Александр Золотько - Пехота Апокалипсиса
Хотя убивать его не будут, это точно.
С ним попытаются сотворить что-то такое страшное, чтобы у пославших его отбить всякую охоту спорить и требовать.
Но даже такие мысли вовсе не повод, чтобы при полном отсутствии аппетита отправляться в ресторан, в толпу людей, каждый из которых может быть посланцем Клеева.
Товарищ Чжао Цянь отправился в ресторан. Чжао Цянь сел за крайний столик, будто изо всех сил старался помочь посланцам Клеева в охоте на себя.
Странность этого оценил и неприметный господин лет сорока пяти, сидевший в вестибюле отеля «Гора».
Неприметный господин, явившийся в отель всего несколько минут назад, собирался уточнить у портье, где именно находится китайский гражданин Чжао Цянь, потом отправиться к китайскому туристу и поговорить с ним.
Но тут сам Чжао Цянь вышел из лифта, прошелся по вестибюлю, словно желая продемонстрировать свою отвагу, затем ушел в ресторан.
Неприметный господин отложил в сторону журнал, встал с диванчика и проследовал за Чжао Цянем.
В ресторане было людно. Китайца провели к заказанному столику сразу, а вот неприметный господин в сером старомодном костюме был вынужден подождать, пока ему подыщут место.
Не возле оркестра, попросил господин. И не возле стены. Клаустрофобия, наверное, не могу сидеть у стены.
Его посадили в двух столиках от китайца.
Неудобная позиция, подумал господин в сером костюме. Ходят люди, могут помешать. Правда, пол застелен гигантским ковром, это значительно облегчает работу.
Господин в сером костюме никогда от работы не отказывался, но не любил, когда заказ приходит вот так, неожиданно.
Гораздо приятнее и надежнее все взвесить, прикинуть все возможные варианты пьесы.
В принципе, зал ресторана – почти идеальная площадка. Много людей, много стекла, зеркал, посуды.
Все такое звонкое и хрупкое!
А люди еще и болтливые.
Китаец сделал заказ – вино и фрукты. Что-то сказал официанту, тот выслушал с легкой улыбкой на лице, кивнул и отправился к одной из местных дам, сидевших в дальнем углу зала.
Господин в сером костюме попросил чашечку кофе и пирожное. Он любил пирожные. И перед работой ему нужен был сахар.
Дама подошла к столику китайца, тот вежливо встал и придвинул даме стул.
Светло в зале, подумал господин в сером костюме. До китайца – шесть метров. С копейками. Можно пренебречь.
Пирожное было вкусным, кофе – сладким и крепким. Господин в сером костюме почувствовал легкое головокружение, как всегда перед работой.
Это словно фужер шампанского.
– Что-нибудь еще? – спросил официант.
– Пока нет. Может, минут через десять,– ответил господин в сером костюме.– Ко мне должны прийти.
Шесть метров.
Господин в сером костюме закрыл глаза, проверяя, насколько хорошо запомнил расположение объекта и декораций.
Картинка четко встала у него перед глазами.
Нить скользнула у него из правой ноги, из углубления под щиколоткой, и тут же ушла сквозь ковер, к полу.
Темно. Твердый холодный пол. Не спешить. Кто-то наступил на нить под ковром, остановился.
Ерунда. Нить растет не от основания. Она растет сама собой, удлиняется, а не вылезает из тела «паука». Они могут топтаться по ней, даже пытаться остановить ее, пережать – ерунда.
Нить скользнула между ножками стульев, приблизилась к объекту.
Он смеется. Ему весело, видите ли!
«Паук» открыл глаза. Ему нравилось смотреть, как меняется выражение лица у подвешенных.
Секунду назад – веселье или печаль. Или деловая гримаса типа «а что вам, собственно»... и вдруг – плоть превращается в камень. Или наоборот – в глину.
Иногда можно оставить объекту восприятие, перехватив управление.
Он все видит, чувствует, но ничего не может поделать.
Это просто. Есть фокусы гораздо более сложные.
«Мерцающая боль». «Сады зла». «Огненный цветок».
«Пауки» придумывают красивые названия и делятся друг с другом своими секретами.
Вот сейчас объект попадет в «комнату страха», а потом пересядет на «черную мельницу»... а потом – «балаган», а потом...
Это было странное зрелище – господин в старомодном сером костюме, который только что, не торопясь, выпил кофе и скушал пирожное, вдруг закричал.
Громко и тоскливо. Вскочил, перевернув столик. Рванул галстук на себе. Снова закричал.
Его тело выгнулось назад, руки взметнулись над головой, замерли, дергаясь. Пальцы сплелись в узел, сжались, и те, кто сидел рядом, услышали сухой треск ломающихся косточек.
Человека согнуло, он рухнул на колени, потом, постояв секунду, упал лицом на ковер.
И никто не смог заметить, как что-то тонкое, почти прозрачное, похожее на паутину, медленно втянулось в ногу лежащего, прямо над краем туфли.
И никто не обратил внимания на выражение лица господина Чжао Цяня. Только дама, сидевшая рядом с китайцем, заметила, как он растер что-то между пальцами правой руки, быстро поднес ко рту и жадно вдохнул.
Возможно, это была Зеленая крошка. Даме было на это наплевать. Сама она предпочитала старый добрый кокс.
Старший не сразу отреагировал на панический звонок Клеева. Старший вообще не хотел отвечать на вызов – было не до праздной болтовни.
И Младший и Старший одинаково потрясенно смотрели на кадропроекцию – Крым, побережье, логово Грифа.
Наконец они соизволили посмотреть полный вариант записи. Не провал боевиков, а то, что происходило потом.
Еще час назад Гриф бесцельно бродил среди обломков. Просто ходил, словно погорелец на пожарище. Похоже было – привыкал к тому, что нижний парк уничтожен безвозвратно, что дворец покалечен, что теперь придется либо искать другое место, либо привыкать к этому хаосу...
Всего час назад.
Старший увеличил кадр – с правой рукой Грифа что-то было не в порядке. Старший сразу и не понял, что именно.
– Что-то не так с рукой,– сказал Старший.
– Рука как рука,– быстро ответил Младший.– Целая, здоровая... Блин.
– Целая и здоровая,– сказал Старший.– Что там у нас в записи? В коридоре, перед самым началом...
Младший провел рукой над панелью – рядом с основной кадропроекцией появилась вспомогательная – небольшая. Гриф и девушка.
Гриф поднимается с колен, что-то говорит и вдруг бьет правой рукой в стену. И на лице его проступает гримаса боли.
– Крупнее,– приказал Старший.
Они смотрят на руку Грифа.
Содранная на костяшках кожа, кровь...
– Думаешь, обошлось без перелома? – спросил Старший.
– Черт его...
Гриф наклонился, поднял камешек, подбросил его на ладони. На ладони правой руки – чистой, без малейшего повреждения.
Гриф замахнулся и бросил камешек в море.
– Как полагаешь,– не отрывая взгляда от кадропроекции, спросил Младший,– это автоматический режим или он сам...
– Не знаю,– честно сказал Старший.– Я не помню подобного раньше. Хотя... глаза он не мог сам стабилизировать. Постоянно таскался со спреем... Ты не помнишь – после Клиники он пользовался лекарством?
– Не помню... А если нет? Это значит, что он начал контролировать... Начал?
В голосе Младшего проступило нечто похожее на страх.
Пока – только похожее.
За последние десять лет он отвык бояться по мелочам. Он мог бояться – и боялся – будущего, но в настоящем...
Гриф сел на обломок скалы, над самым морем.
Казалось, он не замечает ветра, не замечает брызг и того, что волны подбираются все ближе и ближе.
Закрытые глаза, расслабленное лицо. Капли воды на щеках и ресницах.
Что-то шевельнулось в самом углу кадропроекции.
Камень, осколок гранитной ступени сдвинулся в сторону. Рывком, будто кто-то его подтолкнул.
Чужекрыса, подумал Младший, но через секунду понял, что ошибся.
Замерший на мгновение, камень совершил еще один скачок. И еще один. Потом остановился и несколько раз дернулся, будто устраиваясь поудобнее.
Словно мелкая рябь покрыла все пространство от дворца до моря – двигались камни и камешки, крупные обломки и щебень.
Двигались-двигались-двигались...
– Они...– начал Младший и замолчал, нечего было тут говорить, все было видно и так.
Обломки складывались в ступени, перила, скамьи и скульптуры. Соединялись. Слипались. Сливались.
Старший и Младший смотрели молча почти час.
Подал голос телефон на столе.
Старший, поколебавшись, поднял трубку. Выслушал доклад Клеева о происшествии в ресторане.
Движением руки выключил кадропроектор. Вывел изображение Клеева и включил звук...
– «Паук» сейчас в коме. Его доставили в больницу, поставили диагноз – «инсульт» – и говорят, что шансов практически нет. Нету шансов.– Клеев вытер лицо платком.– А китаец... Мы его взяли. Внаглую, силой. С ним в номер пошла гостиничная девка, мои люди вошли следом. В общем, на нем висят попытка изнасилования и убийство. Обслуга отеля все подтвердит – я вызвал нового «паука», он работает со свидетелями...
