Марина Абина - Грибница
— Вы только поглядите, кого мы отловили! — закричал Кирилл, как только вошёл во двор базы. — Крысиного царя собственной персоной!
На его звучный голос во двор выбежали все жители базы. Глазам их предстала донельзя жалкая и вместе с тем противная картина. Витёк, отощавший за дни своей болезни и так и не вернувший до сих пор свой прежний вид, был одет в какое-то рубище неопределённого цвета и омерзительно воняющее. С серым от грязи и полосатым от размазанных слёз лицом; с затравленным взглядом из-под сальных, отросших сверх всякой меры лохм, он висел, удерживаемый за шкирку Кириллом, словно нашкодивший щенок, и не пытался вырваться.
После болезни Витёк не рискнул больше мыться, ходил в одной и той же длинной куртке, скоро превратившейся в грязную тряпку, и больше не разводил огня — его согревали крысы. Их колония так разрослась за то время, пока они жили в огромном четырёхэтажном гипермаркете, что теперь запасов менее крупных магазинов им хватало максимум на два-три дня. Приходилось постоянно кочевать. Да еще и другие крысиные кланы шли за ними по пятам. Чтобы хоть ненадолго задержать это продвижение и отдохнуть на одном месте, Витёк сдавал крысам продуктовые запасы Сергеича. Теперь он не надеялся на пощаду.
— Он жил с крысами, прямо в их вонючем логове, представляете? — Кирилл поволок Витька к кухонному блоку, но вовремя остановился. — Нет, сюда его нельзя — всё тут провоняет! Куда его, Сергеич?
— Давай в подвал, к трубе, — начальник с явным отвращением разглядывал своего бывшего подчинённого. И почему Кирилл приволок его сюда? Что, нельзя было грохнуть полудурка на месте? — Потом решим, что с ним делать.
— Да, надо разобраться, так ли он виноват на самом деле, — произнёс Пётр, выходя на крыльцо вместе с Катериной.
От досады он и сам был готов придушить Витька — вот ведь как ни вовремя попался тот Кириллу! Теперь их план с побегом назавтра наверняка сорвётся. Но нельзя же отказывать человеку в праве справедливого суда, пусть даже этот человек отъявленный негодяй! Тем более, что Витёк ещё не совсем взрослый. Пётр до сих пор не мог простить себе убийство двух других похожих подростков, и совсем не хотел, чтобы ситуация повторилась с третьим. Поэтому он решил заступиться за этого ничтожного грязного недоросля.
— Ты это о чём, Петя? Чего там разбираться? — Гришка даже покраснел от возмущения. — Да всё и так ясно! Это он научил крыс открывать консервы и водил их по всем нашим тайникам. Пропали труды нескольких месяцев и не известно хватит ли теперь припасов нам самим! А ты его выгораживаешь? Да его расстрелять мало!
— Это тебя расстрелять надо, козлодой хренов! — завопил вдруг Витёк. — Если б ты свою картошку не зажал тогда, я бы сейчас тоже в тепле и уюте тут зад отсиживал, а не трясся бы один от холода! — неожиданно Витёк выкрутился из рук у Кирилла и отбежал на середину двора. Повернулся к Сергеичу. — Жлобы вы все тут: жратву под себя подмяли, чтобы люди к вам от голода в рабство продавались! Это вас к стенке всех поставить надо! — Витёк услышал позади себя торопливые шаги и крутнулся к Кириллу, который уже заносил приклад для удара. Увернулся. — Давай, давай, бей! Только Леночке своей про Ирку — малолетку сопливую потом расскажи, как трахал её!
Кирилл зарычал. Витёк отшатнулся от него и, оступившись, упал. На него теперь смотрело дуло автомата. Сейчас он умрёт! Витёк всхлипнул, но отступать уже некуда, так пусть уроды получат по заслугам! И отползая по снегу от наступающего на него великана, он продолжал кричать:
— И ты, Гриша, дружку своему Димочке тоже расскажи, как Ирку в кузове валял. И Сергеич тоже. А Женька — как глаза отводила. Что, слабо вашим новым друзьям рассказать такое?
Кирилл рычал и всё давил и давил на спусковой крючок, не соображая, что магазин пуст ещё с тех пор, как он расстреливал в городе крыс. Когда до него дошло это, то он отбросил бесполезный автомат и с рёвом ринулся к Витьку сам.
— Задушу, гада!
Дальше всё разворачивалось с ужасающей быстротой. Во дворе присутствовали все жители базы, и все они оказались вовлечены в этот смертельный водоворот событий. Первую подхватило Лену.
— Кирилл, не надо! — она кинулась ему наперерез от кухни, бледная, словно беленая стенка. — Ведь это же неправда всё, Кирюшенька? Ведь неправда же? — вцепилась в его плечи, зарыдала, понимая, что не стал бы он душить Витька, если бы тот солгал.
— Задушу! Задушу! — Кирилл даже не замечал, что его пытаются оторвать от жертвы тонкие руки любимой женщины.
— Конечно неправда! — Фёдоровна мужественно попыталась спасти ситуацию. Она побежала за девушкой, но старые ноги и больное сердце подвели её. — Ох лышенько! — схватилась за сердце. — Умираю!
Пётр, который изначально собирался прийти на выручку Витьку, изменил направление и побежал к падающей старухе. Катерина бросилась следом.
— Фёдоровна! — из-за угла дома выскочил Саныч с тэтэшником в руках. — Что же вы ироды творите? Сколько людей погубили уже!
Сергеич увидел в руках у старика оружие и выхватил свой пистолет. Позади него лязгнул затвор Беретты — Евгения тоже не собиралась терять достигнутого. Они стояли на высоте крыльца и видели всех во дворе. Где-то в доме, в тылу, была только Мила. Но её не следовало опасаться. Димка круглыми непонимающими глазами смотрел на Гришку с порога кухни. Тот стоял с автоматом в руках, но его дуло было направлено вниз, а не на Петра, как хотелось бы Сергеичу. Сам Петр склонился над распростёршейся на плитках двора Фёдоровной, рядом на коленях уже стояла Катерина. Кирилл продолжал душить хрипящего Витька, а на его плечах повисла голосящая Лена. Саныч бежал к Петру, а тот вдруг выпрямился и бросился к Гришке. Сергеич отреагировал молниеносно — вскинул руку с пистолетом и выстрелил Петру в спину. Следующим выстрелом ранил в грудь Саныча и оба повалились на землю. Страшно закричала Катерина. Сергеич направил пистолет на Гришку.
— Тебе решать, Гриша.
Тот нервно сглотнул. Посмотрел на распростёртого на снегу Саныча, потом — на упавшего на колени Петра. Понял, что тот рванулся к нему, чтобы отобрать автомат. Поднял глаза на Сергеича.
— Извини, начальник, я просто растерялся малёхо.
— Кирилл! — Сергеич всё ж не отводил от Гришки взгляда. Гаркнул еще раз. — Кирилл! Брось этого придурка, забери у Саныча пистолет. Евгения, проводи всех в подвал.
Евгения кивнула и сбежала по лестнице вниз. В первую очередь подошла к Димке, ткнула его стволом под рёбра:
— Пошёл в подвал! И ты, тоже — повернулась к Катерине.
Кирилл, отрезвлённый звуками выстрелов, оторвал руки от горла Витька и тот кулем повалился на землю. Лена опустилась на колени, закрыла руками лицо, зарыдала. Кирилл обернулся к ней, но окрик начальника заставил его подойти к Санычу и вырвать из его слабеющих пальцев пистолет. Старик был ранен в грудь и, судя по тому, как он дышал, жить ему осталось недолго.
Кирилл направился к Гришке и, отобрав у него автомат, направил его на Петра. Тот уже поднялся на ноги и зажимал рану в плече. Из под его пальцев обильно струилась кровь. Он весь посерел, но глядел зло, вызывающе. Сергеич не зря держал его на прицеле. Кирилл подошёл, ткнул его автоматом в спину:
— Двигай в подвал, — а Гришке скомандовал. — Дуй в мою комнату, принеси наручники из стола.
— Ублюдки! Хоть Фёдоровну пожалейте! — выкрикнул Пётр.
— Иди уже, — Кирилл всё же взглянул на старуху. Она дышала, но была без сознания. Крикнул вслед Гришке. — Шевели ногами: Фёдоровну в кровать надо бы отнести потом.
— Нет! И её в подвал тоже, — скомандовал Сергеич. — Там оклемается. И этого, — он плюнул в сторону синюшнего Витька. — Если жив еще.
— Как знаешь, — проворчал Кирилл. Лена всё ещё рыдала на земле. Ладно, с ней он потом разберётся. В подвал, во всяком случае, не поведёт, что бы там не говорил начальник.
Он приковал Димку и Петра к водопроводной трубе, точно так же, как некогда Сан Саныча. Катерина тут же занялась раной Петра. Пусть. Двери она выломать не сможет и сковывать её незачем. Вдвоём с Гришкой они перенесли грузную Фёдоровну к остальным пленникам и уложили её на кипу пустых мешков. Так же поступили и с Санычем. Связывать его не было никакой необходимости — старик был очень плох, снег в том месте, где он упал широко окрасился красным. Витька Кирилл зашвырнул в подвал, прямо из дверного проёма, не спускаясь по лестнице. Беспамятный пацан грохнулся на бетонный пол и остался там лежать вонючей грудой тряпья. Будь он в сознании, то непременно сломал бы себе что-нибудь, а так обошлось. Настало время уделить внимание Лене. Он подошёл к ней, поднял с земли, потянул за собой: «Пойдём». Девушка не сопротивлялась, только продолжала всхлипывать. Кирилл увёл её мимо Сергеича в дом, в их спальню. Начальник неодобрительно покосился вслед, но промолчал: Кирилл был его единственной надёжной опорой кроме Евгении, не следовало его сердить.
