Валерий Моисеев - Анатомик
Владу было прекрасно известно, что такие звонки, как правило, ничем хорошим не заканчиваются. Еще никто из незнакомцев, когда‑либо звонивших Владу, ни разу не предложил ему свою помощь, и не поинтересовался о состоянии его дел, или здоровья. Всем звонившим, с завидным постоянством, всегда было от него чего‑нибудь да нужно. В лучшем случае его просили, в худшем же начинали требовать и угрожать.
Именно поэтому Влад проявил твердость характера и не стал отвечать на звонок. Но мобильник продолжал упорно трезвонить, и Владу пришлось отключить звук. Незнакомец по — прежнему не унимался, несколько минут кряду, и у Влада, в конце концов, сдали нервы. Он просто был не в состоянии и дальше игнорировать сладострастные содрогания, безостановочно вибрирующего у него в кармане, мобильника.
— Да!
Влад вложил в этот короткий звук все раздражение и ненависть к человечеству, которое накипело у него за весь сегодняшний, богатый событиями день.
— Здравствуй, Владик! — послышался в трубке вкрадчивый, подозрительно доброжелательный мужской голос.
Интонация была настолько слащавой, что Влад буквально почувствовал как у него поднимается сахар в крови.
— Это кто такой наглый? — злобно сплюнув на пыльный асфальт, поинтересовался он.
— Рябой — меня кличут! Ты Владик, поди, и не слыхал про такого? Толян, что на тебя горбатится, другом мне хорошим приходится, — ухмыльнулся незнакомец. — Не поверишь, он мне все равно, как брат родной.
Несмотря на подчеркнутое добродушие, в его голосе явственно сквозила угроза. Ощущение было такое, как если бы, в жаркий летний полдень Влад сдуру перевернул трухлявую колоду, а оттуда на него глянула здоровенная черная гадюка.
— Владик, не знаешь, почему Толян на звонки вдруг перестал отвечать? — продолжил допрос дотошный незнакомец.
Влад хотел было нахамить, по своему обыкновению, но в самый последний момент, отчего‑то сдержался и, скрипнув зубами, ответил:
— Я виделся с ним три часа назад, он был жив и здоров!
— Смотри, Владик, если с ним что‑то случится — я с тебя спрошу! — не унимался Рябой, так словно специально задался целью довести его до белого каления.
— Да пошел ты, знаешь куда, спрашивальщик хренов! — взорвался Влад.
— Слышь, Владик, у меня к тебе последний вопрос будет. Ответь, пожалуйста, старому человеку, как на духу — какую такую хрень ты нашел в подвале старого завода? — невозмутимо закинул очередной вопрос Рябой.
— Первый раз слышу! — искренне возмутился Влад. — Я вообще ничего не находил! Ни в старом подвале, ни в новом!
— Нехорошо, буржуй, делиться надо! Ты где, сейчас, жадный? — ласково пропел Рябой.
— Какая тебе нахрен разница? Ты что мне мама или папа, чтобы я перед тобой отчитывался? — решился, наконец, проявить характер Влад.
— А ты жабры не топырь, не надо! — доброжелательно усмехнулся Рябой. — Обычно, когда я вопрос задаю, люди торопятся на него ответить. Иной раз локотками друг дружку расталкивают, чтобы первым поспеть. Оно конечно, дураку понятно — на речном обрыве, да с рельсой на шее, не забалуешь.
— Я в Медицинском университете, — сухо ответил Влад.
— Владик, будь пай мальчиком, стой там и никуда не уходи! — в трубке послышался хриплый смех. — Дядя Рябой уже едет к тебе в гости!
— Да пошел, ты! — сердито буркнул Влад в трубку.
Но сделал он это лишь после того, как Рябой отключил свой мобильник.
Он знал, что Толян не единожды сидел. Впрочем, тот и не особо скрывал это. Скорее, наоборот, при каждом удобном случае хвастался. Особенно по пьяному делу. Влад, до поры до времени, смотрел на это сквозь пальцы. Отсидки Толяна поднимали его авторитет среди членов бригады и помогали ему держать в узде эту разношерстную братию.
Но у Влада до сих пор никогда не возникало проблем связанных со «славным» прошлым Толяна. То, что ему сейчас пришлось, словно пацану, отчитываться перед каким‑то уркой, взбесило его не на шутку. Этот гаденыш Толян дорого заплатит ему за это!
Влад принялся названивать бригадиру, но, несмотря на, то, что сигнал мобильника проходил, Толян упорно не желал отвечать на звонок. Впрочем, точно также как и другие члены его бригады.
— Ну, я вам устрою веселую жизнь, козлы безрогие! — мстительно пообещал Влад, оставив попытки дозвониться до бригады на старом заводе и пряча мобильник в карман.
Рябой, как и обещал, появился довольно скоро. Не прошло и четверти часа после его звонка Владу. Его сопровождали двое здоровенных бройлеров мясо — бандитской породы. Чувствовалось что они не вылазят из качалки и горстями жрут синтетические белки и прочую полезную химию.
Сам же Рябой оказался низеньким толстым стариком, щекастое лицо которого было сплошь покрыто мелкими рытвинами. Именно про таких, в старину говорили, что у него «черти на лице горох молотили».
Посреди этого неровно вспаханного поля плоти, словно две маленькие лужицы стылой грязно — серой воды, располагались глубоко посаженные глазки. Они были разделены классическим носом — картошкой, также сплошь покрытом оспинами.
— Ну, здравствуй, кровопивец! — неодобрительно глянул на Влада Рябой, но руки демонстративно не подал.
— Здравствуй! — холодно ответил Влад и, спрятав руки за спину, дал понять, что и не рассчитывал на подобное счастье — поручкаться со старым уголовником.
Это не укрылось от проницательного взгляда Рябого.
— Ну, ну! — криво усмехнулся он. — Характер значит показываем?
— Говори, чего хотел? — набычившись, спросил Влад. — Извини, мне работать надо!
— А мне значит не надо? — с притворным возмущением воскликнул Рябой, всплеснув руками. — То есть ты хочешь сказать, что ты один у нас здесь такой деловой и у тебя нет свободной минуты, потолковать с таким бездельником как я?
— Не передергивай! — брезгливо поморщился Влад. — И не надо ловить меня на слове.
— Твое счастье фраер, что сейчас не девяностые! А то ответил бы ты за свой гнилой базар и здоровьем и имуществом! — криво усмехнулся Рябой. — Ну да ладно, я человек отходчивый. Давай, Владик, колись, что вы с Толяном нашли в подвале старого завода? Я очень внимательно тебя слушаю.
— Я что недостаточно ясно дал понять, во время нашего последнего разговора, что ничего об этом не знаю? — язвительно поинтересовался Влад.
Рябой некоторое время внимательно смотрел ему в глаза, пытаясь уличить его во лжи. Но, как, ни странно, вскоре он должен был признать, что этот большой толстый барыга говорит ему правду.
Тяжело вздохнув, Рябой сказал:
— Хорошо, я допускаю, что ты действительно не в курсах, и не при делах. Возможно, Толян тебя просто кинул! Что же тем лучше! Покажешь мне место, где роет землю Толян, и ты свободен!
— А не пошел бы ты куда подальше? — неожиданно взорвался Влад. — Стоит мне сделать один звонок и тебя упекут в дальние холодные страны на всю твою оставшуюся жизнь!
— Дык проблема‑то, мил человек, в том, что не сможешь ты сделать этого самого звонка! — хрипло рассмеялся Рябой и кивнул своим мордоворотам на Влада.
Те подскочили к нему и, несмотря на его ожесточенное сопротивление, мигом завернули ему руки за спину, едва не вырвав их из плечевых суставов.
— К моему большому сожалению, ты, Владик, не настроен на откровенность. Где бы нам здесь поговорить по душам так, чтобы никто не помешал? — Рябой оглянулся и, увидев дверь в анатомический флигель, по складам прочитал, — Ка — фед — ра а — на‑то — мии. Стало быть, анатомичка? Интересно, а там морг есть? Если есть, то лучше места для тебя Владик и не придумаешь. Пацаны, а ну тащите этот кулек с дерьмом прямиком в это самое помещение!
Глава 9
Светлана Сергеевна кривыми ножницами подцепила суровую нитку, стягивающую грубый разрез на груди тела, лежащего перед ней на секционном столе. Она пыталась абстрагироваться и воспринимать предмет своей работы именно, как тело, но получалось плохо. У нее никак не выходили из головы приколы и хохмы, на которые профессор Чушпанников был так горазд при жизни.
Любопытно, куда попала его душа, естественно, если принять, как данность, что она существует в природе? Сомнительно, чтобы старый грешник очутился в Раю. Наверняка, его давно и с большим нетерпением, ждала администрация совсем другого заведения.
Впрочем, Светлана Сергеевна не сомневалась, что, даже пребывая в Аду, Эдуард Робертович от души потешается над ней. Она словно воочию видела его шкодливую физиономию и то, как он утирает слезы, выступившие от безудержного хохота. Для старого греховодника не было большего удовольствия, чем поставить кого‑нибудь в неловкое, двусмысленное положение. Чего он с успехом и добился, заставив свою ученицу лицезреть себя голышом не только снаружи, но и изнутри. В этом был весь Эдуард Робертович, потому что по — другому он просто не умел.
