Сергей Симонов - Древний свет
— Мальчики, что с вами? — спросила она. Лугарев оторвал взгляд от серого камня, усыпанного голубыми лепестками, вывалившимися у него из рук, и ответил:
— Это я у тебя хотел спросить.
— Были какие-то видения… галлюцинации, — слабо пробормотал Левин.
— У тебя тоже?!! Они сравнили свои видения, и те совпали до мельчайших деталей.
— Это не наркотик, — сказал Левин, поднимаясь и отряхивая штаны, — глюки от наркотика не могут так совпасть.
— Слушай, Арик, поехали отсюда, — сказал Лугарев. Они выбрались из оврага, и подошли к вертолету. БС прохаживался вокруг него, сосредоточенно принюхиваясь. Ведя вертолет к месту стоянки корабля, Лугарев с удивлением заметил, что видит движение воздушных масс, потоков теплого и холодного воздуха около опушки леса и возле гор — словом, все то, чего не может видеть обыкновенный человек, и о чем пилот узнает по поведению вертолета в воздухе. Левин тоже видел их, так же как и Селестиэль.
— Вероятно, это связано с появившейся у нас способностью ощущать энергетические потоки, — размышлял вслух инженер, — Обрати внимание, восходящие потоки теплого воздуха окрашены в розовые цвета, нисходящие — в голубые и синие, а нагретые солнцем камни светятся ярко-красным. Похоже, мы видим инфракрасное изображение местности, а уже наше цветовосприятие окрашивает картинку в подходящие тона. Лугарев не хотел встревать в научную дискуссию, его больше интересовали галлюцинации.
— Говорят, что в видениях, которые насылает синий цветок, можно прозревать будущее, — ответила на его вопрос Селестиэль.
— Надо сказать, эти глюки меня сильно встревожили, — сказал Лугарев. — То, что мы видели, больше всего походило на космическую перестрелку на орбите Земли, или даже на вторжение.
— Помнишь, что говорил этот золотой дракон? — спросил вдруг Левин. — Про каких-то существ, которые освобождают или уже освободили этого Моргота?
— «Из них составит он свою армию и пойдет походом на Валинор» — процитировала по памяти Селестиэль.
— Вот-вот, — оживился Левин. — Что он имел в виду? Если бы можно было еще с кем-нибудь посоветоваться… Надо будет сообщить обо всем Шильману, необходимо принять меры на случай вторжения.
— Шильман не командует звездным флотом, — возразил Лугарев. — Никто из координаторов не поставит на уши космические силы из-за того, что два дурака нанюхались галлюциногенов. Мы с тобой оказались в самой идиотской ситуации из всех, какие только можно представить.
Как мы мотивируем перед Сухаревым необходимость прислать сюда звездный флот? «Мне сказал золотой дракон, а потом мы понюхали голубой цветочек, и нам померещилось…». Сухарев нас выслушает, мило улыбаясь, а за дверью меня встретят люди в белых халатах и отправят в дурдом. А тебя отправят куда-нибудь на Землю Франца-Иосифа выводить гибрид тюленей с эскимосами…
— У нас есть убийственный аргумент, — напомнил Левин, — Стоит упомянуть об угрозе Пилигримов, и нам дадут что угодно. Никто не знает, чего от них ждать и каковы их возможности. Кроме того, если ты не забыл, координаторы дали тебе карт-бланш, а за техническую сторону отвечает Шильман. Используй все это, черт подери!
— Попробую, — без особого энтузиазма буркнул Лугарев, удивляясь, как ловко этот хитрый еврей переложил разговор с Шильманом на него.
Вертолет опустился на берегу Изены. Наемники и два эльфа уже подготовили корабль к спуску на воду, оставалось установить рангоут, но это следовало делать на плаву.
— Ну что? — спросил Митчелл. — Будем спускать?
— Интересно, что сказал бы по этому поводу Мартин? — пробормотал Беляев.
— Погоди, — сказал Левин. — А как он называется? — обратился он к Ломиону. — У корабля имя должно быть.
— Хм. А вот об этом мы и не подумали, — ответил Ломион.
— Ничего страшного, — сказал Беляев. — Прямо сейчас и окрестим.
— Чем? — со здоровым скептицизмом здравомыслящего инженера спросил Левин. — У тебя в вертолете припрятано шампанское?
— Шампуня нет, а пиво найдем, — вмешался Бэнкс. — Какая, нафиг, разница? Пены столько же. Он сходил в вертолет и принес бутылку пива.
— Ладно, как назовем? — спросил Ломион. — Может жребий кинем?
— Пусть каждый напишет подходящее название, — предложил Топхауз.
— Кинем бумажки в каску и вытащим наугад. Ариэл, ты инженер, значит, у тебя должна быть бумага и ручка. Левин пустил блокнот по кругу. Каждый писал то название, которое ему было больше по душе.
— «Альква» (Лебедь), — написала Селестиэль, которой, как единственной женщине, блокнот достался в первую очередь.
— «Эаррамэ» (Морское крыло), — написал Ломион.
— «Лахлосс» (Белая вспышка), — предложил Рингамир.
— «Огненный крест», — написал Лугарев, из всех писателей предпочитавший Алистера Маклина.
— «Мейфлауэр», — нацарапал Митчелл, относившийся к родной истории так же трепетно, как эльфы — к своей.
— «Элат», — предложил Левин в честь потопленного египтянами эсминца, на котором погиб его старший брат.
— «Беда», — написал Беляев, в глубине души считавший это безумное мероприятие идиотизмом, достойным разве что капитана Врунгеля.
— «Йорктаун», — предложил Топхауз.
— «Пляска святого Витта», — нацарапал Бэнкс, который очень любил длинные полицейские сериалы. Он протянул блокнот стоящему рядом киберноиду, однако Р8 отказался от этой чести.
— По-моему, достаточно, — сказал киберноид. — Лучше я бумажку достану.
— Крестить корабль должна женщина, — напомнил Левин. Он дал Селестиэль бутылку с пивом и объяснил шепотом, что надо сказать. Р8 перемешал бумажки в каске Беляева и приготовился вытащить одну из них. Топхауз и Бэнкс с кувалдами в руках встали у полозьев, чтобы выбить стопора. Наемники вытащили пистолеты, готовясь дать салют. Селестиэль, смущенно улыбаясь, отвела назад руку с бутылкой и объявила, немного переиначив слова Левина:
— Во славу Элберет нарекаю тебя…
— …«Пляска святого Витта»! — торжественно закончил Р8 под звон бьющегося стекла и шипение пива. — Гм! Интересно, какой идиот это написал?
— Какая, на хрен, разница? — проворчал Бэнкс, выбивая стопор. Топхауз синхронно вышиб второй. Новоокрещенная посудина сдвинулась с места и плавно соскользнула в воду. Грохнул не совсем стройный, но громкий салют. «Пляска святого Витта», удерживаемая тросом, тихонько покачивалась на волнах.
ГЛАВА 4
Башня Ортханк
Утро восьмого июля застало команду на берегу Изены. За завтраком обсуждался план дальнейших действий. Левин подсел к эльфам и настойчиво убеждал их установить вместо прямого паруса косые бермудские паруса, как на современных яхтах. Они давали бы кораблю возможность идти против ветра в лавировку. Митчелл неожиданно предложил установить на корабль кое-какое вооружение. Само по себе его предложение было не лишено смысла — вдоль побережья Гондора часто прохаживались пиратские драккары.
Разумеется, имперский флот делал все возможное, чтобы обезопасить свои морские границы, но тяжелые неповоротливые галеры не всегда могли угнаться за более легкими драккарами пиратов. Имена таких корсаров как Герион, Эгалмот, Скилхад, произносились в империи со страхом и уважением — в простом народе, с ненавистью — во дворцах и купеческих гильдиях. Установленное на корабль вооружение в какой-то мере обезопасило бы первую часть похода, но помешало бы проникнуть в Валинор. Но Митчелл предусмотрел и это.
— Когда увидите эту самую Черту, просто побросаете все оружие за борт, — сказал он. Связавшись с Минас-Анором, он приказал Бейли затребовать в Вечности целый список вооружения, которого хватило бы, чтобы развязать небольшую войну. Лугарева и Селестиэль больше беспокоило возможное вторжение Моргота. Кроме того, надо было выполнять обязательства перед Фангорном — будить остальных энтов.
— Кто еще может подсказать нам что-нибудь умное насчет Моргота и всего прочего? — спросил Лугарев. — Помнишь, Гэндальф упоминал какие-то древние силы, которые еще сохранились? Он что, имел в виду энтов?
— Ну, и энтов тоже, — ответила Селестиэль, — Потом еще Орлангур, но он вроде бы уже сказал все, что знал. Я не думаю, что энты могут сообщить нам что-нибудь существенное, они в основном занимаются своим лесом. Да, они помнят древние дни, но откуда им знать, что делает Моргот сейчас?
— А кто вообще может это знать? — спросил Левин. — Разве здесь у кого-нибудь в сарае есть станция Метрики или установка ДПВК? Как они, находясь здесь, могут знать, чем занимается кто-то в космосе на неизвестно какой линии времени?
— Знает же Орлангур, — возразила Селестиэль. — Был один мудрец, посвятивший себя изучению Зла, но он плохо кончил.
— Ты имеешь в виду Сарумана? — спросил Лугарев.
