Владимир Корн - Артуа.Звезда Горна
Мы распрощались с бароном Тромаром и отправились дальше, несмотря на то, что до темноты осталось не более трех часов.
— Как называется эта деревня? — спросил я уже верхом на Вороне у одной из женщин с черными кругами вокруг глаз и искусанными в кровь губами.
— Счастливки, Ваша Милость — услышал я в ответ голос, в котором жизни было не больше чем в сером придорожном камне.
Господи, какая горькая ирония судьбы, что в селе именно с таким названием, случилось то, что там случилось.
— Вы опоздали, господин де Койн и опоздали на целых три дня. — голос герцога не выражал никаких эмоций, но он и не должен был выражать. Таким голосом и вознаграждают и подвергают опале, только простонародье может восхищаться и гневаться при разговоре с низшими, для аристократии все эмоции излишни, разве что восхищение к более высоким особам. Для герцога такая особа — Ее величество, все остальные либо ровня, либо ниже по положению.
— Извините, Ваша Светлость, нас задержал сожженный на перевале мост — мой голос тоже не имел никаких оттенков, простая констатация факта.
— А то, что произошло в Счастливках, это тоже было необходимостью? -
— Ни сколько не сомневаюсь, Ваша Светлость, что Вы поступили бы точно также -
Герцог на минуту задумался, затем кивнул головой, соглашаясь. А вообще он мне нравился, сухой, убеленный сединами старичок, с живым темпераментом и острым умом.
— Поймать Говарда Лютого, это большая удача, скажу я Вам. Прямо удивительно, что он посмел выбраться из своего логова. Сколько, говорите, вас было? -
— Тридцать один человек, Ваша Светлость -
— А ваших врагов? -
— Сто двенадцать. -
Цифра более или менее точная, поскольку неизвестно, сколько именно бандитов успело спастись, перебравшись через речку.
— И это были его лучшие воины, личная сотня. Но Вам, барон, не привыкать побеждать в таких ситуациях — с этими словами он слегка коснулся висевшего на моей груди ордена, полученного за Кайденское ущелье.
Я тоже привык к тому, что мне не надо искать неприятностей, ни больших, ни маленьких, обычно они сами меня находят. Иногда даже самому удивительно, что до сих пор умудрился остаться живым. И еще удивительно то, что мы прибыли совсем недавно, я едва успел разместить своих людей, привести себя в порядок, как сразу же поспешил к герцогу на доклад. Но, оказывается, герцог уже в курсе всего, что с нами произошло.
Не иначе, что Тромар успел послать гонцов с вестью, но когда он успел это сделать и почему я не видел…
— И сколько, барон, Вы потеряли своих людей? -
— Одного убитым, Ваша Светлость. Есть еще несколько раненых, но очень легко. Все они смогут продолжить путь. -
— Однако же. И как Вам это удалось? -
— Я стараюсь собрать только лучших людей. Это дорого, но дело того стоит, как Вы сами смогли убедиться. -
Я вспомнил свой разговор со своими людьми, когда постарался объяснить им, что силу нашего отряда можно измерить мастерством самого слабого бойца. И чем оно выше, тем выше и наша общая сила. Немногие были привычны к такому жесткому тренингу, который им предложили Дикие. Парни посвящали ему все свободное время, а учителя у них были знатные.
— Говальд, конечно же, не останется в Тромере, когда его сюда доставят. Его закуют в кандалы и отправят в столицу под усиленным конвоем, я уже дал соответствующие распоряжения. Не сомневаюсь, что и Ее Императорскому Величеству будет любопытно на него поглядеть. -
Надо же, оказывается личность широко известная, а я о ней и не слышал никогда.
— Чем же он так прославился, Ваша Светлость? -
Герцог недоуменно посмотрел на меня, но ответил.
— Этого самого Говальда по праву называют Лютым. Он настоящий садист, и получает удовольствие от мук людей, пытая их лично. Счастливки — далеко не единственное селение, от которого не осталось ничего, после того, как он в них побывал.
Кстати, барон, за него назначена приличная награда, за живого или мертвого, так что по праву она Ваша. Кроме того, я отпишу обстоятельства его поимки, что, надеюсь, станет для Ее Величества приятным сюрпризом. Говальда пытаются поймать уже много лет, и все это время он оставался неуловимым. И еще я надеюсь, что Тайная Стража получит от него необходимые сведения о том, где расположены его тайные логова и нам, наконец, удастся навести порядок в здешних чащобах. -
Пока раскрутятся колеса государственной машины, бандиты тысячу раз успеют скрыться, действовать прямо надо сейчас, немедленно. А что касается Янианны, боюсь, что она совсем не обрадуется, когда узнает, что я принимал в поимке непосредственное участие, особенно узнав о соотношении сил при этом. Ну да ладно, до этого еще далеко, глядишь и забудется. А вот написать письмо и отправить его вместе с почтой герцога обязательно нужно, надеюсь, что это обрадует Яну хотя бы чуть-чуть.
— Что-то мы с Вами заговорились, барон. Даю Вам день отдыха, а послезавтра отправимся в путь. Кстати, сегодня вечер у наместника и Вас там будут ждать. -
Я сидел в огромном шатре верховного дормона вардов и смотрел на причудливые тени, отбрасываемые языками пламени от многочисленных светильников. Верховный дормон у вардов должность выборная, но вот уже пару столетий все они были избраны из одного семейства, так что теперь смело можно говорить и о наследственности. Не сомневаюсь, что и Тотонхорн, а именно он являлся Дормоном сейчас, передаст власть своему старшему сыну, Тотайшану. Но до этого еще далеко, Дормон не выглядит старше сорока. В шатре мы сидели вдвоем, пили напиток, вкусом и цветом здорово напоминающий кумыс, но называющийся согоном и разговаривали уже второй час.
Добирались мы сюда почти неделю, двигаясь вдоль правого берега реки Мусталы, притока Арны, город Тремер и расположен в месте слияния двух этих рек. Поначалу встреча с дормоном планировалась в самом Тромере, но Тотанхорн на это не пошел, заявив что-то вроде — сено за коровой не ходит — и пригласил в свои степи. Двигались мы неспешно, разбивая лагерь каждый вечер как будто на века, хорошо хоть герцог сменил свою карету на верховую лошадь, иначе весь путь пришлось бы нести ее на руках, поскольку дороги, как таковой не было вовсе. Словом, на то, что могло занять лишь пару дней, потребовалась почти неделя.
Тотанхорн ждал нас в условленном месте, раскинув свое стойбище на берегу все той же Мусталы. Кочевники они и есть кочевники, вся жизнь у них проходит в погоне за травой, кормом для их бесчисленных стад и отар. Сегодня они здесь, завтра травы им покажется мало, и они уйдут на новое место, оставив за собой лишь черные пятна на месте очагов, да вытоптанную землю.
Мы пришли уже под вечер, и в этот день успели лишь раскинуть свой лагерь. Своих людей, по просьбе герцога, очень похожей на приказ, я расположил на самом краю, между нашим лагерем и кочевниками. Не знаю, чтобы это дало в случае возможного конфликта, поскольку кочевников, считая только воинов, было не менее пятисот человек, но герцог всем своим видом показывал, что сделал удачный ход.
Утром, когда рассвело, все, и люди герцога, и люди Тотонхорна, глазели на камуфляжную расцветку наших шатров и палаток, зрелище, доселе ими не виданное. Ну и пусть им, привыкнут, как привыкли к цвету обмундирования моих бойцов. Солдаты, сопровождавшие Герцога Иллойского, поначалу тихо подсмеивались над ними, но язвить даже не пытались, у всех на слуху еще была наша схватка с бандой Говальда, что само за себя говорило о высоком воинском мастерстве парней.
Кочевники, люди непосредственные, смеялись открыто, тыкая пальцем, пока из одного из шатров не вышел Коллайн.
Анри, одетый в униформу, как и все мы, взглянул на противоположный берег реки, зевнул, и опять зашел внутрь. Когда он снова вышел из него, в руках у него был штуцер. Опустившись на одно колено, и, пристроив ствол ружья на колышек, к которому была привязана распорка шатра, он с одного выстрела снял пришедшего к водопою на той стороне Мусталы оленя. Затем, не говоря ни слова, опять скрылся в шатре.
Теперь всем зевакам нашлась новая тема для разговора — расстояние до противоположного берега было очень приличным и для обыкновенного ружья недоступным.
Всем он хорош, этот штуцер, и дальностью стрельбы, и точностью боя, но пока вобьешь пулю в ствол по нарезам, и семь потов сойдет и война закончится. Но это для тех, кто в курсе, а кто не знает, для них наглядная демонстрация — ружье обычной длины и выглядит как обычно, а как бьет, сами видели.
За оленем сплавали, привезли на наш берег и все желающие смогли убедиться, что олень самый настоящий и дырка от пули тоже имеется там, где ей и положено — сразу за левой лопаткой. А вот какой он на вкус потом у наших парней спросите, раздавать — самим мало.
На обед мы были приглашены в шатер Тотонхорна. Герцог с неодобрением посмотрел на меня, поскольку я был одет все в тот же камуфляж. Но я, как бы, не главное действующее лицо в нашей делегации, и вообще, человек сугубо штатский, и помимо всего прочего, все свои регалии и парадные камзолы в Тромере оставил. Какой смысл возить с собой то, без чего свободно можно обойтись, лучше более необходимых вещей добавить.
