Олег Шовкуненко - Оружейник. Тест на выживание
– Нина, а ты случайно не драматизируешь ситуацию? – Я снисходительно улыбнулся. – Собак тоже приучают не гадить на ковер, но это никогда не именовалось эволюцией.
– Перехожу к другим фактам, – не сдалась Нина. – Они начали разводить огонь.
– Огонь – это серьезно, – присвистнул я.
– И не просто разводить огонь, – казалось, женщина решила меня окончательно доконать. – Кентавры начали готовить на нем пищу. На северной окраине города мы натолкнулись на их стоянку. – Тут Нина поежилась, словно от холода. – Там они зажарили и съели двух людей.
Вот тут меня по-настоящему проняло. В без того уже длинном списке под заголовком «Как оригинально расстаться с жизнью» появился новый пункт – быть зажаренным на костре. И самое пренеприятное в этом было то, что коммивояжер вроде меня, проводящий в дороге большую часть своей жизни, шансов на него имел, как никто другой. Тут я попытался себя успокоить. Кентавры ведь пока к БТР не лезли. Видимо, понимали, что этот огромный рычащий зверь им не по зубам, оттого и побаивались. Но даже если бы тварям и удалось подобраться близко, что с того? Голыми лапами броню не возьмешь. А если не голыми?
Вместе с этим вопросом в мозг забрался маленький червячок сомнения. Нина говорила о каких-то ловушках. А не могут ли они быть опасны и для боевой машины?
– Ты так и не рассказала, что с тобой приключилось, – напомнил я первой леди Одинцова.
Женщина догадалась, в каком контексте меня интересовала эта история, и не стала делать длинного вступления:
– Попалась, как дура. Прозаическая волчья яма. И как я ее не разглядела?! Главное, видела же, что-то тут не так. Недавно еще стоял сарайчик, целехонький такой. И вдруг рухнул. Да так рухнул, что только узенький проход и остался. И другого пути нет.
– И как же уцелела?
– Разведчики подоспели. Девчонка тут одна объявилась, снайпер. Она всех зверей, что около ловушки караулили, и положила. А ребята в это время меня откапывали.
Услышав о снайпере, я вопросительно поглядел на Крайчека, мол, что… Лиза постаралась? Тот понял и кивнул. И был этот кивок полон гордости, словно у футбольного тренера, подписавшего контракт с молодой восходящей звездой.
На нашу пантомиму Нина не обратила особого внимания. Ее, похоже, уже захватил лекторский азарт, тем более когда имелся по крайней мере один слушатель, для которого ее открытия в кентавроведении – это новость, абсолютная новость.
– Кстати, Максим, ты знаешь, что человеку, для того чтобы добыть огонь или научиться строить первые примитивные ловушки, понадобились сотни тысяч лет эволюции. А кентавры сделали это чуть больше, чем за год.
Нина стала ходить перед нами взад и вперед, от чего я почувствовал себя учащимся средней школы на уроке зоологии. Правда, в отличие от школьника, я мог перебивать учителя и задавать ему вопросы, в том числе и самые дурацкие.
– Ты намекаешь, что они круче, чем мы?
Я спросил и тут же подумал, что вопрос действительно дурацкий. Как можно сравнивать нас, людей, и этих многоногих лупатых ящериц? Однако ответ Нины выглядел еще более безумным:
– Круче не они, круче переданные им технологии.
Секунд пять-десять я пытался понять, какой-такой бред только что услышал. Так и не понял. Какие технологии? Кому переданные? Третий по счету вопрос, который возник в моей голове, был: какой дрянью напоил меня Крайчек? Правда, мы пили ее и в прошлый мой приезд. А я что-то не слыхал, чтобы водка могла прокиснуть.
– Ты не ослышался, – Нина поняла мое недоумение. Она тут же перевела взгляд на мужа и попросила: – Том, покажи ему.
Крайчек тяжело вздохнул, вытянул из кармана ключ и отпер вторую тумбу письменного стола. Я хорошо знал, что начальник лагеря использует это место как сейф. Естественно, никаких особых секретов там быть не могло, но все же человека не переделаешь. Списки, планы, личные записи и архивы он все равно норовит упрятать под замок.
Именно из этого хранилища одинцовских «секретов» Томас и добыл небольшую картонную коробку. Она была чуток поменьше обувной, наверняка от какого-то бытового прибора. Может, от ТВ-тюнера или настольных часов. Крайчек поставил коробку на стол рядом со мной и кивнул в ее сторону:
– Загляни внутрь, Макс.
Долго уговаривать меня не пришлось. Я тут же протянул руку и сорвал слегка примятую крышку. В первый момент показалось, что внутри лежат женские украшения. Штук пять одинаковых, размером с ладонь, брошек с какими-то мутными полудрагоценными камнями темно-синего и гранатово-красного цвета. Чтобы получше разглядеть эти штуковины, я осторожно взял одну из них и стал вертеть в руках. Странные брошки. Основа из белого металла. Неправильный треугольник с закругленными концами. Камешки лежали по периметру, и прямо из них выходили тоненькие серебристые нити, которые сходились в самом центре у небольшого сферического уплотнения. Цветные кристаллы со вживленными в них металлическими усиками мне что-то смутно напомнили. Что-то до боли знакомое, виденное сотни раз. И это… это… Ну, конечно же… это светодиоды!
Осознав это, я удивленно посмотрел сперва на Нину, а затем на Томаса.
– Где вы это откопали?
– Такие штуковины вшиты в голову каждого кентавра. – Крайчек полез в коробку и добыл оттуда еще одну пластинку. – Когда мы их извлекали, кристаллы светились и продолжали светиться еще минут пять. Правда, все слабее и слабее, как будто в них иссякала энергия.
– Так, погодите, – я сжал виски ладонями и попытался сосредоточиться. – Вы считаете, что при помощи этих пластин кентавры… Что? Думают? Обучаются? Развиваются?
– Похоже, понятие «развиваются» здесь подходит лучше всего, – согласилась Нина.
– Мы на сто процентов не можем быть уверены, что трансформация кентавров идет под воздействием этих устройств, – возразил жене Томас. – Возможно, кентавры по самой своей природе такие… перспективные, что ли. А эти приборы могут быть датчиками, или маяками, или еще чем-нибудь подобным. Пока совершенно ясно лишь одно: кентавры – это не паразиты, от которых ханхи очищали свои корабли. Кентавров специально оставили на Земле.
– Для чего? – изумился я.
– Пока непонятно, – продолжила за мужа Нина. – Единственное, что можно сказать совершенно точно, что они теперь наши главные конкуренты. – Биолог нахмурилась. – Мне даже кажется – вопрос следует поставить гораздо жестче. Или мы, или они.
Едва лишь Нина произнесла эти слова, как воздух завибрировал от пронзительного воя сирены.
– Слушайте! – требуя внимания, Крайчек поднял указательный палец.
Сирена выла всего секунд десять, а затем резко заглохла.
– Короткая, – вздохнула с облегчением Нина.
