Денис Субботин - БЕЗНАДЕЖНЫЙ ПОХОД
Порубежнику сразу полегчало. Сошла нездоровая бледность с лица, а губы скривились в нечто, долженствующее изображать признательную улыбку…
- Ну, вот, - сказал Ян довольно. - А то ты, кажись, помирать собрался? Забудь. Мы ещё повоюем.
Тут, наконец, и Наката с Вилли подоспели. Наката при виде распростёртого на земле соотечественника поспешил на выручку. Вилли места подле раненного уже не нашлось, и он принуждён был только прыгать в сторонке, да сыпать проклятьями в бороду.
Впрочем, ждать долго не пришлось. Оба - Ян и Наката - поднялись разом с колен.
- Нужны носилки, - сказал один.
- Сам не пойдёт, - согласился второй.
- Вилли, - это уже Ян гному. - Сруби пару слег покрепче, да ещё две покороче - на перекладины. Веток наруби… Да скорее ты, его на прам надо срочно!
- Всё Вилли, да Вилли, - проворчал Простак, недовольно насупившись. - Иду уже. Сейчас сделаю.
Последние слова он произнес уже в спины товарищей, которые, не слушая больше его бурчания, вновь склонились над раненым.
Сегодня Вилли почему-то особенно остро реагировал на понукания товарищей. В обычные дни ему все эти шуточки с подковырочками, все их занудные указания были как с гуся вода…
Но навряд даже Ян или Наката смогли бы назвать сегодняшний день обычным.
Он так классно провёл бой! Выстрелы его мортиры были точны, а бомбы сеяли смерть среди орков… И никто, ни один гном или человек, этого словно и не заметил. Но, лишь стоило найтись новому делу, как всегда грязному и трудному, и он тут же оказался в числе помыкаемых.
Неужто Наката сам не может нарубить слег для носилок? Или тот же Ян не смог бы залезть в кустарник погуще за прочными и гибкими ветками, которые не проломятся и не порвутся даже под пятью пудами порубежника?
Чувство смутной обиды, которую не выразить словами, но которая ощущается не менее явно, чем несправедливый упрек или брошенная в лицо лживая сплетня, притупило его бдительность. Занятый самокопанием, гном реже смотрел по сторонам. Да и делал это не так внимательно, как прежде.
Впрочем, дело своё Вилли знал хорошо. Удобно расположившись на сухом корне, он сильными и точными ударами секиры обрубал побеги ползучего бегунника - лучший материал для плетёнки! - удивительно прочные и гибкие. Только вот требовалось их нарубить хотя бы десять дюжин. И времени это должно было занять преизрядно.
И что бы Яну не придумать другого способа переноски?
Мысль о том, что порубежника можно просто бросить, Вилли даже в голову не пришла. Он о таком и не думал вовсе.
- Вилли! - донеслось меж тем снизу. - Вилли, поторапливайся! Тут наш друг что-то больно плох стал!
Вилли легко вскочил на ноги, между делом выругавшись, подхватил пучок бегунника в одну руку, слеги - в другую…, и застыл столбом, увидев всего в нескольких шагах от себя, орка! Вернее, орчонка - совсем ещё юного, чуть менее свирепого и опасного, чем остальные его соплеменники. Впрочем, если гному от этого и было легче, то ненамного, ибо в руках у молодого орка был тяжёлый охотничий арбалет, в желобке которого тускло отсвечивала самоковной железной головкой футовая стрела. Такой, конечно, не пробить нагрудник, но, если в живот, можно и попытаться. Мало не покажется в любом случае! А что там ещё у орка припасено - бог весть.
- Ты положи лучше, - оскалив жёлтые, прокуренные зубы, посоветовал Вилли, злясь на собственную недавнюю беспечность. - Слышь, буромордый?…
Тот, конечно, услышал, но вряд ли понял. Из орков считанные единицы понимали всеобщий таронский, а изъясниться могли - и того меньше. Кое-какие слова, впрочем, понимали и могли произнести почти все - ну, там, матерные да те, без которых с пленными не изъясниться. Людям, гномам, эльфам и другим народам от этого только легче. Убивать языком владеющих куда как труднее, чем безъязыких!
- Ну что пялишься?! - решился вдруг Вилли, бросая орку связки под ноги, - Бери, давай! Поживёшь пока что.
Орк ещё колебался. Но тут снизу донеслись звуки шагов. Кто-то приближался - открыто, не таясь. Уверенный в своей силе и своем праве взять чужую незнакомую жизнь.
Арбалет был отброшен, как ядовитая змея.
7.
Орков и раньше брали в плен, но редко. Никто с ними не церемонился. Жизнь, там, или ещё что не менее ценное, не обещал. Случалось и похуже - сразу после короткого и мало что дающего допроса, с живого еще орка сдирали шкуру. Кто-то кривился от такой жестокости, считал её излишней…
Дилетант! Содранная с живого, ещё тёплого и влажного мяса, шкура орка оценена будет вдвое выше обычной.
Другое дело, что с этого сморчка и взять, в общем, было нечего - ни шкуры, ни клыков, ни когтей. Низкоросл - и это на фоне невысоких, в общей массе, коричневых орков, шкура какая-то замшелая, словно у старика. И только лицо - молодое, детское лицо.
Опять же, так мог бы решить дилетант, тропы ни разу не нюхавший. Каждый же, кто хотя бы раз побывал в походе, знал, что орки никогда не выпускают на тропу детей и юнцов. Вернее, лишь один раз - когда тем пришла пора повзрослеть и взять в руки ятаган. Стало быть, этому - не меньше семи полных лет - именно в таком возрасте орки достигают зрелости. Отсюда следовал простой и неизбежный вывод - церемониться с этим орком, как с младенцем или там ребёнком, никто не будет.
Что с того, что это его первый поход? Вон, у Чёрного Рока он всего лишь третий. Тех же пассажиров взять - плаванье шестьдесят миль вверх по реке и походом не назовешь, прогулкой разве только! И никто не струсил в бою, не побежал и не растерялся. А уж в плен сдаться не помыслил бы ни один!
Да и первый ли это поход? Ведь, случается, между ними и перерыв-то - день, другой, - не больше.
Допрашивать орка собрались на палубе за блокгаузом - традиционно здесь было едва ли не самое грязное место на корабле. Сегодня же и без того грязным бревнам предстояло стать ещё грязнее.
- Спроси, откуда он пришёл, - кивнув на орка, велел Ян Ворчуну. - И давай без сантиментов…, но и без жестокости. Он, конечно, враг и все такое… Ну, ты понял…
- Да понял я, понял, - проворчал Строри, оправдывая свое прозвище.
Чего уж тут непонятного? Двое пассажиров, людей к быту Тропы непривычных, серьезно сковывали их действия. Мало того, что многие трапперские секреты вовсе не для посторонних глаз, так ещё и слабонервными могут оказаться. Как люди к действу неподготовленные.
То, что у орков не слишком много уязвимых и болезненных мест, и именно по этой причине надо - и никак иначе! - начинать сразу с яиц, объяснять им было бесполезно, да и долго. Придётся с яйцами обождать и воспользоваться другими способами - чуть менее экзотическими и - увы! - менее действенными.
Впрочем, для экспериментов времени было более чем достаточно. По мнению Яна, цель экспедиции была выполнена, и они спокойно могли ложиться на обратный курс. Да и остальных в Трампе стоило предупредить о странном поведении орков.
Не то чтобы они были настолько опасны. Хорошо обученный прайд достаточно легко, не сказать - шутя, способен справиться с отрядом орков численностью не меньшей того, что встретился им сегодня. Но, случается всякое! Бывает, и врасплох трапперов застают, и сонных бьют.
Даже лучших из лучших!
Потому что и самые лучшие - всего лишь обычные люди, гномы и гоблины. Обычные - со всеми их слабостями и недостатками.
Разумеется, допрос ничего не дал.
Как и ожидалось, орк сыпал отборными ругательствами, среди которых попадались и весьма экзотичные. К тому же, орк оказался достаточно смышлёным малым, и сумел задеть за живое даже такого тихоню, как Чёрный Рок. От одной его фразы юный гоблин вдруг побурел лицом и бросился к обидчику с явным намерением разить насмерть. Пришлось очень постараться, чтобы сдержать его.
- А и силён же ты, братец, - пропыхтел Ян, снимая, наконец, удушающий захват с горла Рока. - Только гляди, на нас свою силу не применяй. Не надо… И на нём тоже… пока. Обещаю, что отдам тебе орка, как только станет не нужен. Договорились?
Рок что-то фыркнул негромко. Кажется, это должно было означать согласие. А может быть, и нет, - никто и понять толком не успел.
На несколько мгновений все вокруг затихли в ожидании продолжения, приходя в себя и приводя в порядок одежду. Этими мгновениями орк и воспользовался. Внезапно он вскочил на ноги, что-то выкрикнул на своём языке, и прыгнул за борт. Как был - связанный, с толстой цепью на ногах!
В него сразу из двух стволов выпалил Вилли, чья реакция оказалась самой быстрой. Строри же, едва не попав под пули сородича, бросился следом за орком, в воду. Но это, конечно, уже зря. Цепи на орке были тяжёлые, и никто ещё не выплывал в железных оковах из мутных и быстрых вод Великой. Даже Ворчуна пришлось вылавливать не меньше пяти минут.
На прам он забрался мокрый, наглотавшийся воды и водорослей, злой как шатучий тролль. Остатка его гномьей гордости как раз хватило на то, чтобы кулем осесть на палубе у фальшборта и излить всё, что наглоталось в воде не на палубу, а за борт.
