Дмитрий Распопов - Противостояние
— Я рад, что ты такого же мнения, что и я, — радость Келлера была не поддельной, — будем прилагать все усилия, чтобы скорее это произошло. Прямо представить себе не могу, с каким удовольствием отправлю все данные по проблемам Общей Галактике в дальние уголки памяти серверов.
— Отлично, тогда займёмся текущими проблемами, — в полном согласии мы занялись делами.
— Вова, есть дело, — голос Келлера ворвался в голову и ударил тяжёлым молотом.
— Я немного не в форме, — отозвался я, поскольку лёг час назад.
— Дело не терпит отлагательств, — спокойным тоном, перебил он.
— И что такого случилось? — удивился я, просыпаясь полностью.
— Первые результаты охоты, захвачен живой клаксон!
— Ого! — я подскочил с кровати, судорожно собираясь, — через десять минут я буду в рубке.
— Ждём.
С душем я справился гораздо быстрее и в рубку ворвался, застёгивая рубашку на ходу.
— Где он? — поинтересовался я.
— Через пару часов прибудет корабль, — отозвался мой корабль.
— Тогда я успею перекусить, — направился я к пищевому блоку, заказав себе лёгкий завтрак с чаем.
— Подробности известны? — пробурчал я с забитым ртом, прожёвывая бекон.
— Как ты помнишь, мы разбили поисковые группы на квадраты, чтобы они не дублировали друг друга, — ответил Келлер, — захват одиночного корабля осуществила та, что направлялась в самый дальний. Они передали, что наткнулись на ненаселённую планету, полностью засаженную тем типом растения, что мы видели на планетах инетрогов. Что самое интересное, они сказали, что привезут образцы конечной фазы их созревания.
— Очень интересно, — от нетерпения я едва мог сидеть на месте, — куда везут образцы?
— На базу в секторе 1869–34, ближайшую с нужным оборудованием для подобных исследований.
— Далековато, — огорчился я, — ну ладно, пусть связь устойчивую наладят с ней, хочу видеть всё в подробностях.
Оставшееся время мы ждали в нетерпении, изредка заговаривая друг с другом или теребя наших учёных, спрашивая об их готовности.
— 6898985654 вошёл в систему, — поступил доклад диспетчера ко мне на пульт, — выделение „зеленого“ коридора осуществлено. Код пропуска „золотой“.
Я отметил, что Келлер дал всем кораблям, участвующим в поиске, коды допуска со статусом „золотой“, теперь все наши корабли Охотники могли пользоваться прерогативами командоров.
Очень скоро корабль оказался в зоне действия камер причала и я воочию его увидел. Возле него толпились также научные сотрудники и гравитационные тележки, ожидая стыковки корабля. Как только захваты зафиксировались на корабле, а в его сторону вытянулся причальный рукав, произошло быстрое перемещение в рядах встречающих и внутрь ринулись несколько астан.
Буквально через десяток минут из рукава выплыли гравитационные тележки с лежащими на них анабиозными камерами, их подхватили встречающие и укатили внутрь станции. Затем внутрь въехала следующая партия тележек, затем следующая.
— Чего это они там нагребли?! — удивился я, — уже тридцатая партия.
— Скоро узнаем, — спокойно ответил Келлер, видимо он посмотрел корабельный журнал.
— Так не интересно, — я разоблачил его хитрость, — подсматривать не хорошо, теперь мне одному мучиться?
— Почему же, — Келлер засмеялся, — посмотри журнал сам.
— Так не интересно, а как же интрига? — взмолился я с улыбкой.
— Извини, но всё равно журналы синхронизуются со станцией автоматически при прибытии корабля в любой порт, — объяснил он, — а значит и со мной..
— Началось, — я перестал препираться и обратил внимание на мониторы, в одну из лабораторий доставили контейнеры.
Зрелища препарирований мне вскоре надоели, для себя я всё уяснил ещё во время второго вскрытия, подтверждалась одна из теорий похожести клаксон на муравьёв. Корабль привёз личинки клаксонов, а также пища для них, которой была засеяна вся планета. Весь рацион личинок составлял специфичный сока растения, которым клаксоны засеивали захваченные планеты. Его состав оказался настолько калорийным и полным белка, что об его использовании задумались и наши ученые.
Кстати, тут же была выдвинута теория о том, что для первой стадии развития личинок нужно много белка, как в случае с муравьями. Соответственно становилось понятно, что клаксонам нужно было где‑то взять множество тонн мяса или другого продукта, из которого личинки могли бы получить этот белок. Так что сок растений был идеальным выходом из ситуации.
— Зачем же им тогда население планеты? — в задумчивости произнёс я, — бредом было бы предположить, что их использовали как корм для личинок второй стадии, для такого количества жителей не хватит.
— Я лично думаю, что для личинок второй стадии засеют другое растение, — подхватил мои мысли Келлер, — надо поискать планеты с этим растением.
— Закрадываются мысли, что население может быть использовано как деликатес, например, при проведении светских раутов, — предположил я, — с такой‑то численностью воспроизводства их особей.
— Всё возможно, всё равно нам остаётся только ждать, — ответил Келлер.
— Пора кого‑нибудь разморозить и поговорить, — заметил я, — личинки это конечно хорошо, но взрослая особь лучше.
— Скоро будет готова, потерпите, — ответил корабль.
Увидеть клаксона мы смогли только через сутки, именно столько потребовалось учёным, чтобы корректно разморозить незнакомый организм и самое главное, взять всевозможные анализы и срезы до его пробуждения. Было бы неуместно, если бы после разморозки клаксон смог покончить жизнь самоубийством. Не зная строение и функции чужого организма, учёные перестраховались, чтобы оставить его в живых.
Я смотрел, как существо медленно повернуло голову, затем так же медленно посмотрело в другую сторону, видимо определяя, где оно оказалось. Звук из камеры передавал даже тихий хруст его панциря. Клаксон увидев незнакомую обстановку, сел на скамью и оглядел пространство вокруг себя. Почувствовав провода на голове и теле, он попытался содрать их, но получив болезненный удар током, отдернул лапы.
— Нам нужен их язык, — насмотревшись, я поставил задачу нашим учёным, — это приоритетное задание, всё остальное вторично.
Через месяц мне доложили о результатах, а также о первом проведенном внятном допросе пленного. Нам достался рабочий по имени Ар'Так, как сказали учёные его словарный запас был невероятно скуп и ограничивался лишь общими фразами, в основном команд и понятий. Основная его задача была раз в полгода забирать данные с планет на которых были заселены личинки. Всё что ему нужно было сделать, это установить связь с центром управления планетой и введя пароль скачать накопленную информацию. С его слов, очень престижная работа для его касты, устроиться на неё ему помогли семейные связи, а также протекция одного знакомого из касты инженеров.
Я поинтересовался.
— Это так совпало, что их касты называются, как мы их и назвали?
Оказалось, что учёные выдвинули правильную теорию на счёт каст, только их у клаксон не четыре, а пять. Пятой кастой, выше касты учёных были клансоны — жрецы. Все названия учёные адаптировали к общему языку, чтобы не мудрить с особенностями перевода.
— В общем, особо информации с него не выжать, — заключил я по итогу разговора с ведущим специалистом, — нам нужны клаксоны из каст выше.
— Совершенно верно, из этого мы мало что вытянем, только общие понятия и уклад их жизни, — подтвердил он.
„Значит, на премию не тянет добыча? — обратился я к Келлеру — корабль они не смогли добыть целым“.
„Считаю что да, максимум повышение в звании одного из группы, — отозвался он, — нам через месяц такого хлама тоннами натащат, поверь мне“.
„Хорошо, значит ждём“.
Время показало правоту Келлера, личинок и чернорабочих с планет нам действительно стали привозить десятками, а вот более ценных пленников или кораблей клаксонов пока никто не смог добыть.
Хотя учёным пока было достаточно и этого материала для изучения, мне хотелось большего. Я начал было прикидывать, а не собрать ли мне собственный рейд, как прибыла группа Охотников, состоящая лишь из одних командоров.
— Владимир, моё почтение, — вклинился в мои мысли голос 1355633889.
— И вам не болеть, — я ничуть не обиделся на столь вольное поведение линкоров, они принадлежали узкой группе тех, кто мог беспокоить меня в любое время.
— Как говорилось у тебя на родине, пляши, тебе бандероль, — голос командора был донельзя довольный.
— В первоисточнике письмо, — проворчал я, — говори уже, вижу, что не хлам привезли.
— Целёхонький корабль чужих, по нашей классификации лёгкий крейсер, — хмыкнул он, — с полным набором команды.
У меня сначала пропал дар речи, только через несколько секунд я отошёл от шока.
