KnigaRead.com/

Василий Гавриленко - Теплая птица

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Василий Гавриленко, "Теплая птица" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

-Чего уставился?

            Я отвернулся. Даже сырое мясо прибавляет сил, струится по венам, кормит Теплую Птицу. Мы сможем продолжить путь.


            Сломанная башня осталась позади. Я шел легко: лишь слабые отголоски вчерашнего падения изредка подкатывали к голове, в глазах темнело, но ноги-руки были послушны, кости не болели.

             Город еще не отпустил нас: прямо в лесу попадались заросшие бурьяном развалины домов;  автомобили, сквозь зияющие дыры которых видны омытые дождями кости; попадались и зеленые лужи, прячущиеся в зарослях деревьев, – лопаются изумрудные пузыри, и облачко едкой хмари струится коварной змейкой…

             Лес начал редеть. Сердце забилось спокойнее, четче: скоро должна показаться железная дорога. Идя вдоль железнодорожных путей, чувствуешь себя под защитой, будто кто-то прикрыл незримым щитом. Я верил, что пока передо мной бегут две ржавые ленты, я не заплутаю, найду ночлег и еду, отобьюсь от врага. А при удаче можно сесть на Поезд... Ведь когда-нибудь мне удастся сесть на Поезд и доехать до Конца?

 -Андрей, посмотри!

 Я обернулся на радостный вскрик Марины.

- Здорово!

            Это был автомат – мокрый металл блестел на солнце.

-Выходит, мы здесь пролетали, - сказала Марина, раздумчиво посмотрев в небо. – Посмотри, лошадь!

 В небе клубились, наползая друг на друга, облака, - они словно соревновались друг с другом в придумывании фигур. И вправду, одно из них было сейчас лошадью – белогривой, тонконогой, с трепетными ноздрями и чуткими ушами. 

-А вон – ты, Андрей.

            «Я» стоял, расставив ноги на ширине плеч, держа автомат у бедра и настороженно глядя перед собой. Марина смеялась, отыскивая в небе себя. Никогда прежде я так не смотрел в небо – фантазируя, рисуя что-то; небо было для меня лишь частью мира, в котором я должен выжить, причем частью  далекой, неважной.

-Вон - ты.

 Марина обернулась, посмотрела на облако.

-Андрей, ты мне льстишь.

-Ничуть.

            «Марина» сидела в кресле: распущенные мягкие волосы развевались, доставая едва ли не до самого горизонта, на одухотворенном лице застыла радостная улыбка.

            Подул ветер, и фигуры исчезли. Я вспомнил, что мы в Джунглях и опустил глаза.

-Надо идти, Марина.

 Она вздохнула, поправила рюкзак за плечами.

            Мы побрели дальше. Солнце стояло высоко, лучи пробивали макушки деревьев, заставляли искриться свежий снег.

 -Голубь, - ахнула Марина.

            Я остановился, пораженный. Неподалеку от нас на стволе поваленного дерева сидел белый голубь. Он ворковал, раздувая перламутровый зоб, словно силился что-то сказать. Я никогда не видел в Джунглях птиц.

-Красавец,- прошептала Марина, взяв меня под руку.

 Голубь взъерошился, колыхнул крылом, и, наклонив головку, повернулся, показав нам другой бок. Я почувствовал, как дрогнула Марина: этот бок у голубка был красно – синим и без единого перышка, кости вздымали тонкую кожу.

-Пойдем отсюда, - сказала девушка.

 Она зашагала впереди, автомат болтался у нее на шее, солнце сидело в волосах. Я  отчего-то почувствовал себя виноватым и перед ней, и перед этим голубем, и даже перед Джунглями.


            Показавшаяся впереди железная дорога разом скомкала и отбросила все сомнения и тревоги. Из хаоса мы вышли к порядку. 

Слева, прямо у дороги, торчало полуразрушенное здание, рядом – невысокая бетонная платформа, испещренная рытвинами,  как следами больших червей.

-Это что - вокзал? – подала голос Марина.

-Похоже на то.

            Наши ботинки гулко застучали по бетону. В конце платформы - искореженная синяя табличка на изогнутых ножках. На табличке - облупленные буквы. Марина прочитала:

-Об-нинск, - и повторила. – Обнинск.

            Обнинск! А ведь я, кажется, кое-что знаю про этот город.



                                                                   8


                                                ПОДЗЕМНЫЙ ИНСТИТУТ


            Заскрежетав тормозами, электричка приблизилась к запруженной народом платформе. Мимо окошка тамбура замелькали лица – настойчивые, в испарине от жары и ожидания.

            -«Москвичи», - с презрением бросила Анюта, затягиваясь сигаретой, – дома работы найти не могут.

            Андрей смущенно  оглянулся: люди, напирающие сзади, ничего не слышали, думая каждый о своем.

            Двери с лязгом распахнулись. Пахнуло нетерпением, потом, десятки лиц с неприязнью глядели на столпившихся в тамбуре пассажиров, руки сжимались в кулаки, подрагивали сердца.

            -Скорее, - крикнула полная женщина с двумя сумками в руках.

-Успеете, сядете, - сказала Анюта, выносимая из поезда людским потоком.

            Две живые реки пересеклись, матюгаясь. Одна река последовала прочь от платформы, другая - погрузилась в электричку.

-Следующая остановка – Балабаново.

            Нагретый на солнце, перегруженный горячими телами поезд стукнул колесами, загудел и рванул,  отделяясь от платформы.

            -Как селедок, - поведя плечом, сказала Анюта. – И так до самой Москвы.

            Андрей кивнул. Толпа увлекла их к автобусной остановке. Люди брали штурмом единственный красный автобус: к желтой стае маршруток пока не подходил никто, напрасно надрывали голоса зазывалы: «Тринадцатый маршрут», «По Ленина». Вот автобус, проседая, отчалил, и тогда стали заполняться  маршрутки – в основном, молодежью:  экономные старики будут ждать другого автобуса.

            -Погоди, -  Анюта схватила Андрея за руку, - пусть разъезжаются.

            Они протиснулись к лавкам, на некоторых спали загорелые дочерна бомжи. Воняло мочой и семечками. В пивном ларьке маялась от жары продавщица.

-Пива хочешь?

-Можно.

 Анюта купила две бутылки «Багбира» и фисташки. Попросила продавщицу открыть пиво; та с недовольной миной выполнила просьбу.

-Надо же, пиво уже полтинник стоит, - проворчала Анюта, подавая одну бутылку Андрею. – Фисташки будешь?

-Нет, спасибо.

            Андрей жадно хлебнул из бутылки – белая пена брызнула на плащ.

            -Почему ты таскаешь плащ в такую жарынь? – без особого интереса спросила Анюта, хруста фисташками. Бутылку она поставила на скамью, прямо рядом с пыльной подошвой спящего бомжа. Ее большие груди выглядывали из-под розовой майки:  казалось, Анюта стоит на людях полуголая.

            -Не знаю, - пожал плечами Андрей.

 -Ну, так сними.

            Он снял плащ, перекинул через локоть, оказавшись в белой рубашке с короткими рукавами. Руки у него были тонкие, жилистые, покрытые черными волосками.

            -Какая духотища, - проговорила Анюта, щурясь на солнце.

            Андрей допил пиво, опустил бутылку в урну.

-Уже выдул? - подивилась Анюта и потянулась к своей бутылке. Бомж во сне дрыгнул ногой, бутылка упала. Она не разбилась, а покатилась под лавку, гремя и орошая асфальт пятидесятирублевым пивом. Бомж, словно младенец, зачмокал во сне раздутыми потрескавшимися губами.

            -Козел, – зло сказала Анюта. – Бомжара чертов.

            Народ рассосался; подошел пустой автобус. Андрей и Анюта вошли в жаркий салон, пахнущий пылью и потом, опустились на кресла с торчащей из дыр желтой поролоновой набивкой.

-Обилечиваемся, - подошла кондукторша: лицо усталое, волосы растрепаны; белые штаны-треники, похожие на кальсоны (в автобусе-то можно - это почти что дома), голубая застиранная футболка, подмышки желтые, влажные.

 Анюта протянула кондукторше двенадцать рублей, получила два синих талончика; один отдала Андрею.

-Опс! Ты посмотри! – Анюта несильно пихнула Андрея в бок.

            Бомж достал из-под лавки бутылку и пил остатки пива.

-Нарочно скинул, - засмеялась Анюта.

 Автобус тронулся. Анюта принялась рассказывать про свою подругу, продающую одежду в торговом центре «Триумф». Трещала пуще сороки. Андрей слушал невнимательно: чувство, тяжелое, как медведь, ворочалось у него в груди. Когда Анюта, чмокнув его в щеку и весело бросив «До вечера!», сошла, он почувствовал себя лучше,  - надел плащ, стал вглядываться в проплывающие мимо окна знакомые улицы.

            Люди входили, выходили, кто-то садился на кресло рядом с Андреем. Он упрямо глядел в окно. Когда снова подошла кондукторша  («Ваш билет? А, вы обилечены…»), на мгновение повернулся.

             Андрей не думал о Гале, о матери, об Алене – мысли испарились, уступив место созерцательным проблескам: вон карапуз ест мороженое – на щеках слезы, значит, долго просил у мамы  (а может, мама купила мороженое, чтобы не просил велосипед); вот старик на лавке читает газету (а может, спит, обманчиво поблескивая дужками очков). Показалась телебашня, ершисто ощетинившаяся крестообразными шипами. Но посмотрите-ка - к телебашне приторочена узкая лестница! До самого верха, туда, где плавают облака. К чему это? Должно, для монтеров, для ремонтников… Андрей представил, как должно быть, холодно и страшно ползти по узкой этой лестнице – все выше, выше -  с абстрактной целью и такими же абстрактными возможностями. Что человек перед этой башней? Му-ра-вей.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*