Василий Головачёв - Атлантарктида
К счастью, призыв главы экспедиции с судна сопровождения «Периньон» над местом погружения был услышан российскими военными в районе Кипра, и уже через восемь часов после получения SOS к «Периньону» подошёл фрегат «Могучий», с борта которого был с пушен «Приз» — спасательный аппарат, призванный поднимать экипажи повреждённых подводных лодок с глубин до двух километров.
Командовал «Призом» капитан второго ранга Максим Лобанов, собиравшийся перейти из «малого» подводного флота в «большой», поскольку начштаба в Калининграде уже пообещал перевести его на один из готовых к испытаниям ПЛАРК.
— Рыба, я Рыбак, — как слышите? — раздался в рубке «Приза» голос командира спасательной операции, которым стал капитан «Могучего».
— Слышу хорошо, Рыбак, — ответил Лобанов, удобно расположившийся в кресле пилота; управлял аппаратом компьютер, а ему оставалось лишь корректировать движение, пошевеливая джойстиком, либо отдавать команды голосом.
Тьма вокруг батиплава сгустилась. На табло глубиномера поползли светящиеся цифры: 20… 30… 40…
Столбы прожекторного света то и дело вспыхивали облачками искр, высвечивая стаи рыбёшек, медуз, разнообразных рачков и водорослей. Море было тёплым, и живности в нём хватало.
Пару раз мимо проплывали утонувшие пластиковые бутылки, какие-то лохмотья, а однажды показался настоящий женский лифчик, на что старпом Лобанова Сеня Киршниц заметил ворчливо:
— Захламили моря навшпент! Скоро все водоёмы превратятся в гниющие болота.
Он был близок к истине. В двадцать первом веке озёра, моря и океаны планеты стали играть роль «мировых свалок», в которые сбрасывалось огромное количество отходов человеческой деятельности, и резервы природы по переработке этих отходов были на исходе.
На глубине ста метров перестали встречаться и рачки, и медузы, и рыбы. Лишь изредка вспархивали «бабочки» — какие-то морские создания, живущие и в этих глубинах моря.
Спуск продолжался в том же темпе — полметра в секунду, и экипаж слегка расслабился, следя за приборами и поверив в надёжность аппарата. Это было всего третье аварийное погружение «Приза» на большую глубину, поэтому все невольно ждали неприятных сюрпризов, готовые тем не менее к их преодолению.
На глубине полкилометра Лобанов доложил наверх по сонар-рации о состоянии машины и экипажа.
— Новостей нет, Рыба, ждём, — ответили ему.
— Зря они здесь Атлантиду ищут, — проворчал оператор «Приза» Василий Морозов, отвечающий за работу всех механизмов, манипуляторов и приспособлений. — Эта часть среднеазиатского водного бассейна сложилась ещё в олигоцене[13], десятки миллионов лет назад. Нету тут затонувших континентов.
— Ты ещё и геолог? — с недоверием проговорил четвёртый член экипажа, контролирующий компьютер управления и все виды видеозаписывающей аппаратуры.
— Не геолог, но специально интересовался.
— А где, по-твоему, надо искать Атлантиду?
— На южном полюсе. Континента Атлантиды не было вообще, все эти дилетантские бла-бла о его существовании запущены с целью запудрить мозги обывателям, направить их на ложный путь.
— Да ладно, спутники же обнаружили развалины на дне океана.
— Это были вторичные очаги цивилизации, остатки антарктической, свалившие с материка после того, как он стал покрываться льдом. Гиперборейцы, наши предки, пошли на юг, в Россию, антаркты — в Атлантику, распылились по островам. Может, какой-то из них и затонул.
— Ну, ты и фантазёр, Вася! — сказал старпом с восхищением.
— Это не моя идея, — возразил оператор. — Писали, что во времена войны Антарктиды с Гипербореей было применено оружие, в результате удара которого магнитные полюса сместились на девяносто градусов. Атлантида, то есть Антарктида, и Гиперборея располагались по обе стороны экватора, а после переворота оси заняли места на полюсах и покрылись льдом.
— Я тоже слышал об этом, — поддержал оператора Лобанов. — Но давайте-ка не отвлекаться, мы у цели.
В свете нижнего прожектора появилась туманная жёлтая полоса. Через минуту она превратилась в холм с неровными зубчатыми возвышениями на вершине.
— Глубина тысяча четыреста сорок, — доложил старпом, хотя Лобанов и без него видел показания глубиномера.
— Точно попали, — с удовлетворением сказал оператор. — Это скалы или настоящие стены?
— Посвети, — сказал Лобанов.
Компьютер включил систему радаров: низкочастотный локатор и инфразвуковой сканер. Перед пилотом загорелось окошко, в котором появилось синтезированное изображение внутренностей холма, накрытого слоем донных иловых отложений.
— Левее на десять! — скомандовал Лобанов. — Стоп машина!
«Приз» перестал опускаться, остановился над гребёнкой скальных обломков, часть которых имела плоские грани.
— Кто-нибудь видит батискаф?
Четыре пары глаз упёрлись в экраны, отражающие пейзаж морского дна на глубине полутора километров. Экран радара испускал голубое свечение, и на лица моряков легли призрачные синие отсветы.
Первым повреждённый «Searob» увидел старпом.
— Вот он! Ниже по склону, торчит из-под камней!
Лобанов повернул прожектор, подвёл «Приз» ближе.
Красная корма подводного аппарата стала видна отчётливей. Нос батискафа действительно был скрыт под обломками скал, рухнувших почти с отвесной в этом месте стены. Донные отложения сползли с неё, и глаз то и дело цеплялся за прямые углы и линии огромных блоков.
— Мать честная! — озадаченно произнёс старпом. — Это же настоящая крепость! Камни — прямоугольной формы!
— А ты говорил — нет здесь Атлантиды, — укоризненно проговорил оператор. — Если это крепость или даже просто стена, то чья?
— Спроси что-нибудь полегче, — огрызнулся старпом. — Кстати, парни, вам не кажется, что стена рухнула не сама по себе?
— Батискаф её задел.
— Даже если бы он врезался в неё на полной скорости, вряд ли повредил бы. Видите глыбы? Их ракетой только и можно своротить. Здесь пахнет взрывом.
— Что ты имеешь в виду?
— Вон, посмотрите правее и ниже — дырка в стене. Кто-то выпустил торпеду, она ударила в основание стены, и обломки завалили батискаф.
— Это ещё надо доказать.
— Отставить разговорчики! — сказал Лобанов. — Приступаем к стыковке! Вася, я сяду ему на корму, она более или менее плоская и широкая, а ты готовь резак.
Морозов выбрался из кабины в носовой отсек батиплава.
«Приз» плавно опустился на корму «Searob», вытягивая манипуляторы. Вцепился в рёбра и кольцевые «плавники» на корпусе батискафа, осторожно подтянулся к нему. Можно было попытаться выдернуть его из-под груды каменных блоков, но риск разгерметизации аппарата был слишком высок, и Лобанов не стал рассчитывать на удачу.
