"Фантастика 2025-122". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна
– Неделю, сэр.
– Так. Как хотите, чтоб привезли припас? На день раньше или на день позже?
Они снова переглянулись.
– На день позже, сэр, – твёрдо ответил Эркин.
– Чтоб меньше вьючить, – улыбнулся Андрей.
Дружно посмеялись получившейся шутке. Неприятный инцидент ушёл, и они дружно сделали вид, что ничего не было.
Джонатан спешил. И почти сразу уехал. И им разбираться с припасами было уже некогда. Оставили всё как есть и поскакали к стаду.
Женя закончила перепечатывать текст и поглядела на часы. Норман заметил её жест и улыбнулся.
– Разумеется, Джен. Начинать новый текст нет смысла.
– Вы как всегда правы, Норман, – улыбнулась Женя.
– Не уходите, Джен. Поболтаем.
– Только ради вас, Перри.
– Волшебница!
Лёгкая необязательная болтовня. И влюблённые глаза Гуго. И немного грустные Рассела.
– Да, потрясающая новость! С воскресенья начнет выходить «Вестник»! – Перри оглядел всех так, будто он лично добился этого.
– Морис выбил из комендатуры разрешение?
– Ну, Морис клятвенно пообещал, что его газета будет нести мир и расовую гармонию! – засмеялась Эллин.
– Расовая гармония? Это неплохо, – заметил Норман.
– Вы находите? – кокетливо улыбнулась Мирта.
– Гармония всегда прекрасна, – полупоклон Нормана был обращен ко всем трём девушкам.
Они польщённо засмеялись.
– Морис будет выпускать ещё приложение для цветных.
– Им-то зачем?
– Что он будет там печатать?
– Они же неграмотные!
– В том-то вся соль! – Перри хитро оглядел всех. – Комиксы! Картинки без слов. Простейшие навыки гигиены и вежливости.
– Да, навыки вежливости им необходимы, – решительно кивнула Эллин.
– Гигиена больше, – засмеялась Мирта.
– Ну что ж, если Морис научит их почаще мыться и поменьше драться, он сделает поистине благое дело.
– Норман, вы думаете, их можно чему-то научить?
– Вы неисправимый романтик, Норман.
– Перри, а откуда вы так хорошо знаете планы Мориса? – спросила Женя.
– О, ему надо было обмыть лицензию на выпуск газеты, а я попался ему под руку.
– Ты умеешь попадаться под нужную руку, – рассмеялся, вставая, Норман.
Все складывали работу, убирали столы. Норман расплатился.
И как всегда, когда Женя вышла на улицу, за ней совершенно естественно и неназойливо последовал Гуго. И опять вечерние приятно прохладные улицы. И беседа. И твёрдая надёжная рука, поддерживающая её под локоть.
– Вы думаете, Гуго, это приложение будет иметь успех?
– У белых, фройляйн Женни, да. У цветных вряд ли.
– Почему?
– Ну, цветные там будут в смешном виде. Им наверняка не захочется видеть себя такими.
– О, я об этом не подумала.
– Об этом никто не думает, фройляйн Женни. Мы смеёмся над цветными, что они не думают о будущем, живут одним часом и сегодняшним днём. А разве мы лучше? Сама эта несчастная война, разве она не доказывает нашей… непредусмотрительности? Вы только подумайте, фройляйн Женни…
– Не надо о войне, Гуго, – попросила Женя. – Я так счастлива, что она кончилась, что не хочу вспоминать.
– Я понимаю. Но… но это ведь во всём…
– Гуго, поймите и вы. Прошлое тяжело, будущее неизвестно. Нам остаётся жить настоящим.
– О да, вы правы, фройляйн Женни. Кто бы мог подумать, что Рождество нам придётся встречать среди свободных рабов.
– Свободные рабы? – засмеялась Женя. – Вы это серьёзно?
– Вполне, – голос Гуго серьёзен и искренен. – Им дали свободу. Но рабы, коварные, жестокие, лживые… они те же самые. Но… свободные. У них нет тормозов, фройляйн Женни. Только страх. Мы смеёмся над самообороной, но эти мальчики – наша единственная защита.
– Боже, какие ужасы! – Женя постаралась ужаснуться самым комическим образом.
– Вы счастливица, фройляйн Женни, если можете смеяться над этим. А я помню. Как мы… я гостил у друзей, в их имении. Поверьте, фройляйн Женни, они поистине заботились о своих рабах. Те ни в чём не терпели нужды. И нам пришлось бежать. Мы бежали. Всё бросив.
– А я и не заметила этого… Освобождения. Меня оно никак не коснулось.
– Вам просто повезло.
– Да, – радостно согласилась Женя. – Мне просто повезло. Большое спасибо, Гуго. И до свидания.
– До свидания, фройляйн Женни.
Церемонный поцелуй руки, и Гуго остается где-то позади. Вот ещё один поворот, знакомый забор, калитка. Бесшумный поворот ключа – Эркин промазал замок – засов на место, нижняя дверь, замок, засов, лестница – как Эркин ухитрялся проходить, да что там, пробегать по ней, не задевая ни одной скрипучей ступеньки – верхняя дверь, замок, засов.
– Мам, ты?
– Я-я, маленькая, спи.
И сонный тихий вопрос.
– А Эрик пришёл?
– Нет ещё. Он потом придёт.
Женя поцеловала Алису, и та спокойно засопела. Ну, вот она и дома. Обычные вечерние дела, которые не мешают думать. И вспоминать…
…Конечно, ей желали только добра.
– Это глупости, Джен!
– Ты пойми, это же не мы придумали.
– Серьёзные люди, врачи, об этом пишут.
– Да, Джен, ну, сама подумай. Вот встретишь ты своего. Единственного…
– Конечно, Джен. Ну, представь себе, у вас всё хорошо, вы любите друг друга. Ты же не можешь не отдаться ему. И всё… Отвращение, даже ненависть.
– И это надолго.
Девочки уговаривали её наперебой. Ей семнадцать лет, она заканчивает колледж. И она девственница. Конечно, это чревато массой осложнений. Как любое отклонение от нормы.
– Ты совершеннолетняя. Тебе не нужно ни сопровождение, ни разрешение.
– Это же… это же, как у врача.
– Как прививка.
– Сделай это, Джен.
Она уже не помнит, чем отговаривалась. До Весеннего Бала оставалась неделя. И девочки – Салли, Мэри-Энн и… как же её звали? Ну конечно, Дайана. Они буквально силой заставили её одеться и поехать с ними в Мэйкрофт. В Палас.
– Сама ты никогда этого не сделаешь, – решительно сказала Дайана. – Одевайся, и мы поедем вместе.
– Но… но у меня нет денег.
– Глупости, – Салли уже доставала из шкафа её юбку и нарядную блузку, батистовую, с шитьём. – Вот это лучше всего. Дефлорация стоит недорого.
– В крайнем случае, я одолжу, – Мэри-Энн ободряюще улыбнулась ей.
Всю дорогу в автобусе её трясло от страха. Но девочки так старались отвлечь её, так заботливо угощали мятной жвачкой от укачивания, что ей стало просто совестно, неловко подвести их.
– Это… очень больно?
– Да что ты, Джен. Сущие пустяки.
– Мама привела меня туда в двенадцать лет. Через два дня я уже обо всём забыла.
– А мне привезли на дом, – засмеялась Дайана. – Папа сделал сюрприз на Рождество.
– И… как? – робко спросила она.
– Оу, всё было хорошо. Мама даже потом оставила нас одних. Ненадолго.
Она попробовала представить свою маму, и ей стало так страшно и противно.
– Ничего, Джен, – Мэри-Энн погладила её вцепившуюся в сумочку руку. – К стоматологу тоже идти страшно. Мы будем с тобой до конца.
– Почти до конца, – лукаво улыбнулась Салли.
– Но мы поможем тебе с выбором.
И до самых дверей Паласа они утешали и ободряли её. В первый и последний раз перед ней открылись резные тяжёлые двери с фигурной буквой L в центре орнамента. И шум, музыка, огни оглушили её. В будочке кассы сидела пожилая безукоризненно одетая и причёсанная дама. Настоящая леди.
– Дефлорация, миледи, – пролепетала она, протягивая деньги.
– Поздравляю, милочка, – ласково улыбнулась ей леди, протягивая билетик с ярко-красной буквой d.
– Рады вас видеть, мисс, – улыбнулся ей служитель в форме, принявший её билетик у входа в зал. – Комната направо, мисс.
Она послушно повернула туда, но Дайана остановила её.
– Нет, Джен. Тебе надо успокоиться.
– Конечно, Джен. Немного погуляем.
Она никогда не думала, что мужчины могут быть так красивы. Облегающая одежда подчёркивала гибкость и ловкость их тел. Здесь были и мулаты всех оттенков, и негры, и те, кого девочки называли трёхкровками. Они танцевали на сцене и в зале. Улыбались ей. Их глаза скользили по её лицу и телу. Впервые она ощутила и поняла, что это такое, когда раздевают глазами и восхищаются увиденным. Она гуляла под руку с Дайаной, и только рука Дайаны, уверенная и тёплая, удерживала её от бегства. Они зашли и в комнату направо, которую ей указал служитель. Несколько негров, сидевших на узкой низкой скамье, заулыбались ей. Один, с краю, встал и, покачивая бёдрами, будто танцуя, повернулся боком, выгибаясь в пояснице… Она отпрянула и выскочила обратно в зал.
