Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь
— Думаешь, он уже вычислил, что мы сменили машину? — спросил Андреа.
— Разумеется, — сказала Анджелла. — Это вполне естественный шаг — сменить колеса в такой ситуации. И потом, за нами тянется такой кровавый шлейф через три государственных границы, что…
— Все, давай не будем больше об этом, — попросил Андреа.
— Давай, — согласилась девушка.
Он взял с заднего сиденья сумку с вещами, они вылезли из машины.
Анджелла вполне уверенно поднималась по лестнице, перешагивая через ступеньку. Ей было явно очень хорошо знакомо это место. Андреа еле успевал за нею.
— Анджелла, не спеши, пожалуйста, — не выдержал он, наконец. — Сумка очень тяжелая.
— А я на каблуках, — парировала Анджелла, снисходительно посмотрела на него и замедлила темп. — Не волнуйся, уже почти пришли.
Она подошла к одной из дверей, принялась ощупывать дверной косяк. Что-то хрустнуло, посыпалась бетонная крошка. Анджелла извлекла запылившийся замшевый сверток, развернула его. Внутри была связка ключей. Девушка отомкнула один за другим три замка, распахнула входную дверь.
Эта квартира была брошена. Причем брошена давным-давно. Повсюду толстым слоем лежала вековая пыль. Почти все окна были заклеены плотной бумагой, не пропускающей света. Квартира была достаточно просторная, весьма хорошо обставленая.
Они прошли в спальню. Анджелла сдернула покрывало с кровати, вынула из платяного шкафа чистое постельное белье и принялась застилать им большую широкую двуспальную кровать. Андреа изъявил желание помыться. Ее несколько позабавила эта его страсть к чистоте, хотя — она и сама была не прочь принять душ. Показав своему жениху ванную комнату, она принялась разбирать их нехитрые пожитки. Через двадцать минут он вышел из ванной, мокрый, посвежевший. Она взяла его полотенце, шампунь, гель для душа с ароматами розы и жасмина, и отправилась приводить себя в порядок.
Душ оказался весьма кстати. Теплые струйки воды успокаивающе ласкали тело, запахи розы и жасмина щекотали ноздри. Она могла вот так вот простоять под душем и час, и два, но прошло уже тридцать минут, а в спальне ее ждал он; она прекрасно знала, что без нее он не сможет уснуть, и поэтому закрыла краны, вытерлась, завернулась в полотенце и вышла из ванной.
Он сидел на подоконнике, распахнув окно. Город спал, в воздухе повисла тишина. Она села напротив, посмотрела на него. Он молча продолжал глядеть на город. Она улыбнулась.
— Андреа, о чем ты сейчас думаешь? — спросила она ласково.
— Я? — переспросил он. — Да так, ни о чем.
Она придвинулась поближе к нему, заглянула в глаза.
— Андреа, я люблю тебя, — сказала Анджелла все также ласково, чуть подалась вперед, и поцеловала его в губы.
Сначала ей казалось, что поцелуй будет недолгим, но он ответил на него, прижал ее к себе, провел ладонью по ее затылку, по ее великолепным влажным волосам, коснулся ее плеч. Внезапно какой-то холод пробежал по спине — страх, что погоня уже близко, что сейчас совсем нет времени на ласки, и она инстинктивно захотела вырваться, оттолкнуть, но подумала — а зачем? Ведь он — единственный близкий мне человек, кроме него у меня больше никого нет…
Он запустил руки под полотенце, провел ладонями по ее животу, затем несмело, осторожно коснулся ее груди, грубых, еще с капельками влаги, сосочков, принялся массировать их кончиками пальцев…
— Уйдем с подоконника… — прошептала, задыхаясь, она.
Он поднял ее на руки, отнес на кровать и высвободил из мешавшегося полотенца. Она смотрела на него все теми же бездонными зелеными влюбленными глазами. Запах любимого будоражил кровь, Анджелла приподнялась, обхватила его шею рукой, коснулась губами его губ. Он положил ее на спину, обнял одной рукой за талию; нежно, теперь уже уверенно коснулся ее груди, ухватил губами грубый, дрожащий от возбуждения сосок. Она выгнулась дугой, впилась своими ноготками в его спину, провела ладонями вверх, оставляя на его коже сеть тоненьких красных дорожек, причиняя легкую сладостную боль. Он прижался к ней, уткнулся носом в ее животик, вдохнул ее запах и смесь жасмина и розы, провел ладонью по ее бедру, его рука скользнула в ее промежность. Ей стало жарко. Она сладко застонала от удовольствия. А через несколько минут, не желая больше ждать, Анджелла дрожащими от возбуждения пальчиками принялась расстегивать ремень на его джинсах…
Мама сидела над сумкой, пакуя вещи. Она куда-то спешила, надо было срочно ехать. Ей не было никакого дела до маленькой четырехлетней дочки, которая так и норовила залезть в сумку.
— Да посиди же хотя бы минуту спокойно! — не выдержала мама. — Милая, честное слово, на тебя терпения не хватит!
Щелкнула замком входная дверь.
— Вот, папа пришел — спроси его, где он был, — сказала мама.
Девочка послушно побежала в прихожую и через мгновение уже сидела на шее у зашедшего в комнату отца.
— Дорогая, ты все собрала? — спросил он, снимая дочь с плеч.
— Почти, — сказала мама.
Отец ушел на кухню, принялся греметь кастрюлями.
— Милая, ты не видела мой револьвер? — громко спросил он.
— Не знаю, — ответила мама раздраженно. — Дался тебе этот револьвер! В войну не наигрался?
В дверь громко постучали.
— Это еще кто? — отец вышел с кухни и направился к входной двери, открыл.
Раздались голоса, кто-то заговорил по-немецки. Быстро договорившись до чего-то, голос попрощался. Хлопнула дверь.
— Ну что, дождались? — спросил отец встревожено. — Черт с ними, с вещами. Бежим. Войска уже здесь.
Он взял у мамы сумку, огляделся по сторонам. Мама надела шляпку с широкими полями. Втроем они вышли из квартиры, отец запер ее, спрятал ключи в замшевый мешочек.
— Машина на улице, за углом. Идите, я за вами, — сказал он.
— А Мишка? — спросила девочка. — Мишку забыли.
Плюшевый медвежонок был любимой игрушкой дочери, его привезла мама из Англии. Отец с матерью переглянулись.
— Мы потом приедем за ним, доченька, — сказала мама. — Идем.
Она взяла девочку за руку и пошла вниз по лестнице.
— Правда, вернемся? — спросила дочка.
— Ну конечно, — мама улыбнулась. — Мы же не навсегда отсюда уезжаем.
На первом этаже несколько солдат в серой форме уже выволакивали одного за другим каких-то людей из квартиры.
— Фашисты, — прошипела мама презрительно и ускорила шаг.
На улице их уже ждала машина — черный «Хорьх» довоенного образца.
— Поехали, — коротко приказал папа водителю.
Автомобиль сорвался с места, выскочил на проспект, подпрыгнул на разбитой дороге. Внезапно под передними колесами что-то громко клацнуло, и тотчас впереди вырос столб дыма, огня, и грязи. Стало жарко, стекла со звоном вылетели из дверей, что-то протяжно свистнуло…
Было еще только шесть утра. Город спал, но в предрассветных сумерках уже сновали автомобили и редкие в столь ранний час прохожие.
Анджелла провела тыльной стороной ладони по лбу, стирая капельки холодного пота. Она сидела на кровати, сжав побелевшими пальцами одеяло. Это был сон, всего лишь сон. Девушка посмотрела на Андреа. Тот что-то бессвязно бормотал во сне, шарил руками по постели, словно ища кого-то. Пальцы его наткнулись на подушку, он подтянул ее к себе, прижал и успокоился. Анджелла улыбнулась, поднялась с кровати, накинула его рубашку и пошла на кухню.
День 24-ый 11:00Он открыл глаза и понял, что обнимает ее подушку. Постель пахнет розой и жасмином. Ее нигде не было.
— У этой женщины талант — исчезать в самый неподходящий момент, — недовольно произнес Андреа, поднялся с кровати, взял со стула рубашку — она пахла ею.
На прикроватной тумбочке стояла тарелка с еще теплыми гренками. Рядом лежала свернутая салфетка. Андреа развернул ее. «Завтрак» — прочел он, взял тарелку и увидел, что она стояла на свернутом трикотажном джемпере Анджеллы. Он взял его в руки, оттуда на пол с грохотом выпал тяжелый армейский кольт 45-ого калибра. Андреа развернул джемпер и увидел еще одну салфетку. «На всякий случай» — было написано на ней все тем же размашистым кривым почерком. Он оделся, умылся, заткнул пистолет за спину и принялся завтракать.
Покончив с гренками, барон решил обследовать квартиру. Его все никак не хотела покидать мысль — что же заставило ее хозяев бросить насиженное место? Он вошел на кухню, сел за стол. Было уже 11 утра, но Анджелла могла исчезнуть и на весь день, а оставаться голодным до ее возвращения Андреа совсем не хотелось. И потом, ей ведь наверняка будет приятно, если я приготовлю что-нибудь вкусное? — подумалось ему.
Решив так, он принялся один за другим обшаривать все шкафчики в поисках чего-нибудь съедобного. Ни муки, ни соли, ни консервов. Единственное, что ему удалось найти, был старый револьвер кольт. Недолго думая, Андреа положил его на обеденный стол и продолжил поиски.
