Александр Шакилов - Война зомби
Сказав это, профессор потерял сознание.
Глава 5
СЛАВЬСЯ, ГОРОД С ИМЕНЕМ СВЯТЫМ
Часа через полтора внизу мелькнули дома по обе стороны Северной Двины.
Сели на бетонку Талажского авиагородка, мокрую от прошедшего недавно дождя.
Склонившись над новым, уже почти привычным телом отца, Данила коснулся его запястья, нажал большим пальцем на синие трубочки вен, прикрытые дряблой, в пигментных пятнах кожей. Придавил еще раз, надеясь, что просто промазал.
Пульс не прощупывался.
Две смерти одного родного человека за столь короткое время — это слишком. Данила шумно вдохнул, выдохнул. Есть надежда, что погибла лишь физическая оболочка, а сознание отца опять ускользнуло в сеть биочипов, но…
Громыхнуло, самолет тряхнуло.
— Что это?!
Отпрянув от мертвеца, Дан обернулся на возглас Мариши. У них опять неприятности?..
Ашот озабоченно вглядывался в иллюминатор — ни тени улыбки, никакого сарказма. Он даже не поддел Маришу, что для него нетипично.
А все потому, что взрывом изуродовало здание аэропорта с надписями «АРХАНГЕЛЬСК» и чуть ниже «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!», к которому подрулил «боинг». Стекла вынесло вместе с балками-рамами, клубы чадного дыма вырвались наружу, сквозь них пробивались языки пламени. Взвыла сирена. Мимо самолета промчался выкрашенный в желтое «ЗИЛ» с деревянным бортовым кузовом. Кузов горел.
Гурбан, Петров и Бахир, которые подошли уже к двери — собрались с вещами на выход, — присоединились к любопытствующим у иллюминаторов.
— Ни хрена себя встречают. — За время полета Петров подобрал себе ствол из запасов Стерха — «Абакан»,[8] и теперь снял его с плеча. — Прям хлеб-соль к трапу.
Из ближайшей лесополосы на бетонку выскочили десятка три человек, одетых в шкуры. Выскочили — в прямом смысле, ибо все они были верхом на лошадях. На ходу они стреляли из «калашей» и луков. И если стрелы не причиняли самолету вреда, то пули запросто дырявили обшивку.
— Ордынцы. И в Архангельске уже. — Ашот метнулся к пулемету. — Везде эти сволочи.
Ордынцы — не просто враги. Не просто оккупанты. Они служат Братству.
Из ПКТ толстяк открыл огонь по всадникам.
Метнувшись в кабину к пилотам, Гурбан приказал развернуть самолет и взлетать. Те и рады бы, и топлива на обратную дорогу хватит, но хвостовое оперение повреждено, «боинг» в воздух не поднимется.
— Если баки прострелят, взорвемся. — Командир экипажа вроде должен последним покидать судно. Ан нет, высокий мужчина в фуражке вытащил из кабины раскладную алюминиевую лестницу, выставил ее из «боинга» и резво спустился на бетонку. Его коллеги, оттеснив Гурбана, последовали за начальством.
От полноты чувств Петров пару раз саданул прикладом АН-94 по иллюминатору. Приклад уцелел и даже не сложился, хотя Петров старался всерьез. Сменив тактику, рядовой жахнул короткой очередью — посыпалось стекло. Высунув ствол из самолета, он открыл прицельный огонь по врагу, подскакавшему опасно близко. И сразу же скосил всадника с лошадки, голову которой прикрывал кожаный шлем.
Второй пулемет по борту со стороны атаки застолбила Мариша.
Гурбан тоже за время полета обзавелся стволом и уже расстрелял рожок из АК-107 с подствольником. Как огневую точку он использовал дверной проем.
Вот туда, к Гурбану, Данила и потащил тело отца. Зачем? Так ведь отец… Короче, на него будто что-то нашло.
Толстяк Ашот оторвался от ПКТ:
— Братишка, ты чего?! Не занимайся ерундой!
— Но это же батя… — растерянно прошептал Дан.
Однокашник не мог услышать его в грохоте выстрелов — то ли догадался, то ли прочел по губам, но ответ его Дану не понравился:
— Тело отца твоего осталось в Питере! А это — кусок мяса, времянка!
Данила застыл в растерянности. Сначала он заставил себя принять отца в новом обличье, а теперь перед ним опять кусок мяса со слизнем. Червеобразный биочип сполз уже с черепа и почти добрался до предплечья потенциального носителя. Дан брезгливо дернулся — и это спасло ему жизнь. Брызнули осколки, слегка оцарапав лицо. Пули ордынцев разбили иллюминатор в каких-то сантиметрах от головы доставщика. Чуть правее — и мозги долой.
— Уходим, брат! — Ашот потащил его за собой.
Гурбан, рядовой Петров и Бахир покинули самолет. Мариша ждала у выхода: на спине — рюкзак, на плече — «Тисс».[9] Ободряюще подмигнув Дану, она скользнула вниз по тетивам лестницы.
— Давай! — Закинув на плечо поверх двух автоматов увесистый рюкзак, Ашот подтолкнул Данилу к выходу.
С отцом просидел, все надеялся… Дан так и не удосужился вооружиться.
Дырявя борта, пули рвали в клочья обивку кресел, разбивали вазы с цветами. Влетев в разбитый иллюминатор, оперенная стрела уткнулась в голову странного синего зверя, намалеванного на стене.
— Ложись!
Дан послушно плюхнулся в лужу. Над головой просвистело.
Да уж, снаружи самолета обстановка, мягко говоря, не радовала…
«Варяги» и Бахир долбили по ордынцам, не имея возможности укрыться за складками рельефа — на бетонке не предусматривались рытвины и ямы, и окопов полного профиля тут не догадались вырыть. Поэтому оборону заняли за стойками шасси. Ордынцев на «боинг» перло столько, что о контратаке и речи быть не могло. Первый взвод кавалеристов оказался лишь началом лихой беды.
Чуть в стороне от самолета стояли пилоты с задранными руками. Точнее — трое стояли, а командир экипажа лежал с простреленной ногой, не забывая при этом сдаваться. На помощь этих парней рассчитывать себе дороже — хорошо бы от избытка лояльности Орде они в спину стрелять не надумали.
Изображая если не авианосец, так баржу, к Дану подплыл Ашот. И то верно, выныривать из луж на бетонке пока что необязательно.
— Держи! — Он протянул черный автомат с закрепленным на нем оптическим прицелом. — Для себя подбирал, как запасной. Магазинов возьми в рюкзаке. Твои — пластиковые на двадцать патронов.
Данила поблагодарил товарища кивком. Бесшумный беспламенный стрелковый комплекс АК-9 его вполне устраивал. Правда, от глушителя на стволе толку нынче никакого, зато прицел позволит сэкономить патроны. Неизвестно, сколько продлится бой, напрасно боекомплект расходовать не стоит. Но и жмотничать нельзя…
Палец Дана вдавил спуск. Приклад ударил в плечо. Ордынцу, сумевшему зайти в тыл «варягам», перебило горло — на скаку грохнулся с лошади, нога застряла в стремени, лошадка поволокла труп по бетонке.
Следующего представителя новосибирской братвы Ашот завалил из «Вепря», автомата, сделанного по схеме «булл-пап». Этот ствол толстяк приберег для себя. Он любовно провел рукой по пластиковой накладке на крышке ствольной коробки:
— Только наши люди даже огнестрельному оружию дают свинские клички![10]
В этом весь Ашот — даже под огнем противника хохмит. Впрыски адреналина в кровь только обостряют чувство юмора.
Пули выбили фонтанчики у лица толстяка, окатив грязными брызгами. Он не остался в долгу — короткой очередью вышиб из седла еще одного ордынца.
— Окружают!
Часть врагов явно собралась в тыл «варягам» — эти ордынцы спешились и двигались перебежками. На бетонке укрыться негде, но так чуть сложнее попасть, чем когда они верхом.
Долго отряду Гурбана не продержаться, факт.
Надо что-то делать. Но что? Командир разве не понимает, что их всех тут положат?!
Дана посетила безумная мысль: а если поймать ордынскую лошадку да верхом уйти от врага? Это уже от отчаяния, лезет же в голову всякая дрянь… Он сменил магазин. Двадцать патронов — маловато. Да и магазинов у него ограниченное количество… Поймал в прицел мощного ордынца. Минус один. Только все равно вражин много… Откатился в сторону, безнадежно измарав белую куртку.
На скаку молодой ордынец, мальчишка совсем, швырнул гранату — та ударилась о фюзеляж «боинга», упала на крыло, покатилась. Взрыв, вспышка. Вокруг Данилы, шипя, посыпались в лужи осколки.
— Оп-па, а это еще кто?! — Ашот навел автомат на мотоциклистов, которые мчали по бетонке. И не просто так катили мимо, а конкретно направлялись к окруженному ордынцами самолету.
Один, два… пять… десять… Данила сбился со счета. Немало, в общем, мотолюбителей заглянуло в аэропорт Архангельска. Расписанные в черно-красных тонах мотоциклы, помимо пулеметов, установленных на колясках, были тюнингованы кусками заточенного металла так, чтобы подрезать всякого, кто не успеет отскочить.
Потертые кожаные куртки — вот в чем щеголяли байкеры. На головах — мотоциклетные шлемы и армейские каски с плюмажами, перьями, рогами и прочими украшениями. Кое-кто из байкеров, одной рукой удерживая руль, второй раскручивал над собой цепь или самодельный меч. Впрочем, до рукопашной дело не дошло.
