Олег Верещагин - Я иду искать… Книга вотрая: За други своя!
— Еще! — и вновь загрохотало: — Газ до отказа…
Олег вернул Ревку плейер и хотел спросить, почему он это слушает, ведь тут полно вещей, ему непонятных. Но не спросил. Ему вспомнился «Парус» Высоцкого — тоже вроде бессмысленная песня, но поди ж ты — от нее сами собой напрягались мускулы… Сам Высоцкий говорил: "Есть еще песни настроенческие", — это как раз про «Парус». Вот и Ревок, наверное, слушает эту песню, как настроенческую… А еще Высоцкий говорил: "Песня-беспокойство.
Олег раздумал пока спать. Он прошелся, разминая ноги, вокруг стоянки, вспоминая «Парус» целиком. Никак не получалось, лишь билось в голове:
— Парус! Порвали парус!
Каюсь!
Каюсь!
Каюсь!
Во взвинченном настроении он подсел к Йерикке — тот тоже не спал, читал, завернувшись в плащ, книжку, которую вытащил сегодня из рюкзака одного из убитых стрелков. На потрепанной обложке двое небритых граждан в шкурах и с каменными топорами волокли на жерди оленя. Печатные буквы глаголицы сообщали, что авторы труда — некие Стамеска и Фасонский, а название — "История славян без преувеличений и прикрас". Фамилии показались Олегу странно знакомыми, и он обратился к Йерикке:
— Интересная книжка?
Разговаривать не вслух, кстати, оказалось просто и немного смешно. Олег сперва боялся, что начнет слышать мысли всех подряд, но оказалось, что слышать можно только того, кто умеет «говорить» и лишь тогда, когда он именно к тебе обращается. Действительно "читать мысли" могут только настоящие волхвы, объяснил Йерикка. Вот сейчас он, не отрываясь от книги, ответил — а Олег уловил, что какой-то частью сознания Йерикка продолжает ее читать:
— Весьма. Массовый тираж, новый взгляд на историю, даже напечатана, как видишь, не линейным алфавитом… Очень поучительно. Вот, послушай… "Не оставляет никаких, сомнений, что государственность славянам была привнесена извне, от хангаров. Об этом говорит ряд хангарских топонимов и гидронимов в южных областях населенных славянами земель, да и само название народа — «славяне» — произведено от хангарского «шалваан» — «раб», что точно указывает на подчиненной положение наших предков по отношению к хангарам, составлявшим в тот период правящую верхушку племен. Помимо этого, следует признать, что даже с такой вещью, как обработка металлов, славян познакомили хангары — до этого они использовали каменные и костяные изделия. И лишь примерно двести лет назад — дата совпала с началом затяжной гражданской войны в Ханна Гаар — славянские племена освободились от своего подчиненного положения, перейдя в силу отсутствия привычки к самостоятельности к анархически-феодальным войнам, продолжавшимся вплоть до прибытия данванов. В народном сознании славянскими националистами были специально искажены и смешаны во времени исторические события, Схема автономного возникновения раннефеодального государства и заявления о том, что именно у славянских князей-южан находились в вассальной и даннической зависимости хангары — позднейшее исправление, тщательно внесенное в летописи, скорее всего, во времена князя Буривоя, при котором были изгнаны хангары и началась анархия. Новейшие исследования четко и неопровержимо доказывают, что славяне как народ не способны к самостоятельному развитию и мало-мальски серьезным открытиям и деятельности. Ешё более смешными и наивными представляются в свете современной науки так называемые «былины», охватывающие якобы имевшую место "многосотлетнюю историю славянской государственности". Былины эти так же складывались в последние сто-сто пятьдесят лет одержимыми националистическими комплексами фальсификаторами и активно внедрялись в сознание народа, чем подменялась реальная история. Еще более неисторичны и даже опасны те из былин, где поддерживается идея существования неких иных миров и напрямую говорится, что славяне пришли с одного из них. Такая интерпретация действительности — а точнее, ее искажение — дань все тем же неутоленным комплексам и нежелание признать имевшее место многовековое подчиненное положение народа славян. Грандиозная фальсификация — вот что такое «история», поднимаемая на щит недобросовестными исследователями и служащая знаменем бандитствующим националистам-северянам из полудиких горных племен." Вот так.
Олег, уже давно очумело хлопавший глазами, спросил вслух:
— Что это, Эрик?!
— Да ничего, — со странным удовольствием отозвался рыжий горец. — Это просто значит, что тебя не существует, например. А что ты так удивился? Не знаешь, что такое психологическая война? Не читал на своей Земле ничего похожего? Жило-было грязное быдло, потом пришли умные и добрые дяди и это быдло из грязи вытянули, но оно в силу своего хамства, отплатило черной неблагодарностью… Ничего нового… Если вот такую книжечку ввести в качестве учебника в школах — уже через двадцать лет от славян на юге и духу не останется! — Йерикка помолчал и продолжал: — Когда наши предки жили на Земле и не назывались еще именами разных племен, часть из них — те, чьими прямыми потомками стало племя Рыси — жила на большом острове в море… Былины не говорят, как назывался остров, как называлось море, когда точно это было, что заставило наших предков уйти с острова искать новую землю… Но сохранился Плач Уходящих. На древнем языке он складный, а на нашем — так, не очень… Я сам, — Йерикка вдруг смутился, — в общем, я сам сделал перевод. Там сказано об опасности потерять понять… Вот, послушай…
Горести прошлые не сочтешь,
Однако горести нынешние горше.
На новом месте вы почувствуете их.
Все вместе.
Что вам послал еще Бог?
Место в Мире Божьем.
Распри прошлые не считайте.
Место, что вам послал Бог,
Обступите тесными рядами.
Защищайте его днем и ночью.
Не место — волю.
Будем опять жить,
Будет поклонение богу,
Будет все в прошлом —
Забудем, кто есть мы!
Где вы побудете,
Чада будут,
Нивы будут,
Хорошая жизнь —
Забудем, кто есть мы!
Чада есть — узы есть —
Забудем, кто есть!
Что считать, Боже.
Рысиюния чарует очи.
Никуда от нее не денешься,
Не излечишься от нее.
Не однажды будет, услышим мы:
Вы чьи будете, рысичи,
Что для вас почести,
В кудрях шлемы,
Разговоры о вас?
Не есть еще —
Будем Ее мы… (1.)
Йерикка вздохнул и словно точку поставил: — Эти слова написаны четыре тысячи лет назад. Предки данванов, может быть, еще не ушли с Мира. Предки хангаров еще не построили свои вонючие города. Эти слова — БЫЛИ. Мы — БЫЛИ. Вот — моя вера. А это, — Йерикка тряхнул книжкой, — даже не яд. Рвотное. Тошнит.
1. Дешифровки Фестского диска, приведенная здесь, выполнена в 80-х г.г. XX века геологом Геннадием Гриневичем. Специалистами она, конечно же, признана неверной (как и все попытки обосновать научно многотысячелетнюю древность славянства!), но я-то пишу НЕ ИСТОРИЧЕСКИЙ роман! (от автора)
— Остров и море… — повторил Олег. — Эрик, а остров назывался не Крит?
— Не знаю, — сожалеюще ответил Йерикка. — В былинах не сказано, я же объяснил…
Они долго молчали, глядя на вечно чистую от облаков и совсем близкую вершину Перуновой Кузни. Потом Йерикка поднялся и сказал, отбросив книжку:
— Пошли.
Олег не удивился — он поднялся тоже и зашагал за Йериккой по расщелине, защищавшей их от ветра, вылизывавшего кругом лед цвета бутылочного стекла. Йерикка, не поворачиваясь, бросил через плечо:
— Рассвет мы встретим на вершине, Вольг.
* * *Олег зачерпнул колкий, сухой снег и, подержав в ладони, вытер им лицо. Идти становилось все труднее — не потому, что приходилось лезть по скалам, под ногами лежала тропа… но шагать на крутизну не хватало дыхания. Ветер кидал в лицо снежную крошку и тянул назад за плащ. Видно было, как развеваются выбившиеся из-под повязки волосы идущего впереди Йерикки.
Они вышли из-под прикрытия гряды — и Олег невольно встал, сбычив голову и задохнувшись. Ветер тек с вершины Кузни — ледяной, ровный и жесткий, как тысячи стальных прутьев… Отвернуть голову было нельзя — надо видеть, куда ногу ставишь, хряпнешься — костей не соберешь… и лицо почти сразу начало неметь. Олег судорожно закрыл его нижнюю часть плащом и с изумлением посмотрел в спину Йерикки, который даже не сгибался — шел себе и шел, плотно ставя ноги.
— Куда мы идем?! — только теперь, спросил Олег. Он выкрикнул эти слова, и ветер разорвал их в клочья и унес в долину. Йерикка не остановился, не повернулся, не пошевелил спиной. — Эрик! — в голосе Олега прозвучало раздражение, он споткнулся, с трудом удержался на ногах — махнув рукой, восстановил равновесие. — Эрик! — закричал он еще раз.
