Павел Марушкин - Властелин знаков (Лексикон)
Девушка с минуту переваривала услышанное.
— Это же невозможно, — наконец сказала она.
— Вовсе нет.
* * *Кремень привычно поплевал на ладони и взялся за рукоять. Двухкилограммовый молот взлетел в воздух с легкостью пушинки — и с глухим «хрясь!» — обрушился точно промеж рогов. Ноги буренки подломились, она тяжело рухнула на землю. Забойщик отступил на шаг и кивнул помощникам. Заскрипела лебедка, поднимая тушу. Кремень подвинул ногой корыто и коротко чиркнул грязным ножом по коровьему горлу. Струйки крови звонко ударили в жестяное днище.
— На сегодня последняя, — буркнул Кремень, вытирая руки о передник.
В дверях забойного цеха что-то шевельнулось. Забойщик вскинул голову. Скудное освещение не было для него помехой. Зрение неандертальцев острее людского, в чем апологеты превосходства человеческой расы усматривали очередное доказательство своей правоты: ведь чем дальше ты находишься от животного, тем меньше тебе требуется полагаться на природные инстинкты. Пришедший, впрочем, обладал куда более развитыми чувствами — а кроме того, совершенно не чурался своей животной природы.
— Чего надо? — неприветливо буркнул Кремень, уставившись в слабо фосфоресцирующие глаза фелис.
— Есть новости от нашего благодетеля, — промурлыкал тот.
— Намечается дельце? — Кремень щербато ухмыльнулся.
— Ну, вряд ли он стал бы звать нас на именины любимой дочки…
— Чего?
Фелис негромко фыркнул. Неандерталец совершенно не воспринимал иронию. Неудивительно: у этих парней лучшей шуткой считается неожиданный удар дубинкой по темени. Такое уж у них чувство юмора…
— Ждем тебя в полночь на старом месте, Кремень… Да, будь готов — судя по всему, работа предстоит серьезная.
— Э, постой. Сколько он платит на этот раз? — вопрос пропал втуне: фелис исчез, словно его никогда тут и не было. «Проклятые твари! Ходят бесшумно, как… как кошки».
Эта ночь выдалась ненастной. Зарядивший с вечера мелкий унылый дождь разогнал обитателей припортовых трущоб по их норам. Кремень накинул на плечи рыбацкий клеенчатый плащ. Условленным местом встречи была таверна. За столиком в темном углу уже поджидали двое из четырех членов банды: Долговязый Жак и алжирец Момо. Кремень взял себе кружку дешевого пива, присел на низенький столик и, не говоря ни слова, ополовинил содержимое своей посудины.
— Добрый вечер, мсье! — издевательски осклабился Долговязый.
— Где котяра? — неприветливо буркнул Кремень.
— Полагаю, там же, где твои хорошие манеры! — хохотнул Момо. — Что, язык отсохнет поздороваться со старыми корешами?
Кремень мрачно зыркнул на него из-под насупленных бровей, и алжирец тут же притих: неандерталец славился не только атрофированным чувством юмора, но и отсутствием долготерпения.
— Он был здесь, потом отлучился ненадолго, — пожал плечами Долговязый. — Сказал, что, мол, скоро вернется.
Кремень насупился было, потом ухмыльнулся, представив себе элегантного негодяя фелис промокшим до нитки. Момо порылся за пазухой и вытащил колоду засаленных карт.
— Ну что, скоротаем времечко?
Фелис появился, когда они начали второй кон. Кремень с неудовольствием отметил, что их подельник сух, как песок в пустыне: должно быть, он нанял экипаж. Выглядел котище, как всегда, импозантно: широкие, не стесняющие движений замшевые брюки были заправлены в короткие щегольские сапожки, под новой парусиновой курткой — жилет на голое тело, шея повязана шелковым платком по моде марсельских моряков, на голове красуется широкополая кожаная шляпа.
— Мои извинения честной компании! — весело бросил фелис Марселец, с поистине кошачьим изяществом присаживаясь за стол и укладывая пушистый хвост на колени. — Буквально в последний час кое-что изменилось.
— Ну? — буркнул Кремень.
— О, просто нам придется немного подождать. — Марселец улыбнулся, обнажив острые шила клыков. — Клиент задерживается.
— Чего делать-то? Как обычно? — поинтересовался Долговязый Жак.
— Не совсем. Хорошенько оглушить и упаковать так, чтобы даже пальцем не мог шевельнуть. Но он должен остаться в живых.
— Это как, обязательно? — проворчал неандерталец.
— Ну, если ты хочешь получить свои денежки, — хихикнул фелис. — Знаешь, как говорят — кто платит, тот и заказывает музыку. А наш патрон любит, чтобы его указания выполнялись в точности.
— Хотел бы я знать, кто он таков — наш патрон, — задумчиво протянул Долговязый, глядя в глаза Марсельцу. — Ясное дело, какая-то важная шишка.
— А вот мне это — до Полярной звезды! — хмыкнул Момо. — Наше дело — немножко нарушить закон и получить наличные; что еще надо простым ребятам из доков!
— Меньше знаешь — крепче спишь, — подтвердил фелис. — Да, самое главное: от нас требуется поплотнее завязать ему глаза.
— Это еще зачем? — удивился Кремень.
— Ну, наверное, чтобы он ничего не видел! По крайней мере, других причин я не вижу! — издевательски усмехнулся фелис. — Так что позаботьтесь об этом заранее: кроме веревок и кляпа потребуется еще тряпье. Ну, и мешок на голову, для надежности.
* * *— Нет, в Новом Свете мне бывать не доводилось. — Озорник поморщился: дождь заливал лицо. — О тамошних чудесах я знаю лишь из рассказов моряков и отчетов немногочисленных экспедиций. Говорят, это воистину жуткие места: непролазные джунгли, населенные чудовищными формами жизни, давно вымершими на остальных континентах. Но думаю, они тоже рано или поздно будут освоены: Империя постоянно расширяется, поглощая все новые и новые пространства.
— Когда же они остановятся! — пробормотала Ласка.
— Не раньше, чем захватят весь мир… Сейчас не существует страны достаточно сильной, чтобы противостоять мощи Британии. Так или иначе, все окажутся под ее властью, это лишь вопрос времени… Одни страны станут частью ее территории, другие — колониями либо полностью зависимыми от нее придатками… Проклятие!
Последнее слово Озорник произнес еле слышно — но так, что Ласка моментально вскинула голову и насторожилась.
От стены дома отделилась вдруг темная фигура. Лица под широкими полями шляпы было не разобрать — только глаза: они лучились каким-то фосфорическим, дьявольским светом! В движениях незнакомца чувствовалась угроза — и странная, нечеловеческая пластика: он словно перетекал из одного положения в другое, ни на секунду не прекращая движения. С громким «крак!» открылся автоматический нож — очень узкий и длинный. В тот же миг за спиной девушки тяжело грянули о камни мостовой башмаки. Ласка обернулась: спрыгнувшая откуда-то сверху фигура распрямлялась, демонстрируя широченные плечи и чудовищно безобразную, с массивными надбровными дугами физиономию.
— Ты говорил, он будет один! — прорычал урод, а в следующий миг события завертелись с ужасающей быстротой. Озорник выхватил что-то из кармана и, крутанувшись на пятке, коротко взмахнул рукой. Мелкая монетка вжикнула, словно пуля. Бросок был точен — злобный крепыш издал вопль боли и схватился за глаз; Озорник же метнулся вперед — и резким движением ноги подсек первого нападающего под колено. Негодяй, очевидно, не ожидал такой прыти от своей жертвы и рухнул навзничь, так и не успев сделать выпад.
Откуда-то сбоку вынырнула долговязая тощая фигура с мешком наперевес и попыталась надеть его на голову Озорнику, тот уклонился и саданул нападавшего мыском ботинка по голени. Тут внимание Ласки было отвлечено: урод замахнулся на нее чем-то вроде короткой дубинки. Девушка вцепилась в бьющую руку; но сила нападавшего была такова, что полностью погасить удар не удалось. Ласка охнула: «дубинка» оказалась мешочком, туго набитым песком. Перед глазами все помутилось — но тут на девушку снизошло вдохновение, и она что было сил впилась зубами в пальцы врага! Тот заорал и отшвырнул ее в сторону. Она рухнула прямо в лужу, подняв фонтан брызг. В грудь больно уперлось что-то твердое. «Пистолет! Подарок Шолт-Норта!» Ласка сунула руку за пазуху. Пальцы нащупали теплые костяные щечки рукояти. Она встала на колени. Ствол ходил ходуном, перед глазами все расплывалось. Выстрел получился неожиданно громким; отдача едва не выбила кургузую рукоять из Ласкиной руки.
— Револьвер! — взвизгнул кто-то, спустя секунду шайка обратилась в бегство.
Озорник, тяжело дыша, подошел к девушке и помог ей подняться на ноги.
— Кости целы?
— Ага… Голова только как-то… Плывет… — Ласка посмотрела на своего спутника и неудержимо расхохоталась. — Ох… Неужели я такая же мокрая!?
— По-моему, еще мокрее. Но ты молодчина! — Озорник поднял что-то с земли. — Смотри-ка, итальянский автоматический стилет, и не из дешевых…
Ласка с интересом рассматривала нож. Рукоять с костяными накладками, клинок, хищный и длинный, и небольшие усики гарды делали его похожим на узкий кинжал, только заточенный с одной стороны.
