"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Выйдя из замковых ворот, Эбнер Каланча расстегнул фибулу, сунул ее в поясной кошель, снял плащ, сложил его идеальным прямоугольником и оставил на парапете моста, а затем перемахнул через огромный валун и с кряхтением приземлился на неровную землю. В коленях что-то хрустнуло, да так, что он едва не застонал от боли. С годами начали ощущаться последствия его невероятно высокого роста: лекари предупреждали, что вскоре суставы начнут беспокоить сильнее прежнего, и вот, кажется, этот момент настал.

Каланча поймал удивленный взгляд стражника и махнул рукой, показывая, что все в порядке. Он хотел дойти к месту, куда упало тело гвардейца, с внешней стороны стены. Слабо верилось, что удастся что-нибудь найти, но Каланча, будучи деловым человеком, прекрасно знал, сколь важными порой бывают сущие мелочи. Он двинулся вдоль эллисдорской каменной громады по узкой тропинке, словно зависшей меж стеной и крутым берегом неспокойной нынче реки. Дорожка была настолько узкой, что порой приходилось передвигаться боком. Вскоре тропа немного расширилась, река осталась чуть в стороне, а стена начала подниматься все выше, к холмам, на которых взгромоздилась цитадель. Каланча чувствовал себя букашкой, взбирающейся по стеблю цветка.

Наконец он добрался до места, где нашли Гилберта, но вначале пришлось отдышаться.

— Годы берут свое, Эбнер Третий, а ты все скачешь, будто вчера только закончил школу и пошел к отцу в помощники, — ворчал он сам на себя, пока переводил дух.

Эбнера Фалберта Второго давно не было в живых, а Эбнер Фалберт Четвертый покамест не оправдывал надежда, возложенных на отпрыска столь влиятельного семейства.

Как бы то ни было, сейчас Каланчу волновало другое. Он пришел сюда, ибо чуял: что-то во всей этой истории было не так. Они все упустили нечто очень важное в прошлый раз, когда впервые пришли осмотреть тело гвардейца. У парнишки-наемника нашли бумагу с помилованием самопровозглашенного короля Ламонта, но денег при нем не было. Несколько монет нашли возле трупа — эрцканцлер велел собрать их и сохранить на случай суда: все же они доказывали, что здесь имели место заговор и подкуп.

Но что-то не давало Эбнеру покоя, зудело, заставляло руки чесаться, лишало сна и аппетита. Было что-то неправильное в происходящем, и ему было необходимо это найти. И ноги сами понесли Каланчу сюда, к месту, где он впервые увидел всю картину.

— Гвардеец Сепп утверждал, что к нему пришел встревоженный будущий покойник Гилберт и рассказал, что он, дескать, подслушал, как наш наемник договаривался с кем-то о том, чтобы открыть ворота и впустить людей Эккехарда. Допустим.

Фалберт размашисто шагал взад-вперед по тропинке, под ногами хрустела каменная крошка. Прямо на стене, в стыках огромных валунов, росли мелкие, но очень упрямые желтые цветы: тянулись к скупому северному солнцу изо всех сил, ловили каждый луч и сгибались, но не ломались под очередным порывом ветра. Каланче подумалось, что его народ был похож на эти цветы, да быстро отмел философские мысли. Все этот чертов возраст. Все чаще он превращал его в сентиментального болтуна.

— Допустим и то, что эти гвардейцы решили помешать наемнику совершить задуманное. Но поймали они его не у ворот, не у казарм, где ем следовало бы найти себе помощника, а на одном из самых пустынных участков замковой стены, — размышлял Каланча, — продолжая расхаживать по тропинке. Он пытался что-то увидеть, что-то заметить, но сам не знал, что искал. Оставалось полагаться лишь на везение. — Возможно, он хотел спрятать деньги, что разумно. Быть может, гвардейцы застали его врасплох, и он решил избавиться от кошеля. Но почему тогда оставил при себе бумагу, которая обличает его как заговорщика? Не сходится.

Он брел, рассеянно блуждая взглядом по краю тропы, что обрывалась крутым спуском. Такой без должной сноровки не осилить — бухнешься в воду и будешь барахтаться, пока течение не унесет к нормальному берегу.

— Хмм…

Эбнер остановился, заметив что-то блестящее на берегу, и подобрался ближе, силясь разглядеть предмет.

— Кажется, одна из монет, которые, как Сепп утверждал, наемник выбросил, когда понял, что его раскусили.

Сам Каланча эти монеты видел лишь мельком, когда один из солдат собирал их, ползая по склону, — не до того тогда было. Но сейчас, именно когда взгляд зацепился за монету, сердце Эбнера екнуло и зуд в голове усилился.

— Давай-ка мы тебя достанем, красавица. — Забыв о пыли и камнях, он опустился на колени, ухватился за край скалы и попытался достать монету. Не вышло. Даже с его длинными руками достать не получалось. Он спустился ниже — нащупал ногой каменный выступ, показавшийся ему более-менее надежным, осторожно перенес вес и попробовал дотянуться до блестящего кругляша.

Он поднял глаза на стену и увидел место, где застали врасплох наемника — тот выступ старой каменной стены казался почти обжитым. Значит, это было логово паренька. Следовало отправить людей из тех, кто половчее, посмотреть, нет ли там других сюрпризов. Но сначала он должен был достать монету.

— Ну же… Давай… — Каланча тянулся изо всех сил, аж мышцы заболели. — Есть!

Он схватил металлический кругляш, крепко сжал в кулаке и полез назад к тропе. Выбравшись, он привалился к стене, давая членам отдых, и принялся разглядывать находку. Мгновением позже Эбнер расхохотался так громко, что со стены свесился дежуривший гвардеец.

— Чего ржешь, мужик? Людям мешаешь!

— Позови-ка сюда Ганса из Канцелярии, — выкрикнул он. — Скажи, Эбнер Каланча зовет.

— Ой… мастер Фалберт, простите, — стушевался гвардеец. — Сию минуту позовем!

Эбнер продолжал трястись от хохота и крутил монету в руках, подбрасывал, ловил, пробовал на зуб и снова смеялся.

— Вот же идиоты безграмотные, — чуть не плача, стонал он. — А ведь наемник-то был прав. Ох и дурни…

Он снова подбросил монету, ловко поймал и раскрыл ладонь. На серебряном кругляше красовался профиль Ламонта Эккехарда с надписью на антике, а на обратной стороне красовался герб Эккехардов.

— Монеты отчеканили в Эклузуме, и здесь они точно не будут в ходу, пока самозванного короля не коронуют по всем правилам. — Каланча снова хихикнул, в глубине души радуясь тому, что парнишка оказался прав: испытывал почти отеческую привязанность к смышленым юнцам. — Какой же наемник, особенно если он умеет читать и считать, примет плату такими неудобными монетами?

Со стены свесилась светлая голова Ганса:

— Звали, мастер Фалберт? — крикнул он.

— А то! — усмехнулся Каланча. — Взгляните-ка на монеты, что мы здесь собрали, еще раз….

5.6 Эксенгор

— Хранитель милостивый! — восхищенно выдохнул брат Фастред. — Вот он какой, знаменитый Эксенгор. Воистину никогда не видывал ничего подобного.

— Значит, вождь Магнус не солгал, брат мой. Действительно, уникальное место.

Брат Аристид наградил спутника безмятежной улыбкой и шагнул вперед. Фастред помедлил, снял шлем, последовал за патроном и вновь застыл, не веря своим глазам. Они стояли на вершине поросшей сотней разнообразных мхов скалы и завороженно взирали на священный для всех рундов город.

Все здесь было Фастреду непривычно, и он не мог избавиться от ощущения, будто эта земля еще окончательно не решила, какой облик хочет принять. Древние округлившиейся от времени камни лежали на берегах совсем молодых рек. Плоская как поднос долина простиралась почти до самого горизонта и на севере упиралась в массивную горную цепь. Заснеженные вершины этих гор были так высоки, что прятались в облаках. Сама же земля с такой высоты напоминала чудной ковер, сотканный рикенаарской затейницей: лесов здесь почти не было, зато вволю росли мхи, травы и низкие кустарники. На склонах редких холмов расположился знакомый всем хайглигландцам вереск, скалы обильно поросли камнеломкой, чьи желтые цветки ярко контрастировали со стальными небесами. На топких берегах рек и озер вовсю хозяйничала водяника с крупными, словно бусины, темными ягодами.