Андрей Белоусов - Мнимые люди
— Утопов Павел.
— Карпов Даниил…
— А чего у тебя, это Карпов, морда как у карпа, вся замотанная? — спросил Васёк. Карпов постарался объяснить, но сержант ничего не разобрал в бубнёже. — Чего, чего? Ты ясней можешь говорить?
— Он не может ясней, — ответил за Карпова, Егоров. — У него лицевой нерв воспалился от холода. Вот он и кутается.
— А ну извини брат, не знал, — принёс свои извинения Васёк. — А чего ты тогда здесь? Шёл бы в санчасть. — Карпов отрицательно махнул головой. — Ну как хочешь. Бог с тобой.
— Краев Дмитрий, — представился последний солдат, когда сержант только посмотрел на него.
— Ишь быстрый какой, — подивился Васёк. Затем осмотрел всех и сказал. — Ну вот и познакомились. А это… — сержант попеременно показывая на солдат представил весь свой личный отряд. — Ну а я, ваш покорный слуга — сержант Васюк Николай. Васьком меня зовут только друзья. Так что попрошу не путать, когда будете обращаться.
Когда же знакомства наконец были окончены, солдат что стоял за спиной у вновь прибывших, обратился к одному из них:
— Слышь мужики, курево есть? — Мужики согласно кивнули и дали сигарету, но тому было мало. — Давай, давай не жмись, — беря всю пачку сказал солдат.
И с появлением курева, весь отряд сразу же оживился:
— Во, живём…
— Поделись со мною сигаретой, я прикрою тебя спиной, — проскандировал сержант, раскуривая и давая прикурить рядом стоящим.
Весело дымя, бойцы затеяли тихий разговор, пока рядовой Васильев, вдруг не вскочил.
— Васильев, ты чего? — с изумлением спросили у него товарищи.
— Тихо вы, — оборвал тот сослуживцев. Потом постояв секунду, облегчённо выдохнул, — кажись послышалось.
— Да чего послышалось-то? — замерев на месте и прислушиваясь, как все, спросил сержант Васюк.
— Да не знаю я. Как будто кто-то провыл. Уф… — выдохнул рядовой и затянулся сигаретой. — Ветер наверно…
Но не тут-то было. Сержант Васюк тоже что-то заприметил:
Хрена два, ветер. Слушайте, — бросил он через секунду, тоже вскакивая с места.
И солдаты прислушались, жадно вглядываясь во тьму. И действительно, вдалеке, еле слышно, кто-то долго и протяжно выл. Затем ещё и ещё, подхватывая завыли в других местах. И следом за воем, по рядам солдат, волной прошёлся нервный шёпот:
— Идут, идут…
Получив известие, лейтенант Громов, следуя примеру подчинённых, выскочил из блиндажа и облокотившись на насыпь, жадно всмотрелся вдаль и увидел, обмирая и покрываясь испариной, как быстро перебегая с места на место, минуя или карабкаясь по кручам бетона и кирпича, в его направлении, волной двигались мутанты. И была в их движение, некая дикая и несокрушимая сила, ведомая чьей-то незримой рукой. Ибо не как толпа, диких варваров, почуявших наживу, шёл враг, а как дисциплинированный единый организм, с множеством рук и голов. То подобно табуну, сбивались «мимы» вместе и как лавина пёрли вперёд, а то разбивались, на отдельные ручейки, чтобы затем вообще рассыпаться порознь и замереть, скрывшись с глаз долой.
И было настолько странно за ними наблюдать, за этой нечеловеческой, просто дикой для человека слаженностью — когда один именно за всех, а все за одного, — что лейтенант Громов с опозданием понял, что пора…
— Все по местам! Приготовиться! Проверить снаряжение, — скомандовал он, и подхваченный несколькими глотками, понёсся его приказ по солдатским рядам. — Сейчас начнётся!
А следом, местность озарилась ярким светом, и с секундным опозданием, до солдат донеслось предупреждение:
— Береги глаза! — кто успел зажмуриться, а кто и нет. Таким, с проклятиями на устах, пришлось долго тереть веки, пока в очах не пропали предательские зайчики.
Промаргавшись, сержант Васюк, обежал своих бойцов, проверяя их готовность к бою и убедившись, что всё в порядке, вернулся на своё собственное, лично подобранное местечко. А привалившись к насыпи, занялся подствольным гранатомётом, бурча себе под нос:
— Ну наконец-то, бля. Кажись заварушка начинается. Ну ничего, сейчас мы дадим вам прикурить, подлые скотины. — Глаза у него при этом весело блестели, а руки тряслись от переизбытка адреналина. Его охватил бойцовский мандраж. — Тихонов, ты чего? Побледнел весь, дурище. Кончай! Не бзди братуха, прорвёмся! — подбодрил он, рядом стоящего солдата, хлопая его по плечу. — Эх ма! Кто ещё, мужики, надул в штаны. Вона, берите пример с Таранова. Хоть пива он нам и не привёз, зато уже чуть ли не бросается в бой! Вы тама его придерживайте, а то и впрямь в рукопашную броситься!
Подбадривая солдат, сержант волей не волей перешёл на крик, из-за метрового, мерзко жужжащего, прожектора, у себя за спиной, посылавшего сноп яркого света на территорию противника.
— Карпов! Как твоя морда? Сможешь драться? — рядовой Карпов кивнул. — Ну и отлично… Во бля!!! — приседая от неожиданности, матернулся Васёк, придерживая каску, когда над его головой, пронзительно визжа, пронеслись снаряды и, через двести метров, взорвались, соприкоснувшись с землей, извергая фонтаном, комья земли и бетона. И от тяжёлых разрывов, почва под ногами, тяжко вздохнула и мелко затряслась.
— Пошла игра!!! — пошире разевая рот, весело заорал сержант, наблюдая как бомбы перепахивают землю. Веселье же его, разделили крайне мало людей, но ему было на это ровным счётом наплевать. Покрепче сжав, рукоять автомата Васюк, оглядываясь на бойцов, вжавших головы в плечи, прокричал напоследок, — через пять минут, они отстреляются! Приготовьтесь! Бейте мутантов на расстоянии! Не подпускайте их слишком близко! Помните, что сказал капитан, не вступать с «мимами» в рукопашную. Не то вы покойники! — И оповестив людей, привалился к насыпи окопа и с нетерпением, принялся ждать.
«Вот эта мясорубка, — восхищался Васюк мощью реактивного миномёта, перепахивающего землю, по всему периметру линии обороны. — Должно быть им там не сладко. Ха, ха, ха… — радовался он, живо представляя, как сейчас, в том аду, что разверзся перед его глазами, мечутся «мимы», не знающие куда деться или скрыться от карающей десницы людей».
Но неожиданный вскрик, в рядах бойцов, отвлек его от восторженных дум.
— Стой дурак! Куда лезешь? Тебя же пришибёт! — громко кричали, рядовой Васильев и Игнатов, пытаясь удержать, лезущего на насыпь рядового Карпова. — Да стой же ты идиот!
— В чём дело? Рядовой Карпов, куда собрался?! — занервничал, ничего непонимающий Васюк. — Всем оставаться на местах! Карпов, отставить! — закричал он, подбегая к смутьяну.
Но опоздал. С неожиданной силой, для человека, рядовой Карпов, расшвырял двух здоровых мужиков, как котят и моментально выбрался из окопа. Васюк, как заворожённый, застыл на месте, не в силах что-либо предпринять и просто тупо наблюдал за действами Карпова. Ситуация показалась ему настолько абсурдной, что никак не укладывалась в голове. Этого просто не могло быть. Так, обычный человек, не поступает!
Тем временем, рядовой Карпов, выбравшись из окопа, сделал три шага вперёд, снял капюшон, сорвал повязку и…
И завыл — страшно и протяжно, вливая в монотонность звучания, множество спектральных разноголосий.
От этого чуда, у рядом стоящих солдат аж глаза повылезали на лоб, а сержант Васюк, бледнея и хватаясь за сердце привалился к насыпи, не выпуская из виду рядового Карпова. Он таки услышал, как кричит «мим-крикун», он же так этого хотел, что даже просил того капитана, что вёл лекцию по переподготовке, продемонстрировать, капитан ещё после того обиделся и что-то там наговорил нехорошее. И самое страшное и неприятное было то, что он оказался прав.
Сержант Васюк, стоял холодея от ужаса и дикими глазами смотрел на «мима». Смотрел неотрывно, даже не пытаясь что-либо предпринять, а в голове бьётся только одна паническая мысль непонимания:
«Но как?.. Как он здесь оказался. Этого просто не может быть. Его просто, не должно здесь быть…».
И вдруг, осознание ужасного, осознание свершения, ими всеми, ужасной ошибки, пронзило его, как яркий луч света, сразу ставя всё по своим местам.
И ещё даже не веря собственной догадке, но уже где-то внутри себя понимая, что это не самообман, сержант Васюк, разлепил губы и прошептал-прошипел:
— Нас предали… — А после, дикий ужас, целиком охвативший тело и разум, заставил Васюка повторить свою фразу, уже громким и срывающимся криком, — Нас предали, нас предали!!!
И в ту же секунду, со спины людей раздались взрывы. Солдаты, в первые мгновения шока, даже и не поняли, что они раздались на их собственной стороне, а не на стороне противника. И только погружение в непроницаемую тьму, явственно показало, что произошло нечто непоправимое и ужасное.
И над расположением военных, воцарилась минутная замогильная тишина, прерываемая лишь раскатами взрывающихся снарядов, на том месте, где всего секунду назад, находился батальон миномётчиков.
