Олег Дивов - Призрачный мир: сборник фантастики
Теперешняя миссис Рукасл — тихая женщина, удивительным образом почти незаметная в доме. Она кажется тенью мужа и сына, а не самостоятельным человеком. У меня создалось впечатление, что угождать им — цель ее жизни. Впрочем, они оба обращаются с ней ласково, любят ее и заботятся о ней.
От первой жены у мистера Рукасла была дочь Алиса, но в эпидемию, которая разразилась недавно, она заболела и умерла. Мистер Рукасл очень горюет, хотя траура и не носит; мне показалось, он просто равнодушен к одежде, надевает то, что приготовят ему слуги. Миссис Рукасл тоже тоскует, она как-то жаловалась мне, как грустно стало в доме после смерти хохотушки Алисы. Мне кажется, именно потому все и происходит так, как происходит…
Но буду последовательна. Бедняжка Алиса умерла совсем недавно, в деревне, где она заразилась, до сих пор бушует инфлюэнца. Мистер Рукасл несколько раз говорил мне об этом и строго-настрого запретил туда ходить. Еще не хватало, повторяет он все время, чтобы эта зараза унесла еще чью-нибудь жизнь. Когда я отпрашивалась у него вчера, он особо уточнил, что я еду именно в Торбей, а не в ту деревню, Сент-Мери-Мид.
— Сент-Мери-Мид? — взволнованно переспросил Шерлок. — О боже! Но ведь туда уехала Дженни! Я должен немедленно… Впрочем, нет. Простите, мисс Хантер, продолжайте. Пара часов дела не исправит, а после нашего разговора я тотчас же отправлюсь туда. Видите ли, там сейчас гостит моя жена.
— О, мистер Холмс, я надеюсь, с ней ничего не случится! Мистер Рукасл так напуган этой эпидемией, я понимаю, дело в смерти его дочери, но вдруг там действительно что-то серьезное? Я постараюсь изложить все поскорее.
— Только, пожалуйста, не в ущерб деталям.
Мисс Хантер кивнула и продолжила, чуть более торопливо, но все так же подробно.
— В доме двое слуг, супружеская чета. Миссис Толлер — грубоватая, но работящая женщина, очень себе на уме. Она и кухарка, и служанка, одним словом, выполняет всю домашнюю работу. Мистер Толлер много пьет, из-за чего я мало общаюсь с ним. Он крайне неприятен в нетрезвом виде, то есть бóльшую часть дня. На его попечении находится огромный пес, злющее существо неизвестной мне породы, на ночь его спускают с цепи. Мистер Рукасл особо предупреждал меня, что собака признает только его и мистера Толлера, а любого другого человека не задумываясь разорвет на части, и чтобы я не вздумала ночью выходить в сад. Пес воспитан злым, а сейчас он особенно беснуется, я слышала, как мистер Толлер жаловался жене, дескать, животное тоскует без хозяина, и с ним почти невозможно стало иметь дело. Раньше за ним смотрел лично мистер Рукасл, а теперь они вроде как не ладят. Я попыталась осторожно выяснить, почему — спросила мистера Рукасла, отчего он не навещает свою собаку; тот ответил, что это из-за болезни Алисы. Пояснил, что его одежда и руки пропитались лекарствами, и их резкий запах, почти неощутимый нашим носом, для собаки почти невыносим. Пес явно переживает: ночами он жутко воет, я долго привыкала спать под эти звуки.
Вот, собственно, и все про обитателей «Старых тисов». Кстати, там действительно очень много тиса — и вокруг дома, и в самом доме. Обеденный стол сделан из тиса, и еще в одной комнате, о которой я скажу чуть позже, тисовая дверь.
Мой день протекает так. Утром я с ребенком. После обеда я надеваю платье, приготовленное для меня, отправляюсь в гостиную, сажусь в кресло, миссис Рукасл сидит рядом и вышивает, а мистер Рукасл расхаживает по комнате и… Я, право, не знаю, как пояснить… Он смешит меня. Он рассказывает удивительно смешные истории, такие, что я хохочу, утирая слезы.
— Где расположено ваше кресло?
— Я сижу спиной к окну, мистер Холмс.
— Вас видно из окна?
— Думаю, да. Но кому? Мистеру Толлеру и его собаке? «Старые тисы» — очень уединенное место.
— Как вы думаете, что это за платье? Вряд ли ведь его шили для вас, не так ли?
— Я думаю, мистер Холмс, что это платье Алисы. Она была хохотушкой, мистер и миссис Рукасл очень скучают без ее смеха… Возможно, они пытаются представить, будто я — это она?
— Может быть, может быть. Что происходит дальше?
— Ровно в три тридцать мистер Рукасл отпускает меня, я иду к себе в комнату, переодеваюсь и снова провожу время с ребенком. Вечером, после шести, Эдуард гуляет с родителями, а я читаю в библиотеке или просто отдыхаю. В начале десятого укладываю его спать и ложусь сама.
Во время одной из вечерних прогулок Рукаслов я обошла дом и обнаружила запертую комнату — ту самую, с тисовой дверью. Мне показалось, что за ней кто-то есть, я слышала странные звуки, словно кто-то ходит. На мои расспросы мистер Рукасл ответил, что ставит там некоторые опыты, для которых необходима полная темнота, и чтобы я ни в коем случае не входила туда, иначе плоды нескольких месяцев его работы будут уничтожены. Но мне показалось, мистер Холмс, что он нервничает и… не знаю, возможно, странности этого дома пробудили во мне излишнюю подозрительность, но мне кажется, он лжет. С тех пор я каждый вечер стою возле той комнаты и слушаю. Иногда мне чудится, что кто-то за дверью стонет, но на мой зов ни разу не ответили. Откровенно говоря, мистер Холмс, я просто боюсь, мне постоянно лезут в голову всякие мистические истории, одна страшнее другой, а порой я думаю, что схожу с ума и мне все это мерещится…
— Не думаю, мисс Хантер, не думаю. Все это крайне подозрительно. Вы правильно поступили, вызвав меня. Очевидно, в доме совершено или совершается преступление, и я приложу все усилия, чтобы выяснить какое. Относительно же вашей безопасности: я убежден, пока вам ничего не угрожает, если, конечно, мистер Рукасл не застанет вас у той комнаты. Вам лучше больше не ходить к ней. Я съезжу в Сент-Мери-Мид, узнаю подробности об эпидемии и расспрошу жену о Рукаслах. Если в деревне действительно инфлюэнца, я заберу миссис Холмс, и мы поселимся здесь, в «Черном лебеде». Если же эпидемия — выдумка вашего нанимателя, мы останемся там, но я буду ежедневно наведываться в Торбей и час, положим, с семи до восьми вечера, ожидать вас. Я так понимаю, в это время вы можете относительно незаметно покинуть поместье.
— Огромное спасибо вам, мистер Холмс, — мисс Хантер в волнении сжала край скатерти, — вы удивительно отзывчивый человек! Я сказала мистеру Рукаслу, будто бы каждую неделю отправляю письмо и немного денег родным, то есть через неделю я в любом случае могу приехать. Ну и, разумеется, если случится что-то непредвиденное, я воспользуюсь вашим любезным предложением.
— Великолепно, так и договоримся. Насколько я понимаю, у вас время еще есть, а мы, с вашего позволения, откланяемся. — Шерлок поднялся, Ватсон тоже вскочил. — Я хочу поскорее увидеть жену.
— Мисс Хантер, — взволнованно сказал Ватсон, — позвольте выразить восхищение вашей храбростью. Я участвовал во многих расследованиях Холмса, и не всегда мужчины были так отважны и так внимательны к деталям, как вы. До встречи через неделю.
Они почти сбежали по лестнице, и скоро коляска мчалась в Сент-Мери-Мид, как на пожар. Ватсон нервно перебирал инструменты и пузырьки в своем чемоданчике, с которым никогда не расставался, а Шерлок просто сидел, закусив губу, и невидящим взглядом смотрел прямо перед собой.
Расследование откладывалось.
В сельской жизни есть свой несомненный шарм, думала Джейн. Шерлок считает, что здесь слишком скучно для человека с деятельным разумом, но он не прав. Деревенские сплетни, незначительные на первый взгляд события, разговоры за чаем и после церковной службы дают не меньше пищи для ума, чем самые шумные лондонские преступления.
Сейчас Джейн стояла возле церкви в кружке местных дам и девиц и с наслаждением слушала возмущенную речь Эмилии Гринберг.
— Здоровехонька! — рассказывала Эмилия. — Сидит у окна в своем любимом платье, том самом, цвета электрик, и смеется, аж пополам складывается! И нет чтоб прийти в церковь, как порядочная, возблагодарить Господа за исцеление…
— Вы неправы, дорогая, — покачала головой мисс Вуд. — После инфлюэнцы еще долго чувствуешь отвратительную слабость. У бедняжки наверняка недостаточно сил для дальних прогулок. К тому же ей опасно сейчас находиться среди людей, она может вновь заразиться. Мистер Рукасл совершенно прав, не выпуская Алису из дому, она должна сначала полностью поправиться.
— А ко мне снова подходил призрак, — невпопад произнесла младшая Эллиот. — И вы знаете, мне показалось, у него лицо Алисы. Я так испугалась! Слава богу, Эмилия, вы сказали, что она жива, я уж подумала…
В этот интереснейший момент беседа была прервана самым неожиданным и даже, пожалуй, скандальным образом. По крайней мере, рассеянно подумала Джейн, пищей для пересудов Сент-Мери-Мид обеспечена теперь на годы вперед. Из-за поворота, кренясь и жалобно скрипя, вывернула коляска, несомненно знакомый Джейн голос крикнул: «Стой!» — возница натянул вожжи, из-под колес взметнулась пыль…
