, или, вернее, перебирал руками по дну первый. Холод воды успокаивал его, а взгляд его острых глаз неотрывно следил за платформой.

Внезапно Горгон остановился. Он долго вглядывался в какой-то мешок, полупогружённый в воду. Внезапно мешок начал двигаться, повернул голову и когда Марк осознал, что это заражённый, тот вдруг замер с открытым ртом. Ни звука не вырвалось из его глотки. Голова безвольно упала на шею. В камень тот не обратился, но Марк понял, что это постарался Горгон. Может превратил в камень только мозг? Потом будет видно. Главное, что Марк понял, — это то, что на перроне, действительно, есть заражённые и усилил бдительность. Сердце его бешено колотилось и, не смотря на ледяную воду, его бросило в жар. Горгон же призывно мотнул головой и они поплыли дальше.

Когда до отверстия каменоломни оставалось пара метров, платформу огласил клёкот. Широкоплечий мутант увидел их и в несколько прыжков достиг края платформы, огромным прыжком он сиганул к вкусным людям, но плюхнулся в воду бездыханной куклой. Весь его затылок покрывала каменная корка. Горгон снова выручил их. Но со всех сторон стали слышны всклики и топот множества ног. На платформу один за другим выбегали перепачканные в крови бестии. Некоторые выглядели как крепкие мужчины и женщины, а некоторые были изменёнными. Их облик походил на Голиафа. Оплывшие бульдожьи морды, вечнотекущие слюни, дюжие воловьи спины, рваная растянутая кожа, из-под которой выглядывала белая фасциальная ткань, отмирающие носовые хрящи, и неумолимая алчность, голодная похоть в жутких чёрных глазах. Даже самые медленные из заражённых были быстрее любого виденного Марком человека.

— Быстро в пещеру! — заорал Горгон и Оскар, пропихнув рюкзаки в лаз, забрался внутрь.

Марк видел, как заражённые падали один за другим, словно подкошенные. И в отличие от первой с Горгоном встречи, Горгон выщёлкивал тварей по одному, а не обращал их всех одной волной. Видимо, последняя тратит всю силу разом. Марк видел, как огромные твари, способные порвать их одним ударом, валятся также быстро, как и мелкие шустряки. Некоторые твари отвлекались от людей, понимая, что им ничего не светит и принимались за павших собратьев, алчно поглядывая в сторону ускользающей добычи. «Наверное смотрят на нас и так им вкуснее есть мясо убитых сородичей» — пронеслась несвоевременная мысль в голове Марка, когда он уже заполз в узкий лаз каменоломни и подтягивал Горгона за собой. Через одежду он ощущал, как температура Горгона поднялась до сорока градусов. Он потел и не позволял себе лишиться чувств, а мутанты падали уже в нескольких метрах от них.

Марк затянул рычащего Горгона за собой, и тут они услышали настоящий рёв, заглушивший голоса десятков тварей, стекавшихся из метрополитена. Из тоннеля, откуда они пришли, вылетело стремительное тело. В тусклом свете Марк плохо различал очертания зверя, но он был намного больше Голиафа. Мутант явно шёл по их следу и разозлился, когда увидел, что его добычу пытаются съесть более мелкие сородичи, а потому мощным прыжком снёс столпившихся у прорехи в стене заражённых и просунул внутрь свою лапу. Он лишь немного не достала до Горгона. Благо Марк тащил его за собой, и он сам как мог помогал себе руками. Потолок был низок и в нём едва бы поместились два человека. Воздух был спёртым, и Марк чувствовал, как бешено колотится его сердце. Обливаясь потом, он полз, помогая Горгону. Монстр принялся легко откалывать известняковые глыбы, словно это был обыкновенный песок, пробираясь внутрь. Было видно, что эта игра доставляет ему такое же наслаждение, как коту, загнавшему семью мышей. Он рычал и всё время засовывал лапы внутрь, расширяя тоннель.

Подобравшись к Оскару, Марк учуял смердящий запах гнили и, приподняв голову, понял, что проход блокирует распухшее жирное тело мертвеца в рубашке работника метрополитена, застрявшего в узком проходе. Видимо, бедолага сразу залез в пещеру, когда увидел её и там задохнулся, пытаясь протиснуться между узкими стенками. Матерясь, Марк крикнул Горгону, чтобы тот убил уже эту громадину, но бородач, переводя дух, отвечал, что всадил в чудовище всю свою силу, но не достиг тела.

— У гадины щит. Блокирует петрификацию. Урод гранатомётный удар сдюжит, лишь поморщится. У всей элиты это врождённая сила.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — выругался Марк. Оскара же тошнило от вони в тоннеле, но залепленный рот мешал ему, и он, обливаясь потом и слезами, пытался отрезать губы друг от друга, давясь рвотой, чтобы не задохнуться.

Марк понимал, что действовать надо быстро. Сотня килограмм разлагающейся плоти впереди и тысячи килограмм голодной плоти сзади стимулировали мозг работать в авральном режиме.

Подтянув парня к себе, он выхватил у него нож и одним движением рассёк юнцу спаянные губы. После чего его залило фонтаном концентрированной блевотины. Пообещав себе надавать по бошке Горгону за его чрезмерную мудрость в отношении воспитания младшего поколения, Марк протиснул себя вперёд, а Оскару крикнул, чтобы тот следил за тварью и дал Горгону живчика.

Сам же принялся за отвратительную работу. Своим заточенным ножом он начал отрезать голову толстяка. Марк понимал, что от его действий зависит судьба всей команды. Жирный гной обливал руки, стекая под одежду, пробегал холодными жидкими струями по подмышкам и уходил вниз. Элитник позади продолжал раскопки, и потому Марк приложил все усилия, срезая последние мышцы. Из раздутой головы вытекло поразительно много жижи, а смрад был так непередаваем, что разъедал глаза. Вставив нож между позвонков, Марк с хрустом разломил шею толстяка, после чего перерезал последние сухожилия.

Глядя на омерзительную чёрно-синюю голову, он на секунду застыл, поражённый дикостью происходящего. Но оклик Оскара заставил его прийти в себя. Он тут же передал голову юноше и приказал кинуть её подальше в сторону твари, а сам принялся вырезать ребра. Целая волна из перегноя окатила всё его тело, но Марк осточертело рвал и резал тушу, пока крупный кусок грудины не очутился в его руках. Это добро он также передал Оскару, а тот, снова выворачивая желудок, передал всё приходящему в себя Горгону.

Монстр расширял тоннель и, судя по всему, не собирался отступать, порой жадно принюхиваясь к смердящим останкам и людям, измазанным ими, а потом расплывался в кровожадной улыбке, словно думал: «Притвориться мертвецами захотели, а я вас раскусил. Учуял ваш запах сквозь вонь».

Руки Марка дрожали от усталости и несколько раз он резался об обломленные кости. Нож скрипел, отделяя хрящи от костей, но Марк чувствовал, что слабеет.

— Смена! — крикнул ему пришедший в себя Горгон.

Марк благодарно улыбнулся, и убрав нож, двинулся назад, освобождая место для калеки. Горгон же, вытащив свой тесак, принялся рубить тушу так споро и резко, будто она была сделана из пластелина. Куски вздувшихся кишок и плоти так и летели назад, а Горгон, подобно дикой гиене, нашедшей мёртвого бегемота, всем телом погрузился внутрь останков толстяка. Элитник же в этот момент добрался до выброшенной головы и, походя, слизнул её шершавым фиолетовым языком. Недовольно заклокотав, он ещё усердней стал расковыривать свой лаз.

— Оскар сидел замерев, он боялся монстра и не мог пошевелить руками. Когда очередной ошмёток плюхнулся ему на колени, он не отреагировал, сидел, уставившись на всё ближе подбирающегося мутанта.

— Пролезем! — послышался голос Горгона, убравшего тесак в ножны и призывавшего всех следовать за ним.

— Марк растормошил Оскара, ударив его пару раз голенищем берца, и тот вытаращился на Марка, словно увидел его в первый раз.

— Путь свободен, давай за мной, быстро, тварь рядом! — крикнул Марк и Оскар пополз вслед за изгвазданными в ошмётках трупа людьми.

Марк быстро прополз за Горгоном сквозь остатки тела толстяка, но тут за ним послышался сумасшедший крик. Это был Оскар. То ли монстр смог выбить свою руку из суставной сумки, то ли сделал что-то ещё, но он сумел дотянуться до Оскара и взрезать тому ступню. Оскар не шевелился, вопя от раздираемой ногу боли, а Марк, применив всю свою гуттаперчивость, изогнулся, схватив того за волосы и потащил на себя. Оскар не замечал ничего, превратившись в сплошной вопль, а волосы у него были крепкие, из таких можно было вить канаты. В этот момент послышался глухой грохот и внезапная волна пыли забила нос, глаза и уши, ползущих людей.