"Фантастика 2025-132". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Панфилов Василий Сергеевич "Маленький Диванный Тигр"

Спустя несколько мучительных минут мы выбежали на другую поляну. Здесь стояла странная арка, покрытая какими-то письменами. Она выглядела так, словно её вырезали прямо из цельного камня. Я успел заметить, что письмена чем-то напоминают те узоры на деревьях, только эти были не рваные и угловатые, а плавные и округлые.

– Что это? – выдохнула Славя, озираясь.

– Не знаю, – ответил я, с трудом переводя дыхание.

Позади гул усилился. Лес дрожал, как будто само пространство сжималось. Тьма между деревьями сгущалась, а фигура существа, которое вылезло из колодца, начала вырисовываться вдалеке. Оно оказалось выше, чем первое, а его движения были рваные и быстрые.

– В арку! – выкрикнул я, инстинктивно понимая, что это наш единственный шанс.

Мы бросились к ней, не раздумывая. Когда я ступил под её свод, воздух вокруг изменился. Показалось, что он стал тяжелее, наполнился странной, едва уловимой энергией. Славя последовала за мной, и в тот момент, когда мы прошли под аркой, что-то произошло. Позади раздался рёв существа, но он быстро сменился звуком, похожим на бьющееся стекло. Свет вспыхнул ослепительно, и мы оба инстинктивно зажмурились.

Когда я открыл глаза, лес исчез. Вместо него нас окружала безбрежная пустота – серое, ровное пространство, в котором не было ни неба, ни земли, ни горизонта. Только мы вдвоём посреди ничего. Славя стояла рядом и выглядела бесконечно уставшей.

– Если это загробная жизнь, то после такой безумной беготни по лесу меня подобный вариант вполне устроит, – попыталась улыбнуться она, но вышло паршиво.

Я же не знал, что сказать. Но одно было ясно: назад пути нет. Пустота вокруг была настолько безмолвной и безжизненной, что даже мои мысли как будто бы гасли в этом сером мареве. Мы со Славей стояли, не решаясь двинуться с места, как будто любой шаг мог разорвать хрупкий покой этого странного безразмерного пространства.

– Семён… – прошептала она, её голос едва нарушил тишину. – Что думаешь? Чего молчишь? Я ничего не чувствую, – тихо продолжила она, подняв руки перед собой. – Ни ветра, ни тепла, ни холода. Даже запахов нет.

Я тоже это понял. Ничего. Абсолютно ничего. Только мы двое – и это серое пространство, уходящее в бесконечность. Я сделал шаг вперёд, и это оказалось тяжелее, чем я ожидал. Мои ноги словно утопали в вязком, но невидимом киселе. Будто само пространство не хотело, чтобы я двигался.

– Помедленнее! – Славя протянула руку, удерживая меня за плечо.

Оказалось, что я двигаюсь вперёд куда быстрее, чем по идее должен. Но я уже не мог остановиться, меня словно подталкивала вперёд какая-то сила.

– Иди за мной. – Я схватил девочку за руку.

Мы шли, или, скорее, продирались сквозь это серое ничто. Каждый шаг давался с трудом, но с каждым движением я чувствовал что-то новое. Пространство вокруг нас изменялось. Сперва появились слабые оттенки – голубоватый, затем розовый, будто пустота пыталась набрать краски. Затем начали возникать формы. Они были неясными, как облака, но всё более узнаваемыми. Деревья. Дома. Люди. Всё это словно возникало из тумана и снова исчезало.

– Это как сон… – прошептала Славя, вцепившись в мою руку.

– Или иллюзия, – ответил я, ощущая, как этот туман заполняет моё сознание.

Но вдруг пространство перед нами вспыхнуло ярким светом, и я рефлекторно зажмурился. Когда я снова открыл глаза, нас окружал совершенно иной мир. Мы стояли в странном городе. Улицы были покрыты серыми плитами, а здания вздымались высоко в небо, словно стеклянные башни. Но весь город был пустым: ни звука, ни движения. Всё здесь было идеальным, слишком правильным. Углы зданий были острыми, а линии – абсолютно ровными. Даже небо над головой выглядело однотонным, будто пустой холст, залитый сплошным серым цветом в графическом редакторе.

– Может, мы всё-таки умерли? – предположил я больше для себя, чем для неё.

– Или это нечто рукотворное, – ответила Славя, нахмурившись. – Как будто это место кто-то создал.

Мои мысли прервал тихий звук. Впервые, с тех пор как мы очутились здесь, я услышал что-то, кроме наших собственных слов. Это был шёпот, тихий, но настойчивый, словно его источник находился где-то рядом.

– Ты слышишь это? – спросила Славя, её глаза широко раскрылись.

– Слышу, – ответил я.

Мы медленно двинулись на звук. Он казался приглушённым, но становился всё громче с каждым шагом. Наконец мы вышли на большую площадь. В её центре возвышалась странная конструкция, напоминавшая огромный монолит. Шёпот исходил именно оттуда.

– Это опять хренотень какая-то, – прошептал я, чувствуя, как моё сердце ускоряет ритм.

Славя ушла на несколько шагов вперёд, её взгляд был устремлён на монолит. Она внезапно остановилась и обернулась ко мне.

– Семён, кажется, он зовёт нас.

Её слова заставили меня замереть.

– Зовёт? – переспросил я, глядя на неё.

– Да. Не знаю как, но, мне кажется, мы должны подойти.

Каждый инстинкт во мне кричал не делать этого, но, когда Славя пошла к монолиту, я понял, что не могу оставить её одну.

Площадь, окружённая странными зданиями, казалась мёртвой, но чем больше я смотрел на неё, тем сильнее меня накрывало странное чувство. Всё вокруг выглядело неестественно знакомым, будто я уже видел это место во сне или на старой фотографии, которую давно выбросил.

– Семён, тут что-то происходит, – пробормотала Славя, её голос дрогнул. – Ты чувствуешь?

Я кивнул. Чувствовал. Каждая деталь вокруг резонировала где-то глубоко внутри. Здания, ровная поверхность под ногами, этот странный монолит в центре площади – всё это имело какую-то цель, предназначение. Идеальные геометрические линии и монотонные поверхности как будто вмиг стали чем-то большим, чем просто груда камней. Казалось, что в самой их сути заключено что-то важное. Важное лично для меня. Оно казалось выстроенным из кусков моей памяти, но искажённым, словно я смотрел на этот мир сквозь чужие глаза.

Мы осторожно подошли к монолиту. Его поверхность мерцала, как вода, но, когда я протянул руку, чтобы прикоснуться, она оказалась твёрдой, как камень. При этом от него исходил странный холод.

– Он смотрит на нас, – тихо сказала Славя.

– Кто? – Её слова заставили меня вздрогнуть.

– Он живой. Я не знаю как, но я чувствую это.

Я сглотнул, а затем с силой ударил ладонью по поверхности монолита.

– Если там кто-то есть, покажись! – выкрикнул я.

Монолит отозвался тихим гулом, и его поверхность зашевелилась, будто ожила. Волны пробежали по его структуре, и внезапно на тёмной поверхности начали появляться образы. Сначала они были размытыми, но затем стали яснее. Я увидел себя. Славю. Славю. Алису. Лену. Ульяну. Ольгу Дмитриевну. Электроника. Затем статичные картинки ожили – у меня перед глазами за долю секунды пронеслись тысячи, десятки тысяч кадров из жизни пионерлагеря «Совёнок». Они слились в одну вспышку, но что-то я всё же успел разглядеть. Некоторые события в этом причудливом фильме мне были знакомы, некоторые я видел впервые, некоторые пугали, а некоторые вызывали тёплые воспоминания. Наконец картинка в монолите остановилась на лице. Его лице. Моём лице.

– Привет, – сказал двойник, глядя на нас из холодной глыбы. Его голос звучал одновременно знакомо и чуждо, словно эхо моего собственного.

– Что это за место? – выкрикнул я, сжав кулаки.

– Это я, – ответил он. – Всё, чем я был, всё, чего я желал, всё, чего я боялся. Вы внутри меня.

Славя схватилась за мою руку, её пальцы дрожали.

– Допустим, – сказал я, обращаясь к монолиту. – Если ты создал этот мир, покажи нам выход.

Двойник грустно улыбнулся.

– Выхода нет.

– Чушь! – заорал я. – Этот мир существует из-за тебя! Если ты можешь создать его, ты можешь и разрушить его.

– Разрушить? – Его лицо исказилось, и монолит задрожал. – Это значит разрушить меня. Исчезнуть, словно я никогда и не существовал. Это то, чего я боюсь больше всего. Пока существует мир моих воспоминаний, я жив!