Два кольта и винчестер (СИ) - Баковец Михаил
Зная за собой подобный грешок, я надул два меха и закрепил их на верёвке за спиной к заплечному мешку.
На бога надейся, а сам не плошай, как говорится.
Пассажиры самыми первыми заняли места на пароме. Намного больше времени ушло на то, чтобы загнать в стойла животных и закрепить груз. Пока царила суета и приходилось переходить с одного места к другому чтобы не мешать грузчикам и погонщикам, стал свидетелем разговора пары паромщиков. Меня они не заметили, иначе вряд ли так бы разоткровенничались.
— В верховьях сразу несколько морозных кластеров перекинуло, — произнёс бородатый молодой мужчина, решивший сделать передышку и закурить трубку. — Нужно на неделю все перевозки остановить.
— Я с По согласен, — поддержал его другой работник парома. — Сейчас все речные осквернённые рванут в тёплые воды. Сюда, то есть. Будут злые, голодные. Начнётся дележка территории, вечные драки. Нам запросто достанется.
— Хватит каркать, — одёрнул эту парочку третий паромщик — самый старший из них. — Всё будет хорошо. В первый раз, что ли?
— Не в первый, но караванщики с верховий сказали, что лет пять не было столько кластеров, изменившихся одновременно, — негромко пробурчал бородатый молодчик. — Рассказывают, что ледяная волна снесла всё по берегам на протяжении пары десятков миль.
— Тихо, я сказал! — ещё больше повысил голос старший. — Живо вперёд, работать! И следите, чтобы всё лежало и стояло на своих местах, как полагается. А ещё больше следите за языками. И так среди народа пошли нехорошие слухи про тот рейс.
Он ещё с пару минут стоял на месте, потом смачно плюнул в воду и тоже убрался.
«Вот дела, — подумалось мне, когда я решил покинуть своё укромное местечко за ящиками, накрытыми грузовой сетью, привязанной к мощным скобам в настиле парома. — Совсем так плохо, что ли, раз даже такие ветераны нервничают?».
Мелькнула трусоватая мыслишка переждать опасный период на берегу, пока паромщики не успокоятся. Но подумав, решил остаться на пароме. В первую очередь из-за того, что не хотел терять связь со знакомой троицей караванщиков. Они пообещали доставить меня до крупного и приличного стаба-города, где любому иммунному найдётся работа с хорошей оплатой.
Есть такой закон, название которого позабыл. Звучит же он как-то так: если неприятность может произойти, то она обязательно случится. В данной ситуации реализовались страхи паромщиков и мои. Первые опасались нападения речного элитника. Я — оказаться в воде.
Мы прошли две трети расстояния до противоположного берега, когда раздался оглушительный плеск. Через несколько секунд раздались тревожные крики людей, ржание лошадей и мычание быков. А чуть позже всё перекрыли ругательства. Казалось, что богохульствуют даже кони и прочая живность в загонах.
Я увидел, как в нескольких сотнях метрах от парома выше по течению вода будто взбалтывалась пропеллером из дома великана. Иногда в бурунах белой от пены воды проскакивали хвосты, лапы, оскаленные пасти и огромные когти.
Паромщики принялись рвать жилы в попытках заставить двигаться побыстрее своё плавательное средство. Команда подобралась сюда из тех, кто получил в награду и смог развить в достаточной мере навык по управлению водой. Сейчас они сжигали энергию, как горит бензин в ДВС, работающего в красной зоне циферблата.
— Пресвятая божья матерь, помоги выжить, — воскликнул кто-то рядом.
И тут же ему ответил другой голос. Мрачный и циничный.
— Божья мать в Ад не спускается. Да и эти твари не демоны какие-то, а гигантские выдры-элитники. Одна спустилась с верховий из-за льда. а вторая защищает свои угодья. И нам очень…
Договорить он не успел. Дерущиеся монстры внезапно оказались рядом с нами. Вроде немаленький паром сначала получил мощный удар, после которого все упали с ног, а кого-то скинуло в реку. А затем он развалился пополам. Одна часть превратилась в щепки, оказавшись в центре драки. Другую отбросило далеко в сторону. Я оказался на ней. Шансы спастись были ещё высоки. Но тут моя половинка парома принялась быстро переворачиваться, не знаю в чём была причина, может, сохранившиеся загоны с беснующимися животными на краю сыграли свою роль. И потеряв противовес в лице второй половины с такими же загонами и закреплённым грузом, остаток парома решил показать солнышку свой киль. Разрушив паром, элитники очень быстро стали удаляться дальше по течению.
Люди в один момент превратились в диких зверей. Никакой помощи друг другу. Ну, или я не увидел таких моментов. Свою лепту внесла пара огромных быков. Они снесли створки стойл, порвали привязь и оказались среди нас. Какой-то мужчина в одной рубашке оказался на их пути и был насажен на длинный острый рог. Ещё одного животные затоптали.
Чтобы не разделить их участь, я бросился к краю парома, цепляясь за всё, что попадалось. Кроме страха быть растерзанным быками, имелся и ещё один: оказаться в воде под перевернувшимся плотом. Тогда мне точно капут.
— Дай сюда! — на меня с безумным рыком набросился кто-то из пассажиров. Он попытался схватить мои надутые меха. Но промахнулся и едва не скатился к загонам, которые уже почти были затоплены. Угол наклона стремился к сорока пяти градусам.
— На хрен — это туда! — ощерился я. Одной рукой я держался за широкую щель в настиле, ногами упирался в другую, и свободной рукой ударил в бородатую рожу обидчика. Раз, другой, третий! Потом освободил левую ногу и от души пнул ей в чужое плечо. Грабитель вскрикнул и полетел вниз. Через несколько мгновений врезался в угол загона затылком. Не жалко.
Спустя полминуты я уже сам оказался в реке. Немедленно заработал руками и ногами, стремясь отплыть подальше от остатков парома и дерущихся элитников. Меха с воздухом оказались отличным подспорьем. Без них я бы уже пускал пузыри где-то по направлению ко дну. С незначительными навыками по плаванию в одежде и с оружием я не имел ни единого шанса спастись.
Рванул не к берегу, а на середину реки. Так я уходил от опасности столкнуться с обломками парома и выжившими пассажирами. Кому-то из них могла прийти в голову мысль, что мех с воздухом куда лучшее спасательное средство, чем кусок доски или бревна. Страх — это такое чувство, которое отрубает всю рассудительность.
Меня будто провидение хранило. И тем, что подсказало идею с воздушными буйками, и мыслью выбраться на середину реки. Потому как прочим людям и животным, с кем пять минут назад я плыл на пароме, и сейчас стремительно рвущихся к берегу, не повезло. Неожиданно одного из быков кто-то утащил под воду. Потом канули одновременно две лошади. За ними стали пропадать люди. Тонули, будто поплавки после резкой поклёвки крупной рыбы. Между нами было всего метров сто. Я всё прекрасно видел, так как крутил головой на все триста шестьдесят, чтобы не упустить угрозы, способной подкрасться с любой стороны. Обратил внимание, что первыми подверглись нападению те, кто двигался активнее всех, вспенивая вокруг себя воду мощными гребками. А как только это осознал, тут же замер, вцепившись в меха́и мысленно молясь, чтобы уже не стало поздно. Несколько раз казалось, что под водой кто-то ко мне прикасается. К счастью, это были случайные удары. Никто на зуб не пытался попробовать. Другим так не везло. Мало кто успел сообразить и затихнуть, следуя моему примеру. Почти все люди и все животные от страха только прибавили активности в стремлении как можно быстрее оказаться на берегу. Увы, им не повезло.
Глава 6
ГЛАВА 6
Река протащила меня километров двадцать. Выбраться на берег удалось, когда русло резко вильнуло в сторону, и на моём пути возник песчаный полуостров. Вернее, полуостровок. Вода меня сама на него вынесла. Встав на ноги, я прошёл с десяток шагов и рухнул на нагретый сухой и мелкий жёлтый песок, местами покрытый высушенными водорослями и пустыми раковинами крупных и мелких моллюсков. За проведённое время в воде я страшно замёрз и устал. Все члены моего измученного тела двигались не лучше, чем у Железного Дровосека, попавшего под дождик.
