"Фантастика 2025-105". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Дмитриева Ольга

— Вас не учили стучаться в дверь перед тем, как зайти в кабинет? — вспылил я. — Выйдите!

— Что вы себе позволяете?! Я граф де Монтебелло! И у меня к вам разговор относительно вашего недопустимого поведения

— Я сейчас занят. Подождите в приемной, я вас приглашу!

Граф был устроителем бала, на который я так понял, Николай не поехал. Все ясно. Пришел выяснять отношения.

— Это оскорбительно! — Монтебелло подошел ближе, начал стаскивать с руки перчатку. Сейчас он мне ее залепит. — Как вы смеете?!

Секретаря по вечернему времени уже не было, дежурные бригады все я перевел из центра на подстанции — от греха подальше. Отлично, сейчас спущу пар. Я схватил графа за руку, заломил ее в локте. После чего, под ругань француза, развернул его лицом к выходу, открыл его лбом дверь.

— Уи, уи, — Монтебелло сопротивлялся, пришлось нажать на руку. — Понимаю, больно. Понимаю, дипломатический ле скандаль!

Поволок графа по лестнице, в конце дал приличного пинка, выкидывая на улицу.

— Надеюсь, не побежите жаловаться и плакаться Его величеству? Жду ваших секундантов!

Ну вот, дождался на кого эмоции слить. Спрашивается: зачем? Ну порычал бы мужик, мало ли тут таких ходит. Посол, к тому же. А с дипломатами можно дуэли устраивать? С сыновьями, хоть и приемными, не грех, хотя победителя потом из страны выперли. А кого позвать секундантом? Ха, вот будет выверт судьбы! Сейчас узнаем.

— Барышня, приемную генерал-губернатора.

А что, я могу, телефон не секретный. И меня там знают.

Соединили почти мгновенно. Как же, бдят, все на месте круглые сутки. Нужный мне человек найдется быстро.

— Приемная Его Императорского... — начали на той стороне.

— Графа Шувалова, Павла Павловича. Это Евгений Александрович Баталов.

— Сию минуту, ваше высокоблагородие, — ответили мне.

***

Пока ждал потенциального секунданта, выдержал натуральную осаду. Когда я приехал, что случилось? Правильно, шебутная баба метнулась внутрь здания искать свою Катюшу. После чего наши доброхоты счастливое семейство повели на кормежку. Мы же хорошие, нам не жалко. А пока ужин продолжался, двери закупорили. На выход можно было одному человеку, и то не по своей воле. Ну, я еще мог выйти. И всё. Тамбовских крестьян в этом списке не значилось.

Мне угрожали, целовали руки и пытались лобызать обувь, пробовали учинить физическую расправу и соблазнить в сексуальном плане. И всё это в исполнении одной бабы и в течение трех минут.

Я оставался непреклонен. Не хватало мне потенциальных носителей на воле. В качестве пряника предложил работать у нас поломойкой с зарплатой два рубля плюс харчи. Но с испытательным сроком. Так и предупредил: не понравится — выгоню. Согласилась. А ну, в тамбовской глубинке таких зарплат, наверное, и не бывает. По крайней мере на этой должности. Да еще и на всем готовом.

Довольный своими управленческими талантами, я вышел на улицу. У меня дыхание стерильное, я рот обработал нужным веществом, в кабинете заначка осталась. Моровский поддерживает традиции. Да и Шувалова внутрь лучше не заводить. Извинюсь, он поймет.

Так, заодно и беспорядок пресеку.

— Антонов! Тебе мало досталось? Кто разрешил открывать окно? Закупоривайся немедленно!

— Женя, это я.

Нда, промахнулся, голос не мужской ни грамма. Это у нас соучредительница «Русского медика», госпожа Талль. О, барышня совсем эмансипированной стала — в руке зажженная папироска. На перекур, значит, выползла - попускать дым в небо. После приезда с Викой встретиться не довелось, не до того было.

— Да хоть митрополит Московский Сергий! Или тебе отдельно объяснять надо?

Окно закрылось, но Вика высунула голову в форточку.

— Поговори со мной, Женя. Мне тут так страшно...

— Маску надень сначала. И не вздумай снимать!

Ладно, побуду психотерапевтом-любителем. Всё равно Шувалова ждать еще неизвестно сколько — никто не знает, когда удастся со службы слинять. Высочайший визит, все планы рушатся мгновенно.

— Женя, я так виновата, прости, пожалуйста...

Она что, думает, я сейчас скажу «говно вопрос, ничего такого»?

— Виновата. И наказание понесешь - Прощеное воскресенье прошло давно. Вы вдвоем, минуя мои запреты... Впрочем, не хочу сейчас об этом, слишком зол!

Мы помолчали, каждый думая о своем. Остыл я быстро, из-за туч выглянула полная луна.

— Ладно, чего молчать. Давай, рассказывай, как жизнь, фотоателье? Или что ты там открыть хотела?

Вика тяжело вздохнула:

— Жизнь... Не поверишь, все ужасно. Фотоателье открыли, да что-то не получили тот доход, на который надеялись. Только в новые долги влезли.

— Ты же с “Русского медика” акционерные выплаты получаешь! - удивился я. - И большие!

— Там маман все забирает. Веришь — руки опускаются, ничего делать не хочется. Матвей пить больше начал...

Ой, дайте мне срочно носовой платок запасной, этого не хватит! Она что, надеется, что я жалеть Матвея начну? С чего бы? Каждый, как говорится, кузнец. Что накуешь, то и получишь. А то этот деятель не пил, когда знакомился с Викой? Помню отчет Жигана — пьяница и бездельник, ни на одном месте долго не держится. Творческая личность, ага. А как поиски способов расширения сознания дойдут до использования известных веществ, тут и суши весла. И не вовлечет ли он в эксперименты подругу? Как же я прозорлив был, когда вписал в устав «Русского медика» невозможность продажи пая мимо меня! То есть возжелай кто продать долю, первое предложение — мне. И только если я буду настолько болен психически, что не захочу, тогда всем остальным.

Я даже не пытался поддерживать светскую беседу. Так, отвечал на вопросы — про Германию, кайзера, икс-лучи. Никаких секретов. Вот только про великокняжескую чету не поинтересовалась Виктория Августовна. Вообще ни словечка. Ревнует, что ли, до сих пор? Да на здоровье.

К счастью, зацокали копыта на въезде во двор. Шувалов приехал. Я наскоро попрощался, велев не забывать про самоконтроль, и поторопился встретить гостя.

— Никак мы с вами не расстанемся, граф, — я успел подойти к экипажу ровно в тот момент, когда Павел Павлович опустил ногу на землю.

— Рассказывайте, что за срочность. Вроде совсем недавно расставались, ничего не предвещало.

— Простите, не приглашаю внутрь, у нас там... карантин. Обнаружили опасную заразу, закрылись на обработку.

— И хорошо. Я, знаете, больницы эти ваши... Не люблю, короче. Так что за дело?

— Давайте в беседке посидим. Можно чай организовать.

— В ушах уже булькает, извините за прямоту.

— Что же. Граф, я прошу вас быть моим секундантом, — сказал я официальным тоном, и даже выпрямил спину в попытке встать смирно ради ритуала.

Шувалов аж руки развел в стороны - так удивился.

— Конечно, почту за честь. Я вас знаю как человека достойного. А с кем дуэль?

— Граф де Монтебелло.

— Французский посланник?! Да уж, умеете поразить... — адъютант достал записную книжку, карандаш. — Могу я спросить, а что случилось? И каковы желаемые условия дуэли?

— Он вломился в мой кабинет, начал разговаривать со мной... В непозволительном тоне, скажем так. Почему-то решил, что я отговорил государя участвовать в балу. Мне, конечно, лестно, что я пользуюсь таким авторитетом... Короче, я попросил графа выйти, он снова начал говорить гадости. И я... оскорбил его действием...

— Как? — граф аж подобрался весь, ноздри раздулись, глаза заблестели.

— Спустил с лестницы.

— Вы? — Шувалов захохотал, даже ладонями по коленкам ударил, как простой мужик. — Этого индюка? Дайте, я пожму вашу руку! Хотел бы я видеть, как вы его оскорбляли действием! Да и не я один, поверьте! Я посланников много видел, но этот самый чванливый!

— Возьметесь?

— Ни слова больше! Сам всё сделаю, даже не думайте, Евгений Александрович! Но я хочу вас предупредить: о происшествии очень быстро станет известно там, наверху. Если что, знайте — это не я.

— Верю вам, граф.

***