Владимир Корн - Артуа.Звезда Горна
Арна величаво несет свои воды, иногда разваливаясь широкими плесами. После Монтенера река изменится, рассказывал Нектор, неоднократно бывавший за время службы и здесь. Течение будет более быстрым, река станет изобиловать перекатами и порогами, становясь несудоходной для крупных судов. После Монтенера останется половина пути к Тромеру, месту, откуда начнется наша экспедиция в стойбища вардов. И дорога изменится, покрытие из каменных плит только до Монтенера, затем начнется обычная, одно название что тракт.
— И пыли будет! — страдальчески сморщился Нектор. — Еще начнутся Майронские леса, прибежище множества негодяев и разбойников. Они огромные, эти самые леса, настоящие чащобы и бродить в них можно бесконечно. Поговаривают, что в них скрывается целое разбойничье королевство со своим королем. Дорога проходит по самому краю леса, а с другой стороны течет Арна. Когда я служил егерем, наш полк несколько раз пытался навести в них порядок, но это задача для целой армии. -
— А пираты на ней имеются? — спросил я, поглядывая на реку.
— Пираты? — переспросил Нектор, на секунду задумавшись — нет, ни разу об этом не слышал.
Глава 14
Счастливки.
В Монтенере мы задержались до следующего утра, прибыв в него сразу после полудня. Времени достаточно, чтобы отдохнуть, привести себя в порядок и так далее.
У меня при себе была бумага, имевшая личную печать и подпись Ее Величества, а также печать Имперской канцелярии, документ грозный на вид и по содержанию. Как обычно, предъявителям такого документа предписывалось оказывать всяческое содействие, немедленную помощь в случае необходимости и я даже смог бы получить с ее помощью довольно значительную сумму денег у местных наместников. Причем документ у них не оставался, а только лишь на полях делалась пометка с датой и суммой выданных денег.
Посмотрев бумагу на свет, я не обнаружил никаких степеней защиты, ни водяных знаков, ни вкраплений разноцветных волосков, словом вообще ничего. Бумага высшего качества и только лишь. При необходимости ее легко подделать, мне бы это и в голову не пришло, но сам факт такой возможности…
Когда Коллайн заинтересовался моим поведением, я объяснил ему, какой она должна быть, эта самая бумага. Тогда можно будет делать и бумажные деньги.
— Бумажные деньги? Какой в этом смысл? — проявил скептицизм Анри.
— Не скажи, со временем все к этому и придет. Ты видел когда-нибудь монету в сто золотых имперских крон? -
Коллайн отрицательно помахал головой.
— Таких монет нет, де Койн. Представляешь, каких размеров она должна быть. -
— Вот ты сам и ответил на свой вопрос, Анри.
Например, я выпущу банкноту и напишу на ней номинал — сто золотых имперских крон. Конечно, отпечатаю ее не я, а Имперский банк, который и укажет, что обеспечивает купюру полновесным золотом самой высшей пробы. Когда покупатель совершит крупную покупку, торговец сможет при необходимости посетить банк и обратить такие бумажные деньги в соответствующее количество звонких монет. Но какой ему смысл носиться с целым мешком металла, когда он и сам сможет расплатиться этой же купюрой при необходимости, или разменять ее на несколько более мелких, достоинством в десять или пятьдесят крон.-
— Но бумажные деньги крайне недолговечны, они могут порваться, сгореть, попросту потерять свой вид. -
— Ничего страшного, недолго отпечатать новые купюры, главное, чтобы количество золота в Имперском банке им соответствовало. -
— А что будет в том случае, если напечатать бумажек больше чем золота? -
— Будет инфляция, Коллайн и деньги обесценятся. Вырастут цены на товары и услуги, но это регулируемые процессы, ничего особенно страшного не произойдет, ведь золото останется у государства. -
Я еще достаточно долго объяснял все преимущества такой реформы, рассказывая о государственных займах, и рынках ценных бумаг вообще.
В заключение разговора Коллайн поинтересовался, был ли у меня разговор с Ее Величеством на подобную тему. Я улыбнулся, погружаясь в воспоминания.
Да, мы разговаривали с Янианной на эту тему и не раз. Она даже заявила мне как-то о том, что выпустит бумажные деньги, причем немедленно и только для меня. Видимо ты привык к ним больше, поскольку не желаешь принимать от меня те, что имеют обращение в Империи. Неприлично, когда Императрица не одаривает своего любовника всякими благами — имениями, титулами, золотом и орденами. Теперь же у нас будет все, как у людей, сказала она. А то, что блага бумажные, так на то воля самого фаворита, горячо любимого Императрицей и потакающего ему во всем.
Яна долго смеялась, глядя на мое ошеломленное лицо. Но разговор наш нашел продолжение, и, хотя до выпуска бумажных купюр было очень, очень далеко, но намерение сделать бумагу гербовой и защищенной обратилось в конкретные действия — при Имперской канцелярии появилась своя фабрика по ее производству.
Коллайн перебил мои воспоминания вопросом.
— Не поделишься? -
— Извини Анри, но это мое, личное — отвечал я.
В Монтерере мы с Анри остановились в доме местного наместника, герцога Монтейского. Хотя герцог Иллойский покинул город чуть больше недели назад, мы привезли с собой целую кучу столичных новостей, кроме того для герцога Монтейского было секретом то, какие отношения связывают меня с императрицей.
Наши люди разместились в расположении егерского полка, где для них нашлось все необходимое — и стол, и кров, и отличная компания.
Нас же ждал раут в доме герцога, на который собралась вся местная аристократия. Вечер прошел удивительно хорошо, мы с Анри вели себя скромно, совсем не кичась своей столичностью и близостью ко двору. Как мне показалось, большинство присутствующих прибыло для того, чтобы посмотреть на фаворита Янианны I, о котором, как мне не раз передавали, ходило много слухов по всей Империи.
Конечно же, мы имели повешенный интерес среди женщин, сразу по нескольким причинам, достаточно легко объяснимым. Мне пришлось напялить на себя оба своих ордена и гигантскую золотую зубочистку, как я всегда называл свою наградную шпагу, правда, Коллайн всегда морщился, услышав такой пренебрежительный отзыв о ней.
Единственное, что не доставило мне особого удовольствия, так это то, что пришлось отказать нескольким дамам во взаимной симпатии, в ответ на их излишнюю назойливость. Не совсем права была Янианна, вернее совсем не права, сказавшая, что мы, мужчины любим одну женщину, а спим, с кем получится.
Нет, когда любишь женщину по-настоящему, такого не может быть. А если может быть, то значит и любишь не по-настоящему, не до безумства.
У Коллайна такая проблема не стояла, и поэтому, на следующий день, когда мы ехали дальше, он усиленно зевал и тер глаза кулаками, пытаясь перебороть моривший его сон.
Майронский лес начался сразу за Монтенером и теперь будет нас сопровождать почти до самого Тромера. Дорога действительно стала значительно хуже — узкой, пыльной и извилистой. Но сам лес мне понравился, точная копия сибирской тайги. Мачтовые сосны с золотистой корой, густая тесная поросль ельника во влажных низинах, малинники, заросли иван-чая вдоль лесной опушки, мелькнувшая среди зеленой кедровой кроны рыжая белочка, все напоминало именно о ней.
Несколько ночевок на берегу Арны, уже бурлившей на перекатах и пенящейся в тихих заводях, и дорога пошла в подъем.
— Скоро перевал, но сегодня мы до него не доберемся. Там, наверху деревянный мост через пропасть, а за ним спуск, похожий на горный серпантин. Когда спустимся с перевала, нашим темпом до Тромера останется четыре дня. Ходко идем, не иначе послезавтра догоним Его Сиятельство — сообщил мне, подъехав, Нектор.
Но получилось совсем иначе, мы потеряли на перевале два полноценных дня.
Когда отряд взобрался на перевал, нашим глазам открылась следующая картина — моста нет, от него остались только обугленные останки, среди которых уже суетились строители. Прибыли они из расположенного на другом берегу обрыва селения с лаконичным названием Тог. Увидев нас, строители очень обрадовались, как же, теперь отпала необходимость перебираться через тридцатиметровую пропасть по веревке. Вернее, сама необходимость не отпала, но мы могли надежно закрепить конец той самой веревки на нашей стороне.
Пока парни крепили ее, я подозвал Нектора и поинтересовался относительно объездного пути. Тот отрицательно покачал головой — не знаю, вполне возможно, что и существует, но ему он неведом. Перебравшиеся на нашу сторону строители рассказали, что объезда как такового нет, но можно спуститься назад с перевала, затем перебраться через Арну, пройти некоторое расстояние по ее левому берегу, и форсировать ее снова. Этот путь займет те же три — четыре дня, что и на постройку нового моста. Но если господа дадут разрешение своим людям помочь в строительстве, то постройка займет времени намного меньше.
