Владимир Прасолов - По следу «Аненербе». Вангол-3
– Идут за тобой, однако… Скоро будут. Пошли, надо гостей накормить с дальней дороги.
Через полчаса к избушке действительно вышли два Владимира, Осокин и Арефьев.
– Ты гляди, и впрямь здоров как бык! – вырвавшись из объятий Макушева, удовлетворенно отметил Арефьев и, улыбаясь, продолжил: – Забираем, а то, если что, приказано до полного выздоровления здесь оставить.
– Все в порядке, здоров я, проходите, хлопцы, с отцом Михаилом поздоровайтесь и за стол, кормить вас будем. Ждали вас.
– Смотри-ка, каша, радость наша, только из печи, горячая, и впрямь вовремя мы пришли.
– Вовремя, вовремя, – улыбался Макушев. – Давайте уплетайте, такой кашей вас никто не накормит.
Отец Михаил довольно улыбался, глядя, как живо уплетают его варево эти молодые парни. Он смотрел на них, веселых и открытых, простых и чистых, и радовался. Не пропадет земля Русская, пока такой народ на ней нарождается, не пропадет. Только бы век еще простоять Руси, а там проснется…
Весь оставшийся день пилили и кололи дрова, даже подлатали крыльцо. Вечером, пораньше, все легли спать, рано в путь собрались, с восходом.
Проводил их отец Михаил и сам собрался, сходить ему надо было недалече, верст пятьсот с гаком, в отроги гор Северного Урала, травы там нужные скоро зацветут, собрать надо бы да родову навестить…
– Вот видишь, дорогая, как-никак, а мы в Москве, и перед нами открыты все архивы. Разве можно было об этом мечтать еще месяц назад?!
– Месяц назад я мечтала скорее умереть…
– Ну что ты, что ты, наши испытания окончились, все хорошо.
Профессор Пучинский обнял Нину и, успокаивая, осторожно гладил ладонью по вздрагивающей спине. Так они стояли перед большим окном, выходящим в парковую зону одного из старых районов Москвы. Этот дом был их жильем и рабочим местом одновременно. Несколько комнат на первом этаже занимала какая-то секретная организация и охрана. Второй этаж был отдан только им. Здесь располагались библиотека и кабинет для работы, а также их квартира, состоящая из небольшой кухни и большой комнаты, в которой они поставили ширму, разделив ее на уютную гостиную и спальню. Вот только гостей у них быть не могло. Пучинский и его жена вошли в состав совершенно секретной группы «Северный ветер» и общаться могли только со своим непосредственным начальником, и ни с кем больше. Таковы были правила и условия их работы. Учитывая степень их допуска к совершенно секретным архивам в условиях войны, это было оправданно.
Когда Пучинскому объяснили суть его будущих исследований, он сначала просто не поверил своим ушам. То, о чем рассказал Вангол, было настолько неправдоподобно, что если бы он его хорошо не знал, то, наверное, даже обиделся. Как можно ему, ученому, всерьез говорить о вещах, более похожих на бред. Событиях фантастических, не имеющих даже малейшего шанса на реальность. Но, увы, об этом ему говорил Вангол. Об этом ему говорил человек феноменальных способностей, усомниться в котором он не мог. И он поверил, так же как и Мыскова. Если признаться честно, то и выбора у них не было. Вангол вытащил их из смертельных объятий госбезопасности, и Пучинский понимал, как это было сложно сделать. А значит, то, о чем рассказывал Вангол, очень серьезно и очень важно. Раз так, он сделает все возможное, чтобы помочь Ванголу разгадать те загадки, которые оставил ему спасенный им немецкий ученый. Получив доступ к архивам, Пучинский настолько увлекся исследованиями, что вскоре последние его сомнения исчезли. Он постепенно погружался в информацию, не всегда объяснимую научно, но имеющую реальные доказательства своего существования. Его способность к анализу, академические знания в широком спектре наук скоро стали приносить результаты. То, что оставалось незамеченным самими авторами тех материалов, изучением которых занимался профессор, постепенно складывалось в определенные формы, весьма логичные и последовательные. Особенно были интересны записки членов экспедиции Александра Васильевича Варченко на Кольский полуостров, в район Сейдозера. Небольшая группа под руководством ученого прошла по намеченному им маршруту. По непроверенным данным, задачей экспедиции были поиски входа в Шамбалу, загадочный подземный мир. Вероятно, Варченко обладал какой-то информацией, поскольку вел поиск именно здесь. Удача улыбнулась искателям сразу. Они обнаружили широкую, мощенную камнем дорогу в местах абсолютно диких и необжитых. Она привела их к возвышению, напоминающему древний алтарь-жертвенник. Вдали на скалах они увидели исполинское изображение человека. Проводники-лопари называли его Стариком и дальше идти наотрез отказались. Именно там, согласно легендам лопарей, народности, ныне живущей в тех местах, ушел жить под землю целый народ – чудь. Там, в береговых скалах, был обнаружен вход в таинственную пещеру. Но она осталась группой Варченко необследованной, помешали разные обстоятельства, в том числе и категорический отказ лопарей-проводников сопровождать их. Сам отчет об экспедиции Пучинский найти не мог. Или его вообще не существовало, что странно, или он хранился в тех хранилищах, доступ к которым был для профессора закрыт. Пучинский сделал запрос начальству относительно самого ученого Варченко и получил короткий ответ – расстрелян как враг народа. Искать участников той экспедиции профессор не стал из боязни им навредить. То, что древний народ чудь, согласно легенде, ушел жить под землю, и обнаруженный экспедицией таинственный вход в пещеру в скалах на высоте двухсот сажен – могли быть звеньями одной цепи. Искомой им цепи. Других интересных сведений о неисследованных пещерах Пучинский не обнаружил, разве только пещера в Южной Сибири под названием Хос-Хулах, что в переводе с хакасского означает «Два уха». Вход в нее охраняется неведомыми силами, никто не может подойти к ней более чем на несколько шагов. В страхе и ужасе покидают ее самые смелые охотники. Многие болезни преследуют тех, кто пытался проникнуть в ее глубины. Оттого шаманами на нее наложен запрет, и местные жители не рискуют к ней приближаться.
Вангол, услышав об этой пещере, улыбнулся.
– Знакомая картина… это не совсем то, а вот пещера в скалах у Сейдозера – это очень интересно, очень. Постарайтесь поднять все, что известно об этих местах. Легенды, предания, исторические справки, все необычное, все, что можно. Не зря Варченко пошел именно туда, значит, он получил откуда-то информацию.
– Мы постараемся выяснить все, что можно, о его окружении, родственниках, связях в научном мире. Может быть, не всех поставили к стенке… – сказал Ванголу Красков, выслушав его доклад. – Я помню этого человека, хотя лично с ним знаком не был. Так случилось, когда забрали Бокия… Впрочем, это к делу не относится.
Вангол после возвращения из долины смерти помогал Осокину и Арефьеву овладевать тонкостями немецкого языка, и вскоре, пока Макушев находился у старца Михаила, им пришлось сдать первый экзамен. Была утверждена разработанная Красковым операция внедрения Ольги в «Аненербе».
Телефонограмму с приказом о командировке в Берлин штурмбаннфюреру СС Паулю Штольцу фельдъегерь привез поздно вечером. Утром, пока брился и пил кофе, он размышлял, с чем это связано. Дела у него шли довольно хорошо, по плану. Без серьезных проблем и срывов. Срочность вызова ничем не объяснялась. Еще вчера днем он по телефону разговаривал с начальством в столице и о его срочном приезде не было и речи. Что-то изменилось. Неужели произошла утечка относительно той русской?! Он вспомнил улыбку Бормана после совещания. Рука с опасной бритвой дрогнула, слегка порезав кожу шеи.
«Может, провести вот здесь, и все?..» – мелькнула мысль в его голове. Он положил бритву на столик и, смочив одеколоном салфетку, аккуратно приложил ее к небольшой ранке. При этом лицо его передернула гримаса боли. «Нет!» – отмел он трусливую мысль. Если потребуется, он ответит перед фюрером как офицер и настоящий мужчина.
Тщательно оглядев свое лицо, отраженное в старинном зеркале, он удовлетворенно улыбнулся и отправился в столовую комнату, где его ждал завтрак. К полудню Штольц уже подъезжал к Кёнигсбергу, откуда должен был вылететь самолетом в Берлин. Перед въездом в город машину остановил комендантский патруль. Доброжелательно улыбнувшись, старший офицер патруля попросил предъявить документы. Другой офицер жезлом указал на переднее колесо и кивнул водителю:
– Выйди посмотри, у тебя колесо не в порядке.
Водитель поспешил осмотреть колесо, склонился над ним. В этот момент старший офицер, приблизившись к окну машины, обратился к Штольцу, спросив о цели поездки. Пауль Штольц не увидел, как короткий удар ребром ладони уложил его шофера и телохранителя на землю. Мгновенным движением выхватив пистолет, офицер, направив его в лоб Штольцу, с той же искренней улыбкой попросил его, не сопротивляясь, сдать оружие и, обойдя машину, сел рядом. Водителя, без сознания и в наручниках, посадили сзади.
