Ник Перумов - Череп на рукаве
— Так, папа, это что же, Тучу и всяких прочих «маток» придумала тоже Дарк? — поразился я.
— Ты забыл, что ещё не успел рассказать мне об этом? Давай-ка, ты молодой, дай перекурить старику. Говори!
…Я рассказал. О степях и горах Омеги-восемь. О пещере и истоке. О Туче, гибнущих вертолётах, ответном ударе Тучи, о нашем бегстве. О плене (отец дёрнулся) и, наконец, — о реакторе.
Пальцы отца вцепились в подлокотники. Он чуть приподнялся, прямо-таки буравя меня взглядом.
А я, как говорят в романах, «словно вновь переживал те ужасные мгновения». Видел лицо Дальки, которую Дарк собиралась в тот миг «повязать кровью», слышал как со стороны свой собственный голос, слышал короткий свист воздуха в ушах, чувствовал липкую тёплую слизь, обхватившую тело…
— И они не тронули тебя… — мёртвым голосом проговорил отец.
— Не тронули. Только почему у тебя взгляд такой? Ты что-то знаешь? Папа!
…Наверное, он смог бы ещё долго отнекиваться и запираться. У меня ведь не было никаких доказательств, одни только подозрения. Смутные и нечёткие.
— Юра, скажи ему, — раздался у меня за спиной голос мамы. — Скажи, скажи. Он сильный и хороший мальчик. Он достоин.
— Мама?.. — пробормотал я. Уж её-то здесь никак не должно было быть!
— Я, пожалуй, сама скажу, — резко ответила она, шагнув ко мне. — Руслан, мы… я…
— Попытка создать идеального солдата была предпринята, — прошептал за спиной у меня отец. — Мы одни, кто понял, что нужен наш, человеческий, геном…
— Мы одни, кто случайно подобрал стимуляторы, — глядя прямо мне в глаза, проговорила мама. — Мы одни, кто понял — зародыш нуждается в материнской утробе, чтобы выжить. И мы…
— Создали тебя, — простонал отец. — Сперма… яйцеклетки…
— А потом я вынашивала тебя. Девять месяцев. И рожала. Как положено, в муках. Ты — человек, Руслан, ты мой сын. Но в тебе и плоть биоморфа.
…Наверное, так может говорить только мать. Она смотрела на меня, и я понимал — всё, сказанное здесь, сейчас, — чистая правда.
…Господи, да как же такое возможно?.. Беременность…
— Ты не забыл, что я по образованию ещё и неонатолог? — мама.
…Я не человек… я не человек…
— Ты человек! — хлестнул её голос.
… Я биоморф. «Амёба», каких мы жгли из огнемётов. Человеческий геном… как? Отчего? Нет…
Рванулся навстречу лицу спасительный пол.
— Говорил же я тебе…
— Он сильный мальчик. Он выдержит, — непререкаемый голос мамы.
Я открыл глаза. Тот же отцовский кабинет. Плотно зашторенные окна, глухая ночь за ними. Тьма течёт, словно вода. Стучится в стёкла, скребётся бесплотными руками, и каждый звук сейчас — словно гром. Надо мной склонились родители. Всё-таки — родители. Ведь отец дал своё семя, а мама вынашивала меня. Как они сумели всё это сделать?.. Как?..
Отчего-то в тот момент мне казалось это необычайно, невероятно важным.
— К-как?.. — прохрипел я.
— Как у суррогатной матери, — сухо ответила мама. — Не говори глупостей. Генетически ты — наш сын, и это покажет любая экспертиза. А что мы нашли способ дать тебе неуязвимость против Тучи… так это наше с папой маленькое ноу-хау. Которое Дариане Дарк знать совершенно необязательно. Ты не какой-нибудь мутант, в бою у тебя не отрастут щупальца. Туча просто принимает тебя за своего. А мы… мы растили тебя, как сына. Тебе самому виднее, была ли какая-то разница между тобой… и остальными. — А они… тоже?
— Нет, — ещё суше сказала мать. — Они — обыкновенные. Ты… ты не только наш сын. Но и надежда. Мы рискнули… и оказались правы. Если хочешь, можешь ненавидеть нас. Да, мы решили всё за тебя. Никто не посоветовался с тобой. Никто не спросил твоего мнения. Мы знали, что подобные Дарк не остановятся. И решили выковать своё оружие. Мы надеемся… надеялись, что вырастили тебя настоящим человеком. Русским человеком.
Они смотрели на меня — мама с совершенно неженской беспощадностью, какую я никогда бы в ней и не заподозрил, отец же — напротив, с болью и жалостью; похоже, он с трудом удерживал слезы.
— Нас тоже никто не спрашивал — хотим ли мы воевать с Империей. Меня никто не спрашивал — а хочу ли я принять в свою собственную утробу кусок какой-то… чужой протоплазмы, — она с трудом уже сдерживалась. — Но так было нужно. Для нашего дела. И нам оставалось только сделать это. И потом жить… каждый день, год за годом смотреть в твои глаза, глаза умного, замечательного мальчишки… мне все соседки завидовали… и думать — на что я его обрекла?.. Поэтому вставай, Рус. Вставай-вставай, нечего валяться и лить горькие слезы от жалости к самому себе. Пожалей лучше тех, кто погиб под Тучей. Кого Дарк живьём скормила своим монстрам. Или кого раздавили имперские танки, когда штурмовали Утрехт. Вставай, сын. Нам надо ещё о многом поговорить.
…И мне на миг показалось, что я вижу перед собой вторую Дариану Дарк…
Я поднялся. Тупо уставился на собственную руку, словно ожидал, что она немедля превратится в усеянный присосками слизистый отросток, как у тех детей на Зете-пять… А что, если они тоже были, так сказать, «экспериментом»? — вдруг обожгла мысль. Чьей-то попыткой повторить… меня?! А может, я на самом деле не один?
Очевидно, взгляд у меня сделался совершенно диким, потому что мама понимающе вздохнула и присела рядом со мной, словно в детстве, когда со мной случались редкие, очень редкие недомогания. Не болезни — я почти никогда не болел, — а именно недомогания, из-за которых она почему-то ужасно переживала и страшно пугалась даже самых невинных симптомов. Теперь-то я знаю, почему.
— Времени мало, Рус. Надо действовать. Дарк сейчас в силе, хотя сама не показывается. Она и её сподвижники командуют ордой, этими самыми «матками», хотя, если быть точным, ими никто не командует.
Я вздрогнул. А что, если и я сам перестану повиноваться себе?!
— Они принесли сюда зародыш. Они выпестовали его — в Сибири. А потом торжественно расстреляли на виду у поражённой публики. После этого ни у кого уже не осталось никаких сомнений. Дарк, похоже, искренне верит, что после Иволги имперцы не посмеют сунуться. Потому что там, где прошли «матки», могут помочь только водородные бомбы. С последующей ядерной зимой. И всеми вытекающими. Империя скорее уж постарается блокировать заражённые планеты. С надеждой отбить их впоследствии, когда будут разработаны соответствующие технологии. Я имею в виду, само собой, оружейные технологии. А блокады Дарк и иже с ней не боятся. Они научились находить дыры в любых сетях. Полагают, что Империя просто оставит их в покое — вынужденно, само собой. А они тем временем создадут свою федерацию или конфедерацию — из так называемых свободных планет.
