Эдвин Табб - Майенн
— Конечно. Это одна из задач дисциплин, изучающих мышление, сознание. Людям об этом известно тысячелетиями; специальными упражнениями дыхания и мышц они учились контролировать свои эмоции, чувства, сознание. Ну, например, я могу воткнуть в свое тело металлическую иглу, и не вскрикнуть при этом: я не почувствую боли, на теле не останется шрама. Когда я был еще совсем маленьким, я видел выступление группы актеров; они ходили босыми ногами по осколкам стекол, втыкали в тело иглы, погружали руки в пламя костра. Это зрелище настолько потрясло меня, что мне самому захотелось проделать подобное, изучив их секреты.
— Это были факиры, — вставил Чом, — мне тоже доводилось встречать их.
— Тренировка мозга, приспособление и обучение сознания, — настаивал Горлик. Его голос странно потеплел, стал менее монотонным и бесцветным, чем обычно. — Дисциплины, тренирующие сознание и ощущения, существуют очень давно; мозг — это самое главное в нас, все остальное менее важно. Эмоции отнимают слишком много энергии. Чувствовать боль, гнев — это значит проявлять слабость. Все чувства и эмоции лишь результат обмена веществ, изменения состава крови; держа мозг под контролем, можно предотвратить нежелаемое.
Лолис тихо спросила:
— А любовь?
— Это эмоции, ответственные за продолжение рода себе подобных.
Чом засмеялся и сказал:
— Вам повезло, Горлик, что ваша мать не придерживалась ваших теорий в своей жизни. А, Эрл? — Эрл промолчал.
— Но ведь любовь — это все, — сказала Лолис, — я просто не могу представить, какой бы стала наша жизнь без любви. Тренировать себя, стать бесчувственной машиной… — она вздрогнула, — это просто страшно!
— Но дает сильный эффект, — сказал Горлик, — чувство любви совершенно не нужно с точки зрения размножения, продолжения расы. Искусственное оплодотворение решит эту проблему качественней и эффективней; будущие особи могут быть наделены вполне определенными качествами, талантами, унаследованными из генотипа подобранных им родителей, и будут воспитываться строго в соответствии с теорией логического мышления, ментальных достижений. Подумайте сами, что это может дать. Только наиболее достойные, способные люди будут иметь возможность продолжать себя в следующих поколениях, которые, в свою очередь, окажутся еще талантливее, умней. Менее способные будут просто отстранены от процесса воспроизводства. Правда, на это потребуются тысячелетия.
— Жизнь, построенная на расчете? — Харг фыркнул. — Если следовать вашим словам, все мужчины станут абсолютно одинаковыми.
— Нет. — Горлик замолчал, подыскивая подходящие аргументы. — Вот, к примеру, межзвездный корабль. Люди проектировали его, строили, отправляли в полет. Сейчас нам ясно, что с точки зрения конструкции и выживаемости подобный корабль несовершенен. Со временем конструкция и надежность кораблей, конечно, будут улучшены, и в основе будет лежать необходимость, печальный опыт жертв и неудач. Если это касается кораблей, механизмов, то почему нельзя подобный метод внешнего усовершенствования применять к людям?
— А что же вы скажете о женщинах? — Лолис посмотрела на Эрла. Он продолжал есть, не принимая участия в разговоре. — Эрл, как вам понравится то, что все женщины станут похожими, одинаковыми?
— Во многом это уже так и есть, — вставил Чом, не дав возможности Эрлу ответить, — по крайней мере, в темноте.
Лолис проигнорировала его скользкую шутку:
— Эрл?
Дюмарест посмотрел на Горлика: — Вы слышали что-нибудь о Кибклане?
Мгновение тот колебался, а затем ответил: — Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Кибклан — организация, члены которой имеют как раз те качества мышления, о которых вы только что так восторженно говорили. Она ориентирована на совершенствование мышления, сознания; эмоции для ее членов не имеют ни малейшего смысла. Мне кажется довольно странным, что вам не доводилось слышать о нем.
— Но ведь он имеет дело лишь с мертвыми книгами, — напомнил Чом, — интересно, где бы он мог встретить кибера?
В сотне мест, подумал Эрл. Книги, которыми торгует Горлик, редки и дороги, значит те, кто покупают их, имеют деньги и власть. И, кроме всего, Эрл видел у него в каюте оттиск печати Кибклана.
Эрл спросил, глядя в глаза Горлика:
— Так вам доводилось когда-либо встречать кибера?
Снова минутное молчание, слово он взвешивал последствия своего ответа, затем медленные слова:
— Да, однажды. Он произвел на меня сильное впечатление.
Настолько сильное, что Горлик решил за основные ценности жизни и сознания принять те, что значат все для киберов? Стать похожим на них? Скопировать печать, изображение, которой каждый кибер носил на груди своего алого плаща?
Это было вполне возможно, и осторожный человек не стал бы говорить заведомую ложь в ответ на столь простой вопрос. Но Эрл не был убежден в этом окончательно. Он постарается проверить это позже.
По крайней мере, пока генератор стоит, в этом нет острой необходимости…
Дарока мягко позвал из-за приоткрытой двери своей каюты:
— Эрл! Не торопитесь, пожалуйста.
Казалось, происшедшая трагедия никак не отразилась на его самочувствии и внешнем виде; опрятность одежды, изысканность манер… На лице — ни тени беспокойства или сомнений. Он немного отступил назад, приглашая Эрла войти.
— Немного вина?
— Нет, спасибо.
— Это особое вино, — торжественно произнес Дарока, — и я могу поклясться, что вы никогда не пробовали ничего похожего. — Он извлек из саквояжа бутылку темного эбонитового стекла; на черном фоне поблескивали прозрачные серебристые пузырьки. Дарока поставил на стол два стеклянно-металлических тонких бокала и наполнил их. Эрл посмотрел на вино — создавалось странное ощущение, словно в жидкой смеси висели разноцветные легкие шарики-пузырьки, каждый — разного размера и оттенка.
— Новинка, — с гордостью произнес Дарока, протягивая Эрлу один из бокалов, — секрет виноделов Хаммашенда. Я думаю, что вы будете в восторге.
Дюмарест смотрел на свой бокал. Разноцветные пузырьки не смешивались, сохраняли индивидуальный размер и форму; они искрились на свету, поднимались и опускались за стеклом бокала, словно играли. Эрл пригубил вино, и почувствовал прохладу; еще глоток, потом что-то словно лопнуло на языке — и он явственно ощутил вкус меда.
Глава 6
Дюмарест почувствовал, как кто-то тронул его за плечо, и услышал встревоженный голос:
— Эрл, любимый, проснись! Проснись, Эрл!
Это была Майенн. Она убрала руку, увидев, что он открыл глаза, и встала рядом, тревожно глядя на него своими глубокими глазами. Эрл сел, чувствуя себя абсолютно разбитым и усталым. В голове проносились обрывки снов, фантазий, смешанных с реальностью. Он вспомнил разговор, вино и Дароку. Может, в вино было что-то подмешано? Черт бы побрал эти экзотические вина и размеренные беседы!
Майенн повторила:
— Эрл, пожалуйста, побыстрее!
— Сейчас, — он встал и сунул голову под кран с ледяной водой. Это немного помогло, ясность сознания постепенно возвращалась к нему. Одеваясь, он спросил тревожно:
— Селим?
— Он жив еще, Эрл, но с ним что-то происходит. Что-то странное. Я была с ним, пела ему; потом вышла, чтобы принести немного еды, а когда вернулась, он вдруг сказал, что слышал какие-то чужие голоса.
— Голоса в эфире? Другой корабль?
— Я не знаю, Эрл.
— А ты сама слышала их?
— Нет, Эрл, поэтому я и беспокоюсь. Селим выглядит так странно. Он спросил меня, слышу ли я то же, что и он, а когда услышал отрицательный ответ, — замкнулся и замолчал. А я побежала к тебе.
Селим повернул голову, когда они вошли в рубку. Свет здесь был выключен, горели только сигнальные лампы панели и экраны мониторов. Селим сидел очень прямо, его глаза сверкали, тело, казалось, налилось каким-то зарядом бодрости и энергии.
— Дюмарест, — произнес он настойчиво, — проверьте, пожалуйста, экраны.
— Ничего не меняется. Картина прежняя.
— И тем не менее, что-то необычное есть снаружи, рядом. Я слышал очень отчетливо, ясно. Слушайте внимательно!
Он коснулся тумблера настройки: статический неизменный сигнал нарушил тишину.
— Ничего, — снова произнес Эрл, напряженно всматриваясь в экраны, — капитан, может вам следует отдохнуть?
— Не волнуйтесь, я не схожу с ума, — с горечью сказал Селим, — и у меня нет галлюцинаций. Я еще раз говорю вам, что слышал этот звук, и он шел снаружи.
— Это были голоса, капитан, или что-то еще?
— Нет, это напоминало мелодию, песню. Женский голос. Вы должны помнить, мы уже с вами однажды слышали похожее.
Это было тогда, когда Майенн пела в пустоту, включив приемник, посылая свой голос к далеким звездам. Эрл посмотрел на нее вопросительно.
