Ник Перумов - Череп на рукаве
Сегодня Туча пойдёт до конца, вдруг с холодной, леденящей ясностью понял я. Я на миг словно увидел всё происходящее с той стороны, я смотрел миллионами глаз и видел — жалкую кучку людей, пока всё ещё плюющихся огнём, но всё равно — обречённых, обречённых, обречённых с того самого момента, как они оказались на пути у Силы.
Да что же такое со мной?! Я в ярости ударил кулаком по земляному урезу. Откуда во мне это? Как оно появилось?..
…Последние слова перед тем, как скомандовать «огонь». Туча нависает над нашими головами, затягивает небо мелкой сеткой, среди ясного дня сгущается мрак. Наше счастье, что у них нет…
Я подумал о боевых ОВ. И рука сама нажала нужную клавишу коммуникатора, одну из «неотказных», сигнал химической тревоги. В бою может не оказаться времени надвинуть маску; «тревожка» делала это сама. Я подумал и вжал кнопку, хотя все индикаторы ещё успокоительно показывали нули. Каким-то образом я опять знал, что произойдёт.
Мы опередили Тучу на несколько секунд, но в таких делах секунда равна вечности. Туча лопнула густым жёлтым дождём, исторгла из себя клубы тумана — отвратительно-гнойного цвета. Зуммер химической тревоги взвыл, но мы были готовы.
Туча с размаху бросила себя на проволоку. На броне шипели и пузырились мерзкого вида капли, но комбинезон не поддавался. Разбитый на пары и тройки взвод встретил Тучу струями из огнемётов, твари горели весело, ничуть не хуже, чем под Пенемюнде. И они не могли прорваться сквозь сеть. Трепыхающиеся тела, облитые таким красивым издали жидким огнём. Распяленные присоски, дёргающиеся мускульные пластины, дрожащие в лихорадке мембраны и сфинктеры. Скорее! Скорее! Всё принесено в жертву скорости. Быстрее жить — быстрее убивать — быстрее умирать; дикий закон дикой Тучи.
Сейчас они умирали. Горели, и их плоть шипела, корчась в огне, распадаясь угольями. Взвод держался дружно; Микки грамотно поставил своих, прикрывая расчёты тяжёлого оружия; даже новички, недавние рекруты, держались сносно, почти не падая в обморок; даже Раздва-кряк ухитрился не влезть ни в какую неприятность.
Мне начало казаться, что достаточно иметь просто крепкие нервы и вдосталь напалма. Всё вокруг окуталось едким дымом, смешанным с тяжёлым угаром от корчащихся в огне уродливых, нелепых тел. Пожираемые пламенем, они тянулись вперёд, сквозь ячейки сетки, всеми своими отростками и щупальцами.
Их скапливалось всё больше и больше. Кое-где под огненным покровом стала скрываться сама защищавшая нас сеть. Но на том берегу и высоко в воздухе по-прежнему взрывались снаряды — прикрытие полковых батарей держалось не хуже нашего.
Вокруг меня мало-помалу образовывалась мёртвая зона. Не потому, что я оказался таким уж удачливым истребителем Тучи или, к примеру, умелым командиром взвода. Туча просто избегала меня. Огибала, атакуя где угодно, но только не рядом с моим блиндажом. Твари валом катились на наши расчёты, и ребятам приходилось жарко — там уже горело почти всё, что могло гореть, и вторые номера едва успевали сбивать подступающее уж слишком близко пламя. Гюнтер от души потчевал Тучу «хлопушками» — разрывными гранатами ближнего радиуса действия; остальные от него не отставали. Пока держится сеть, мы если и не неуязвимы, то, по крайней мере, очень к этому близки. И, опять же — пока не подошли те, кто покрупнее. Самой Туче явно не хватало силёнок порвать тонкие, но прочные нити из жаропрочного титанового сплава. Вот когда до нас доберутся те великаны, что рушили дома за рекой…
Мы держались. Стрелки часов остановились. Один за другим пустели баки с огнемётной смесью. Перед боем по взводам раздали тройной боекомплект, но сейчас цинки и ящики опустошались с пугающей скоростью. Ещё полчаса такой вакханалии — и нам придётся кисло.
…Я не знал, что кисло нам станет гораздо скорее. Да так, что прямо до полной оскомины. Кровавой.
Эфир и так был забит отчаянной руганью. Командные каналы захлёбывались — где-то Туча каким-то образом прорвалась-таки под проволоку, и обречённое отделение вызывало огонь на себя; его соседи спешно перекрывали дополнительными сетчатыми щитами ходы сообщения.
Насколько я мог понять — нас и в самом деле использовали как живую приманку. Туча не реагировала на технику. Она атаковала, только когда видела людей. Когда мы выжжем её достаточно, чтобы удовлетворить командование, нам дадут приказ грузиться. БМД на сей раз стояли прямо в наших боевых порядках. Никуда бежать не надо. Интересно только, станет ли Туча нападать на железные коробки — в которые мы отступим, если станет совсем жарко?..
Или разумно отступит сама, предоставив справляться с ними совсем другим бойцам?
Как бы то ни было, когда от ребят один за другим пошли доклады, что они приканчивают последние остатки боекомплекта, оставляя только неприкосновенный запас, я запросил ротного.
Обер-лейтенант Рудольф ответил сразу.
— По машинам, ребята, — гаркнул он по общему, ротному каналу, так, чтобы его слышали все. — Дело сделано. Уходим.
Дело на самом деле казалось сделанным. Натиск Тучи ослаб. Я не знал, как обстояло дело на других участках, но, похоже, «потери оставались в пределах допустимого», как выразился бы какой-нибудь штабист. Как сейчас воняло на позициях, оставалось только догадываться. Убойная смесь из тяжёлого ядовитого пара, выпущенного тварями Тучи в первый миг атаки, и смрада горящих тел. Мы забивались в казавшиеся спасительными недра «бээмдэшек» со всей мыслимой скоростью, расчёты сворачивались, направляющие и пусковые занимали свои места; наша артиллерия смолкла, и почти сразу же Туча отхлынула окончательно.
Только теперь, глядя вверх, я подумал, что мы всё-таки её потрепали более чем изрядно. От сплошных застилающих солнце облаков остались жалкие обрывки. Теперь всё, что могли эти твари, — жалко и жалобно трещать крыльями, у кого они остались. Где то слитное могучее гудение мириадов бешено работающих крыл, когда Туча только разворачивалась для своей первой атаки? Где сотни тысяч существ, деталей идеально отлаженной, невероятно сложной машины? — горят, исходя чадным чёрным дымом на нашей проволоке. Где всякие многоногие клешненосные создания? — разорваны на куски фугасными снарядами, изрешечены шрапнелью. Никакая армия монстров не устоит против массированного артналёта, самодовольно думал я. Те, кто пропустил Тучу так далеко от побережья, были, похоже, просто слабаками. У них не выдержали нервы. У нас нет. И вот — мы живы, и мы победили. Скороды будем наступать. Если понадобится, мы зальём напалмом половину планеты — это всё-таки лучше, чем даже тактические ядерные заряды.
