Евгений Красницкий - Отрок. Внук сотника
– Да хорошо все, сегодня она еще у тетки Настены побудет, а завтра сани подгоним и домой перевезем. Ушиблась она сильно… спиной.
«Ну да, так ты мне правду и сказала. Дитем меня считаешь, хотя самой только весной пятнадцать стукнет. Ну как же? «Что вы, мужчины, в этом понимаете? Тем более – дети»… Понимаем, Аннушка, может быть, и побольше вашего, только виду показывать нельзя. Эх, доля мальчишечья! А ведь сколько стариков мечтает молодость вернуть. Вот, вернул – и что? Любая девчонка с куриными мозгами тебя за недоумка держит.
Да будет вам, сэр Майкл, бога гневить. Парились бы сейчас на зоне или, что более вероятно, в могиле лежали бы. А молодость – недостаток, который обязательно проходит со временем, простите великодушно за банальность».
– Минь, а волки на вас где напали, здесь? – робко поинтересовалась Анька-младшая.
– Нет, дальше немного, скоро подъедем, – пробурчал в ответ Мишка.
– А ты как думаешь, ты вчера всю стаю перебил, или еще остались?
– Если остались, сегодня добьем. Или они нас.
– Дурак!
– Какой есть.
Анька обиженно надулась, и какое-то время брат с сестрой ехали молча. Наконец показалось место вчерашнего побоища.
– Вот это место. Вон оттуда они выскочили, а вот здесь – видишь кровь на снегу? – мы с ними воевали.
– Минь, давай побыстрее поедем.
– Пожалей Рыжуху-то, вчера набегалась.
– Ты самострел-то держи под рукой… На всякий случай, – Анька принялась опасливо озираться по сторонам.
– Да перестань ты трястись! – попытался образумить сестру Мишка. – Отпустили бы нас, если б опасность была? А? В одном месте двух стай не бывает, а одиночка на людей не нападет. Скоро замуж идти, а простых вещей не знаешь!
– Все равно, боязно как-то…
– Тогда песни пой. Глядишь и полегчает.
– Да ну тебя!
Когда подъехали к тому месту, где надо было сворачивать в лес, Мишка заметил на снегу следы лосиного стада, ведущие в сторону поляны со стогами. Остановив Рыжуху, он вылез из саней и взвел самострел.
– Минь, волки?
– Нет.
– А чего ж ты самострел… – Анька заметно побледнела и снова принялась испуганно оглядываться.
– Не бабье дело, – не смог удержаться от колкости Мишка, – сиди спокойно и главное – тихо.
Мишка, стараясь не производить шума, начал по дуге обходить поляну со стогами так, чтобы несильный ветерок стал дуть ему прямо в лицо, относя и запахи и звуки в сторону от поляны. Подобравшись поближе, он разглядел, что заготовленным для домашней скотины сеном нахально угощается небольшое – в пять голов – стадо лосей.
Лоси вели себя достаточно беспечно, лишь вожак – здоровенный сохатый с роскошными рогами – время от времени прекращал жевать и принюхивался. Мишку он учуять не мог, но и запаха, исходящего со стороны оставленных саней, видимо, тоже не ощущал, потому что, втянув несколько раз ноздрями воздух, снова возвращался к прерванному занятию.
Мишка, поочередно замирая за каждым попадавшимся на пути деревом, подобрался-таки на дистанцию верного выстрела. Красавец вожак стоял неудобно, а вот уступающая ему в размерах лосиха как раз подставляла левый бок.
Мишка прицелился ей под лопатку и нажал спуск. С громким топотом стадо рвануло к деревьям. Все пятеро, включая и выбранную мишенью лосиху.
«Блин! Промазал! Нет, должен был попасть. Теперь набегаешься за подранком, и бросать обидно. Посмотрим на след, если крови мало, то и возиться не стоит».
Крови на снегу и вправду оказалось мало, но не вследствие промаха, а потому, что лосиха, сделав всего несколько прыжков, упала, не добежав даже до первых деревьев. Выстрел оказался убойным.
– Анька-а-а! Анька! Гони сюда! Анька! Не бойся! Все хорошо!
Через несколько минут на поляну выехали сани.
– Ой, Минька, это ты ее?
– Да нет, сама зарезалась от жизни бесприютной: ни дома, ни огорода, да еще муж – пьяница горький. Вот и надумала.
– Ну и трепло же ты! И в кого такой?
– В старшую сестру Анну. Дай-ка топор и сани вплотную поставь.
Обратно добирались долго. Лосиха была тяжеленная, и, чтобы не переутомлять Рыжуху, Мишка и Анна-младшая шли рядом с санями пешком. На ходу думалось хорошо.
«Дед явно считает, что поставил невыполнимые условия. Для близнецов и для дядьки Лавра – да, невыполнимые, а для меня? Что мы знаем о преодолении сопротивления нововведениям? Сначала попробуем выяснить, в чем причины сопротивления? Во-первых, дед, как и всякий хороший лучник, относится к самострелу, мягко говоря, скептически. Бесполезная игрушка, хотя и опасная, но не более. Во-вторых, он, надо сказать, вполне резонно, опасается давать детям в руки оружие. Однако существует такая штука, как теория внедрения, придуманная в семидесятых годах ХХ века, специально для преодоления сопротивления инновациям.
В соответствии с этой теорией все участники процесса должны быть разделены на три группы: рядовой состав, средний уровень и высший уровень – руководство. Условия успешного внедрения следующие. Рядовой состав не должен опасаться ухудшения своего положения в результате внедрения новинки. Средний уровень должен быть уверен в том, что от внедрения он получит какую-нибудь пользу. Либо материальную выгоду, либо повышение статуса. Высшему уровню, то есть руководству требуется прежде всего моральное удовлетворение, поскольку считается, что материальные и статусные проблемы на этом уровне уже решены. В подавляющем большинстве случаев такое моральное удовлетворение дает лесть: «только под вашим мудрым руководством», «ни у кого больше ничего подобного нет», «нам будут подражать конкуренты» и т. д. Это – в теории.
Попробуем приложить теорию к имеющейся ситуации. Рядовыми будем считать тех, кто к вопросу не имеет отношения: родственников, соседей и т. п. Основания для опасений у них есть: дурной малец может стрельнуть куда угодно, а самострел, как бы к нему ни относились опытные лучники, оружие убойное. Значит, первой задачей будем считать снятие этих опасений.
За средний уровень примем меня, близнецов и, пожалуй, их отца – дядьку Лавра. Я, в случае чего, буду иметь три выстрела вместо одного и становлюсь как бы командиром стрелкового звена. Старшим стрелком, так сказать. Налицо и материальная выгода, и статусный рост. Близнецы получат вожделенные самострелы – выгода материальная. Дядька Лавр получает благодарность сыновей и, в перспективе, заказы на изготовление самострелов, если они приобретут популярность.
Теперь высший уровень – дед Корней. Какое моральное удовлетворение он может получить? Вернее, не так: какое моральное удовлетворение ему требуется? Он – отставной военный не самого маленького чина – сотник латной конницы. В привычных мне терминах – майор бронетанковых войск. Со службы «уволен» по ранению. Такие мужики вообще-то с удовольствием занимаются обучением новобранцев. Тем более, что все годные к тому мужчины в селе – военные, наподобие казаков в Российской империи. Но самострел-то он полезным в военном деле не считает!
