Аластер Рейнольдс - Дождь Забвения
– Думаю, нужно радоваться тому, что дела не обернулись еще хуже. Когда все закончится, я поплетусь к начальству с чашей для подаяний – вымаливать финансирование.
– Ожье, знаешь, именно потому я и вышла на связь, – проговорила Скелсгард, и ее кривая ухмылка стала чуточку веселей. – Есть новости для тебя.
– Рассказывай! – попросила Ожье.
– Слышала поговорку «Беда не приходит одна»? – Маурия выждала пару секунд, но в лице Ожье не дрогнул ни единый мускул. – Ну, если не знаешь, не важно. Дело в том, что мы потеряли портал на Фобосе. Такая вот неприятность. Я просмотрела свежие данные, полученные от новехонькой техники прогров, и могу сказать почти уверенно: мы угробили эту линию гиперсети.
– Нельзя сдаваться, – твердо сказала Ожье. – Надо найти эту линию, восстановить связь. Земля-Два слишком ценна, чтобы отказываться от нее.
– Никто и не намерен отказываться. Мы не знаем доподлинно, пропал тоннель или нет. В теории – дыра на дыре. Однако в настоящее время бывший фобосский портал – не приоритет номер один.
Изображение расплылось, затем собралось снова – пиксель за пикселем.
– А что – номер один?
– Когда взорвался портал на Фобосе, произошло нечто странное. Мы не заметили этого вовремя: нашей аппаратуре не хватило чувствительности. Но у прогров-то по-другому. У них по всей Солнечной системе разбросаны приборы для регистрации порталов. Многие годы они молчали, даже намека не давали на то, что есть порталы не только на Седне и Фобосе.
– А теперь?
– Наверное, некая предсмертная вибрация линии с Фобоса вошла в резонанс со всеми спящими поблизости порталами. Сенсоры приняли сигналы от полутора десятка порталов, разбросанных по системе!
– Пятнадцати? – Ожье решила, что ослышалась.
– Может, и больше. Слабейшие сигналы были на пороге различимости. Возможно, наша система нашпигована порталами, о которых мы даже не подозревали. Случайно мы бы в жизни на них не наткнулись: они все спрятаны в недрах безымянных ледяных шаров, на которые раньше никто не обращал внимания.
– Господи…
– Господи два раза. Надеюсь, тебя впечатлило.
– Не то слово!
– Хотела малость развеселить тебя, – улыбнулась Скелсгард. – Как я уже говорила, пока все предварительно и не стопроцентно. Но едва уляжется суета, мы соберем совместную экспедицию и будем копать, пока не доберемся до порталов. А потом залезем и посмотрим, куда они нас выведут.
– Это вопрос.
– Может, в середку Галактики? Но для этого у нас есть портал на Седне. Надеюсь, новые порталы приведут совсем в другие места.
Сперва Ожье старалась, чтобы голос звучал спокойно, затем бросила это мучительное упражнение. Что в нем проку? Маурия прекрасно знает, каково сейчас Верити.
– В другие АБО?
– Ты же знаешь, их много в космосе. Один содержал «квантовый снимок» Земли двадцатого столетия. Почему бы другим АБО не хранить «снимки» других времен? По Галактике могут быть разбросаны десятки Земель, замороженных в разные моменты истории. Один портал приведет в Средние века, второй – в середину триасового периода.
– Мне нужно попасть в команду исследователей, проверяющих порталы!
– Я приложу для этого все усилия. Только не забудь прочную спецовку и любимую кирку – вряд ли мы в следующий раз окажемся так близко от тоннеля.
– Надеюсь, ты не ошибаешься.
– Я тоже надеюсь, – сказала Скелсгард за минуту до того, как оборвалась связь. – Но даже если ошибаюсь, что-то мне подсказывает: нам с тобой еще долго не придется беспокоиться о финансировании.
Флойд замедлил шаг, остановился под фонарем и сдернул со столба приклеенный листок, на этот раз осторожно, стараясь не разорвать. Затем, повернувшись к свету, всмотрелся в изображение сквозь туман.
Портрет Шателье.
Похож. Не как две капли воды, но достаточно, чтобы человек, с которым недавно встречался Флойд, оказался ему братом.
Или все-таки разыгралось воображение?
Сыщик свернул листовку и сунул в карман. Под текстом был телефонный номер для тех, кто хочет поддержать избирательную кампанию. Надо бы подумать, как попасть в гости к Шателье. Просто задать пару вопросов. Немножко испортить жизнь.
Он двинулся дальше, высматривая номера домов, пытаясь определить, в какой закоулок Парижа угодил. Где-то в тумане заревела сирена. В серой мгле замаячила телефонная будка. Флойд вошел, сунул палец в лоток возврата денег – хм, монетка. Удачный денек. Сыщик бросил ее в щель и набрал накрепко засевший в памяти номер.
Ответила Софи.
– Это Флойд, – представился он. – Надеюсь, еще не слишком поздно. Грета дома?
– Подождите, я сейчас.
– Нет, постойте. Маргарита…
– Да, она еще жива.
– Спасибо.
– Я схожу позову Грету. Она наверху.
Он ждал, барабаня пальцами по стеклу. Ведь скверно расстались. Как она примет его возвращение после такого долгого отсутствия?
Кто-то взял трубку:
– Флойд?
– Грета?
– Это я. А ты где?
– В Париже. Не совсем понимаю, где именно. Пытаюсь выбраться на улицу Драгон.
– Флойд, мы беспокоились. Где ты был? Тебя искали весь день. – Голос звучал обескураженно и тревожно, а вовсе не зло.
– Я был занят, – ответил он, раздумывая, что означает «весь день».
Ведь Флойд отсутствовал гораздо дольше. А сколько времени прошло здесь?
– Был с Ожье, – добавил он.
– А где она теперь?
– Уехала.
– Надолго?
– Навсегда. Вряд ли я увижу ее снова.
Кажется, Грета отошла от телефона, а когда вернулась, что-то изменилось в ее голосе. Там появилось сочувствие – и понимание.
– Флойд, прости.
– Да все в порядке.
Неправда. Не все в порядке.
– Флойд, ты где? Я могу вызвать для тебя такси.
– Не стоит, мне нужно пройтись. Можно, я приду к тебе завтра утром?
– Да. Я все утро буду дома.
– Я пораньше. Хочу повидать Маргариту. У меня есть для нее кое-что.
– Она все еще надеется, что ты принесешь землянику, – печально сообщила Грета.
– До завтра.
– Флойд, подожди, не вешай трубку. Предложение насчет Америки в силе. У тебя ведь было время подумать?
– Да, ты права, у меня было время. И я подумал, что Америка – лучший выбор для тебя.
– Значит, ты решил?
– Да, решил.
Он повесил трубку и вышел из будки. Туман слегка рассеялся, открыв вид на улицу. Флойд узнал ее. Похоже, он движется в нужном направлении.
Он сунул руку в карман. Пакетик с земляникой лежал там, словно послание из сна, который не вмещается в реальный мир. Рядом лежал флакончик с УЛ.
Флойд подумал о гидросамолете, уносящем Грету в другую страну и в новую жизнь, ярче и насыщеннее той, что мог бы ей предложить частный сыщик и неудачливый музыкант по имени Венделл Флойд – даже если улетит вместе с ней в Америку. Подумал и о том, что Грета, оставшись в Париже ухаживать за Маргаритой, безнадежно упустит свой шанс.
Флойд вынул флакончик с УЛ и уронил на мостовую.
Затем раздавил его каблуком и ушел в туман.
Благодарности
Работая над этим романом, я почерпнул важные сведения в ряде книг. Создать правдоподобный «контрфактуальный» сценарий военных действий в мае 1940 года мне помог блестящий труд Джулиана Джексона «The Fall of France» («Oxford University Press», 2003). Автор полагает, что наступление немцев в Арденнах было бы легко сорвано, если бы союзники правильно оценили слабость противника в тот момент и приняли надлежащие меры.
Информацию о Париже я брал главным образом у Алистера Хорна, в «Seven Ages of Paris» («Macmillan», 2002). Полезной также оказалась книга Эдмунда Уайта «The Flвneur» («Bloomsbury», 2001). Тем не менее версии этого города в моем романе имеют лишь отдаленное сходство с реальностью. В некоторой степени мое воображение простимулировали книги Жоржа Сименона о комиссаре Мегрэ. Спасибо вам, глубокоуважаемый Жюль.
Поиск гравитационного излучения из космических источников продолжается и ныне, и ученые считают, что успех может быть достигнут в любой момент. Пионером в данной области является упоминаемый Маурией Скелсгард Джозеф Вебер, в 1960-х пытавшийся детектировать гравитационные волны, а сегодня такие исследования с помощью сверхчувствительных приборов ведет лейденская лаборатория GRAIL. Тем, кого интересует эта волнующая и спорная тема, я рекомендую книгу Марсии Бартусяк «Einstein’s Unfinished Symphony» («National Academies Press», 2000). Между прочим, один из учеников Вебера, Роберт Форвард, стал известным писателем-фантастом; в его произведениях содержится много познавательного о гравитации и экзотической материи.
Искусственно созданный вирус «А-музыка» – мой вымысел, но, сожалению, существует амузия, у которой есть аналог в лингвистике – афазия. Больной амузией теряет способность как сочинять мелодии, так и воспринимать их. Об этом явлении я прочел в увлекательной книге Гарольда Л. Клаванса «Toscanini Fumble» («Headline», 1990). Подобно «клиническим рассказам» Оливера Сакса, многие истории Клаванса выглядят более фантастическими, чем произведения профессиональных фантастов.
