Андрей Круз - Эпоха мертвых. Прорыв
– А если не позволю – удалитесь? – поинтересовалась она.
– Да ни за что, следом побегу, – помотал белобрысой головой старлей. – Или вон в «таблетке» поеду, там на одного Пашку две юные девы.
– Я тебе поеду, разболтался.
Белявский загрузился, сразу схватился за рацию. Бэтээры разведроты взревели моторами, в середину колонны встроились машины с минометами на прицепе, которые тоже подтягивались сюда на случай серьезной войны, но так и не сделали ни единого выстрела. Вперегонки заревели заводящиеся дизеля, поднялись клубы вонючего солярного дыма, колонна тронулась.
– Эх, завоняют нас, – сокрушенно сказал Белявский, нюхнув воздух. – Надо было вас на броню сманивать, а тут бы баранку самые стойкие крутили.
– Мы тут все сплошь самые стойкие, – заявила Татьяна, как раз сидевшая за рулем. – Связался с нами – с нами и мучайся, умный какой.
– Разведчикам острый ум присущ от природы, – парировал Белявский. – Естественный отбор, так сказать.
– А как же тогда ты в разведчики попал, не пойму? – вроде как поразилась она.
Трудно сказать, что именно старлей собирался ответить, но тут его отвлекла рация. Колонна втянулась в лес и пошла в сторону Нижнего по пустынной дороге, пугая ревом моторов птиц. Все насторожились, смыкавшийся прямо за обочинами густой лес вызывал напряжение. Хотя хлебозавод и железнодорожный разъезд взяли почти без стрельбы, все очень уж гладко не прошло. Уголовники из бывшей банды Крапа с потерей территории, на которой они уже считали себя полновластными хозяевами, не смирились. Точнее, смирились не все. Те, кто и так был на рядовых ролях, пошли искать счастья в других группировках, а вот те, кому было что терять, начали постреливать. Пока у военных потерь не было, но все это до поры до времени. Вчера даже хлебозавод обстреляли из пулемета.
– В деревне перестрелка была, – как раз сказал Белявский, закончив связь. – У нас двое раненых. У мотострелков.
– Это где? – спросила Татьяна, насторожившись.
– В Бабкине, километров десять отсюда, – показал рукой за спину Белявский. – Туда взвод выдвинулся на трех БМП себя показать и нарвался. Бандюки ушли. Чует мое сердце, как в ППД придем, так нам и объявят, что езжайте, соколы ясные, обратно. Там каша заваривается.
– Игорь, ну а как еще? – спросила его Маша. – Вы же территорию не просто так отбили, верно? А мы тут наслушались, что бандиты по деревням творили. Надо было или не браться, или теперь не жаловаться. Одно из двух вроде как.
– Да я не о том, – сказал старлей. – Я вообще не вижу смысла нас отводить, это же с самого начала было ясно, что без драки не обойдемся. Поначалу всегда так – сначала затишье, пока противник в обалдении и растерянности. А затем с каждым днем все больше и больше проблем. Соберутся с силами, прикинут, что к чему, тактику выработают и начнут. Начинают уже, по факту.
– Это да, – согласилась Маша. – Вы же их с кормовой базы согнали, им либо к другим за милостыней идти, либо с вами воевать.
– Тут сложнее. У нас, по тем данным, что из ППД получили, выходит, что банды, которые ближе к Горькому-16, предпочли пойти на мировую и провести границы. Перемирие у них там. Железную дорогу договорились беречь, из города отходят, в общем, проявили сознательность. А этим вроде как теперь и терять нечего.
Сергей Крамцов
31 мая, вторник, день
Шли по дороге, быстро, все также с бронетранспортером во главе колонны. Ученого спрятали уже в «бардаке», Большой уступил место стрелка Зудину, который заявил, что лучше него с башенным вооружением бронетранспортера никто не справится. Я был склонен ему поверить, поэтому пожелание выполнил.
Когда до места оставалось около тридцати километров, мы на всей скорости пронеслись через скопление расстрелянных грузовиков и снесенную баррикаду. Похоже, что здесь был какой-то дорожный заслон, и еще было похоже, что через него всей мощью проломилась колонна «фармкоровских». Все было расстреляно, сожжено, уничтожено, почерк уже знаком. Эти если бьют, то насмерть, до кровавых брызг. Останавливаться не стали, гнали дальше и чуть не нарвались километров через десять на неприятности. Почему-то решив, что разгромленный блок был единственным, мы с ходу вылетели на еще один, километров через семь после первого.
– Стой! – успел крикнуть я, когда из-за поворота лесной дороги показалось скопление бетонных блоков. – Назад! Огонь на подавление!
Командовать Зудину было лишним. Я еще слово «подавление» не успел закончить, а пулеметы башни уже загрохотали вперегонки. Строчка пуль, вышибая пыль и искры, хлестнула по укреплению, и тут же к нашему оружию подключились пулеметы «бардака».
Кто-то, не успевший укрыться, упал прямо перед стеной блока, качнулся и сразу быстро задымил «шестьдесят шестой», прошитый очередью из КПВТ, бросили свой пост пулеметчики, метнувшиеся в укрытие, а тяжелые пули разнесли на запчасти брошенный ими «Утес». Над стеной ванькой-встанькой возникла фигура с трубой на плече, дымная стрелка метнулась к нам оттуда, со звоном отрикошетила от брони ударившая по касательной фаната, затем вторая со страшным звоном ударила в бэтээр прямо из-за кустов, в упор, но тоже отлетела, не успев встать на боевой взвод, а наша броня, огрызаясь из всех стволов, сдавала задом, завывая трансмиссией.
– В кювет и на разворот! – закричал я.
– Есть! – крикнул Санек, бросая машину с дороги.
Качнуло, с треском обрушилось тонкое деревце, что-то тяжко и глухо ударило по броне, заставив сердце замереть в трусливой судороге, но без каких-либо последствий. Зудин даже из раскачивающейся машины умудрялся постреливать, КПВТ грохотал, и звенела латунь в гильзоотводе. В командирское окно было видно, как «бардак» лихо проскочил мимо стволов дерева, разворачиваясь уже между деревьев. Серый дымный след мелькнул слева от нас, ствол сосны брызнул крупной щепой, и высокое дерево вдруг начало заваливаться на соседние, не в нашу, к счастью, сторону. И я подумал, что это точно не РПГ, а что-то посерьезней.
Санек в колхозе водителем работал, а матерился страшнее последнего и к тому же пьяного тракториста. Но вел машину ловко, залюбуешься. Уже через несколько секунд бронетранспортер несся по глубокому кювету, укрытый от обстрела до середины корпуса профилем дороги, к спасительному повороту. «Бардак» ломился прямо перед нами, я увидел, как буквально в метре над ним воздух прорезала еще одна полоса бледного дыма, и я сообразил, что стреляют из БМП-1, это снаряды ее пушки оставляют след, насмотрелся в свое время.
Дальше поворот, лес прикрыл нас стеной, я крикнул в рацию:
– На дорогу и отходим!
Впереди катил уже БРДМ, мы замыкали колонну. Зудин ни на секунду не отрывался от прицела повернутых назад пулеметов, но преследования не было. Не погнались за нами, хотя, увяжись даже старенькая «копейка», мало бы нам не показалось.
Я судорожно развернул карту, подсветил.
– Через пять верст старый проселок будет, – сказал. – Уйдем на него, а там опять лесом. Не хрен было вообще лезть на дорогу. Балбесы.
– Это точно, от добра добра не ищут, – согласился Большой. – Ну денек потеряем и сколько-то там литров, зато спокойней жизнь.
Совсем голову терять не стали, у поворота на проселок сами устроили засаду, спрятав машины в лесу. Нечего давать за собой гоняться, если у кого-то такая охота возникнет. Не возникла, все было тихо, разве что Большой засек оживленный радиообмен у бандитов, которые наперегонки сообщали друг другу о нападении на блок. Хорошо, что они решили, будто это нападение, может быть, будут готовиться к обороне. Л мы смоемся.
Затем снова был марш через лес, утомительный и медленный. В этом месте лес стал пониже, но густо зарос кустарником, а еще изобиловал ямами и небольшими оврагами, так что пришлось побегать. Но прорвались все же, часам к пяти вечера выбрались просто в поле. Самое обычное, которое до недавнего времени еще и явно обрабатывали. Не знаю, что тут росло, картошка, или какой-нибудь клевер, или что еще, но следы вспашки, пусть и еле заметные, ни с чем не перепутаешь.
Остановились, сняли координаты и убедились, что мы уже почти у самого Городца. Еще немного – и плотина. Не знаю, как нас там встретят, постараемся не нарываться, но это по-любому лучше бандитских лесов бесконечных.
– Санек, тут прятаться негде, так что давай ходу. Проселок видишь? По нему гони, на шоссе не лезь.
– Я понял, – солидно ответил он.
Дальше было что-то вроде ралли. Шли быстро, поднимая за собой шлейф пыли с пересохшего уже проселка, опасаясь обстрелов, и не зря: откуда-то со стороны каких-то промышленного вида построек нас обстреляли из пулеметов, хоть и неточно, расстояние за километр было. Только пыльные фонтанчики поднялись вокруг, даже по броне ни разу не звякнуло. А затем сзади, уже с большим опозданием, рванула мина.
