Игры смерти (СИ) - Мазур Степан Александрович
Дементий собирался было рвануть планер прямо на строение, но тут же сам себя остепенил: планер зарядился лишь на четверть. А расстояние до цели было более десятка километров. К тому же никто не гарантировал ему защиту от мощной радиации, возникни такая по дороге.
В старом Китае с его извечной загазованностью человеку даже с помощью мощного бинокля не удалось бы разглядеть подобного строения на подобном расстоянии. Но за десятки лет округа очистилась от лишних примесей в воздухе. Радиоактивная пыль осела, не мешая обзору на чистом горизонте, и Демон видел то, что видел.
Приблизившись к самой земле, Дементий взял образец самой земли и рванул планер обратно к Содружеству. Предстояло сделать анализ почвы. Данные разведки по Китаю и увиденное никак не совпадало в его голове.
Планер вскоре приземлился на крышу. Дементий соскочил на землю и приблизился к антирадиационному модулю. Тот тревожно пикнул, вперился в посетителя, просканировал и удовлетворенно затих. Уровень радиации на костюме не угрожал составу.
Демон промчался в лабораторию, на ходу наткнувшись на Ольху.
— Куда мчишься, как угорелый?
— Китайскую землю исследовать.
— Зачем?
— Не фонит! — его голос едва не сорвался от восторга.
— Как не фонит? Ты со своей эпигенетической регуляцией совсем поди с ума сошел? Дай сюда, — заинтересовалась почвой Ольха и сама первой начала проводить опыты над образцами.
— Я в порядке, — отмахнулся бывший пациент. — Просто у нас настолько мало данных по Китаю, что хотелось проверить.
Потекли минуты ожидания… Анализы показали, что собранная почва лишена продуктов деления урана-235, 238 и плутония-239.
— Как такое возможно? — удивилась Ольха. — Ты точно собирал с поверхности?
— Точно. С полей. Открытая местность. Лопат в планере нет.
— На открытой местности после ядерных взрывов должно быть огромное количество изотопов, — проникновенно напомнила Ольха. — Во время взрыва образуется более трёхсот видов изотопов. Правда, их периоды полураспада от десятков тысяч лет до долей секунды. Однако, объединяет их всех одно — высокая активность. И… где она?
— Успокоилась? — ухмыльнулся Демон, так же пристально глядя на землю без явных признаков заражения.
— Какой к чёрту успокоилась? — Ольха оторвалась от микроскопа и принялась за более детальные химические анализы. — Давай число беккерелей посмотрим. Распады за единицу времени не могут успокоиться даже в теории. Это процесс, который происходит постоянно! И от него зависит тяжесть последствий радиационного заражения.
— Да это понятно. Нам известно, что ИИ утюжил Китай всеми типами ядерного оружия, — даже не спорил Дементий. Но факт оставался фактом — земля была НЕ заражена.
— Да, — сама себя подбадривала Ольха, не веря в цифры на дисплеях. — И ядерные взрывы были наземными. То есть наведенная активность от потока нейтронов должна быть сто процентов! Нейтроны должны действовать на грунт. Частицы кремния, магния, углерода, натрия, калия и других должны преобразовывать их в прочие радиоактивные элементы. — она посмотрела на собеседника. — Все это поднялось в воздух с ядреным грибом и рассеялось по земле. Ты понимаешь?
— Понимаю, — спокойно ответил биолог. — Но земля чистая. И это не фокус… Как такое возможно?
— Да невозможно! — стояла на своем Ольха. — Радиоактивный след должен тянуться десятилетиями, а основные его следы деятельности выпадают на землю в течение первых суток. Если только…
— Что? — задумался наперед Демон. — Применение радиопротекторов?
— Нет, — скривила лицо Ольха. — Они помогают снять самые острые признаки лучевой болезни. Но только живому организму. Сульфгидрильные группы обладают противорадиационными свойствами, но их надо принять до начала радиационного воздействия. Да и при чём тут почва? Это не подводит нас к верным выводам по анализу даже в теории.
— Почему же? — прикинул Дементий, вспоминая данные в голове, источник которых не помнил. — Если загрязнение земли составило более пятидесяти Кюри на квадратный километр, то земля становится непригодной для земледелия. Но ведь поверхностный слой могли снять. Или…перемешать. Вспахать. Как вон мы землю роботами.
— Снять? Вспахать? — подскочила Ольха. — Ты в своём уме? Кому бы пришло в голову перерабатывать землю в зоне заражения в эти годы? Искателям? Так у них лапки, а не грабли.
— А что? Хорошая же идея со вспашкой. Да и как кому? Хотя бы тем, кто построил ту штуку под самое небо, — брякнул Дементий. — Все зависит от степени загрязнения, типа почвы и вида растений, которые могли бы использоваться после заражения.
— Что ты городишь, Демон⁈ Какая ещё штука под неба? Мы говорим о ядерном заражении! От него в почве накапливаются долгоживущие радионуклиды: стронций-90, цезий-137, рутений-103 и 106, прометий-147, церрий-144. Никто не посадит на полях с их максимальной концентрацией морковку!
— Но ты забываешь, что стронций-90 наиболее опасен для человека и животных. Поэтому на зараженных полях проводят агротехнические, агрохимические и другие мероприятия, уменьшающие переход стронция-90 из почвы в растения. Это как раз можно сделать путём удаления верхнего слоя зараженной почвы. Прецеденты подобному были ещё в Чернобыле. Целые гектары зараженной почвы просто срезали и удаляли.
— Хочешь сказать, китайцы пытались спасти свои территории? — немного успокоилась и призадумалась Ольха. — Что за строение ты видел?
Демон медленно покачал головой.
— Я не уверен, что здание могли построить китайцы или вообще кто-то из людей. Но я могу предположить, что оно одним своим присутствием чистит землю вокруг.
— Тогда мы должны позаимствовать такие технологии! — стойко решила Ольха. — В лучшем случае выменять. В худшем — забрать.
— Я бы не стал объявлять войну тем, кто способен выстроить небоскреб, невиданный и в довоенные годы, — осторожно добавил Дементий. Меньше всего хотелось видеть друзей, идущих в зону повышенной радиации из-за его неверных предположений.– Может у меня снова глюки? Проверь мою кровь на токсины.
Ольха без особой охоты взяла образец крови.
Вновь потекли минуты томительного ожидания. Дементий, однако, успел рассказать все, что видел про черный небоскреб.
— Твой феномен в том, что организм сам избавляется от излишних веществ. На генетическом уровне. Поэтому я и назвала этот процесс ускоренной эпигенетической регуляцией. Эту тему учёные ещё в довоенное время обходили стороной. Мало изучена. А теперь ты как живой подопытный.
— А что я конкретно могу с этим делать? — спросил юноша.
— В теории, ухудшить или наоборот, поправить то, что заложено в твоих генах.
— Генах? — озадаченно повторил рыжий собеседник. — То есть с помощью своих генов я могу влиять на окружающую среду?
— Не влиять. Ты же не маг и волшебник, — поправила Ольха, усмехнувшись. — Но нейтрализовать её влияние, если оно негативно воздействует для твоего организма, тебе под силу. В теории. Я не знаю точно, Дем. Нас этому не учили. В ЛУКе была кое-какая информация для размышления, но не более.
— А как это работает?
— Понятия не имею. Сам разбирайся. Мне Андрейки для опытов хватает. Ленка опять же чудит порой. Вы все трое для меня как бы вне науки, — ответила подруга и присмотрелась к маркерам с образцами крови пациента. Ни одного положительного теста. — С твоей кровью всё в порядке. Ты не отравлен.
— Значит, здание реально. Я видел его своими глазами.
— Если это не камуфляж, что мог в теории остаться от военных, то его надо исследовать.
— Лучше сделать это вместе с хабаровчанами. Там людей больше, — предложил друг. — Стоп, но Хозяйка нивелировала бы любые военные технологии людей. А что если… это её детище?
Ольха задумалась и с минуту молчала, перебирая в голове возможные ответы. Затем сказала:
— Зачем ей наша земля? Роботы менее инертны к радиационному заражению. Именно с помощью них мы и покоряли космос. Сами люди в космосе без техники ничего не могут.
