"Фантастика 2024-92". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

— Отлично, тогда завтра и проверим.

К 7-ми вечера я основательно нагулялся и проголодался. Вспомнив столовую в общежитии, я внутренне скривился. После непродолжительной борьбы с собой, повернул в сторону Метрополя.

У входных дверей в ресторан стояла очередь. Чтобы попасть внутрь пришлось применить магию. Накинул на себя заклинание невидимости, подошёл к двери и подчинил швейцара. Тот открыл дверь и попросил присутствующих установить очерёдность. Я в это время просочился в помещение ресторана и, сняв с себя невидимость, остановился в некоторой растерянности. Мест свободных было много, но все столики были заняты. Ко мне подошёл метрдотель и сказал, слегка наклонив голову:

— Пойдёмте со мной.

Я послушно затрусил за ним.

— Вы не будете возражать, если я посажу вас вместе с одинокой дамой?

— Нет, — ответил я.

Мы подошли к небольшому столику, рассчитанному на двоих, за которым сидела моложавая женщина лет сорока с по-девичьи стройной фигурой, темно-зелёными глазами и причёской с прямыми короткими черными волосами, едва дотягивающими до подбородка.

— Маргарита Леопольдовна, — обратился к ней подошедший метрдотель, склонившись в лёгком поклоне. Не приютите за своим столиком этого одинокого юношу?

Женщина подняла глаза, и наши взгляды встретились, после чего она величественно кивнула метрдотелю, в знак согласия и неторопливо произнесла:

— Присаживайтесь, молодой человек. Я, скорее всего, для вас буду скучным собеседником, но буду рада составить вам компанию.

Метрдотель, удовлетворённо кивнул и удалился, а я занял свободное место напротив дамы.

— Василий, — представился я.

— Маргарита Леопольдовна, — ответила она.

Она была красива той зрелой красотой, которая сводит с ума мужчин в возрасте и оставляют равнодушными юнцов, навроде меня.

Подошла официантка и приняла у меня заказ. В ожидании ужина, я от нечего делать занялся любимым за последнее время занятием, изучением лица собеседницы и поиска МИМЭ. Тут я подумал, что одновременно с этим нужно изучать наиболее подходящую к новому образу причёску. Я так увлёкся этим занятием, что не сразу услышал, что говорит Маргарита Леопольдовна:

— Вы ведёте себя невежливо по отношению ко мне, молодой человек. Нельзя так пристально смотреть даме в лицо.

— О, прошу прощения, — очнулся я, — увлёкся.

— Не секрет, чем именно вы увлеклись?

— Я представлял в своём воображении немножко другую причёску, нежели ваша, — сказал я. — У вас модная на сегодняшний день причёска, но всё ж она стандартная, а вам больше подойдёт немного другая.

— Какая же, — с пробудившимся интересом спросила Маргарита Леопольдовна.

— Мне легче нарисовать, чем рассказать, — ответил я, — но для этого нужен лист бумаги. Авторучка у меня есть.

— Это не беда, — сказала моя собеседница, — сейчас будет вам бумага.

Она встала и куда-то ушла. Пока она ходила, принесли мой заказ. Ужин Маргариты Леопольдовны уже стоял на столе. Я пополнил свой заказ бутылкой французского вина.

— Из тех, что есть и необязательно старое, трёх-пяти летней выдержки вполне достаточно, — попросил я.

— Есть трёхлетнее красное сухое, бордо, — сказала официантка.

— Вот и хорошо, это то, что мне нравится, — согласился я с предложением.

Официантка ушла, а за ней сразу пришла Маргарита Леопольдовна с большим альбомом с чистыми перекидными листами из толстой чуток рыхловатой белой бумаги.

— О, это то, что нужно, — осмотрев альбом, сказал я. — Прекрасная бумага для эскизов карандашом.

— Карандаши я тоже вам принесла, — сказала Маргарита Леопольдовна, выкладывая на стол небольшую коробку.

Я выбрал карандаш с мягким грифелем, и, вытащив нож с выкидным лезвием, с которым практически не расставался, подточил его. Затем быстро, минут за 10 сделал три эскиза, анфас, профиль и вид сзади. Причёску я изобразил асимметричную, с левого виска волосы совсем короткие, они не закрывают ухо полностью, только чуть-чуть прикрывают его, а с правой стороны длинные, спускаются до шеи. Лоб у моей собеседницы был высокий и чистый, поэтому я не стал его закрывать, но и открывать полностью тоже не стал. Волосы не причёсанные, не лежат волосок к волоску, а наоборот, слегка взъерошенные. Вид абсолютно не лежащий в русле современной моды.

Маргарита, получив в руки эскизы, впала в глубокое раздумье. Видно было, что она в потрясении. Ужин был напрочь забыт. Наконец, с трудом оторвавшись от эскизов, она спросила меня вдруг слегка охрипшим голосом:

— Я бы поносила такую причёску, но у меня разрез глаз не позволяет. Будь они у меня чуть больше …

— Поэкспериментируйте сами, Маргарита Леопольдовна. Основное представление вы получили, теперь можно поиграть с деталями. Главное в таких причёсках, как мне кажется, это подобрать своего рода хаос на голове, асимметрию, варьировать короткие и длинные пряди. Посмотрите, например, такую причёску.

Я быстро набросал рисунок с другой причёской. С одной стороны головы, стрижка почти мужская, очень короткая, ухо открытое, подстриженный височек, но, на высоте пары-тройки сантиметров над ухом уже начинаются более длинные волосы, до пары сантиметров длиной. По мере продвижения в сторону другого уха, длина волос резко увеличивается и другое ухо полностью закрыто длинными прядями волос.

Маргарита Леопольдовна изучила и этот эскиз.

— Да, сказала она, — во всем этом что-то есть. Скажите, Василий, вы знаете, кто я?

— Э…э, — завис я. — В каком смысле?

— В смысле профессии.

— Нет, — ответил я.

— Вы не поверите, но я заведующая парикмахерской на Петровке, здесь, рядышком, напротив Большого театра. Я парикмахер — профессионал, отдала этому делу половину своей жизни, но то, что вы мне показали, это что-то невероятное, эти причёски — они из будущего. Их будут носить в следующем веке.

— Я, конечно, весьма польщён вашей оценкой, Маргарита Леопольдовна, но я их придумал, глядя на ваше лицо.

— Тогда вы художник, Василий.

Подошла официантка с бутылкой вина. Я попросил её наполнить нам бокалы и предложил своей соседке:

— Маргарита Леопольдовна, я предлагаю выпить за наше знакомство. Сегодня уже, наверное, поздно, но завтра я на работе постараюсь выбрать время в промежутке между двумя и четырьмя часами пополудни и попытаюсь сделать вам эту причёску. Вот увидите, что с ней вы будете неотразимы. Простите за нескромный вопрос, вы замужем?

— Увы, Василий, я вдова.

— Значит, вы ещё носите траур, — убеждённо сказал я, — потому что такая красивая женщина, как вы не может остаться в одиночестве.

— Вы опять правы, Василий. Вчера был последний день моего траура по погибшему мужу. Он был лётчиком-испытателем и погиб 31 июля 1934 года. Сегодня я впервые за последний год вышла из дома без траурной повязки.

— Разрешите выразить вам своё соболезнование.

— Спасибо за участие, но боль утраты уже ушла. Я свыклась и отпустила его, царство ему небесное.

Она украдкой мелко перекрестилась, прикрывая правую руку левой с салфеткой.

— А что касается времени, так мы работаем до 10 часов вечера, а значит у нас до закрытия ещё полтора часа. Часа вам хватит на работу?

— Должно хватить, — задумчиво ответил я.

— Но, позвольте, — спохватилась она, — вы разве парикмахер?

— Э…э, вообще-то нет, но имею разряд мастера.

— Да? — скептически подняла бровь Маргарита Леопольдовна. — И где вы учились, разрешите мне полюбопытствовать?

— В Новосибирске, — не моргнув глазом, соврал я.

— Сколько же вам лет?

— Через пару месяцев мне исполнится 19 лет, — ответил я, осознавая простую истину, что говорить правду всё-таки намного приятнее, нежели врать и изворачиваться.

Я поднял свой бокал и предложил тост:

— За наше знакомство!

Маргарита Леопольдовна поддержала тост, мы чокнулись бокалами и пригубили вино. С моей точки зрения оно было превосходным. Моей соседке оно тоже понравилось.

Мы, молча, доедали наш ужин, время от времени бросая друг на друга любопытные взгляды.