Липовый барон - Романов Илья Николаевич

Отдельно надо сказать про улицы Тверди. Они не просто намного чище, но на них и меньше толкучки. Возможно, это из-за того, что улицы в Тверди намного шире, чем в Черни.

Для сравнения: по самым узким улочкам Посольского города можно проехать пятерым всадникам в ряд. Хотя тут я приврал! Четыре всадника там ещё поместятся, а пятый, если и влезет, то ехать все будут уже впритирку друг к другу.

Чернь такой шириной улиц далеко не везде может похвастаться. Есть, конечно, в ней и широкие, но, как правило, они расположены в центре, по ним постоянно ползут загруженные телеги с товаром. Скотный двор и Перевалка вроде бы имеют широкие улицы, но из-за постоянного потока ресурсов, товаров с рынков и на рынок там сложно иногда пройтись, а не то чтобы проехать.

Дополнительно стоит учитывать, что округ Чернь, хоть и имеет весьма посредственные укрепления, сам по себе препятствие для захватчиков. Любой средневековый город состоит из узких, извилистых улочек по двум причинам.

Первая: земля застраивается спонтанно, без единого центра по планировке застройки вроде главного архитектора. Каждый норовит охватить себе земли побольше и в ущерб всем остальным, что сказывается на ширине и прямизне улиц.

Вторая причина не настолько прозаическая, как человеческое тщеславие и жадность. Она заключается в том, что узкие, извилистые улочки легче блокировать, пережать баррикадами. Опять-таки коннице на таких улицах не разогнаться, а пехота будет нести дополнительные потери времени, заходя в тупики.

А вот касательно ландшафта Тверди забудьте всё, что я рассказал о Черни. Заметно, что Твердь не раз перестраивали, что сократило узкие места на улицах. Концепция обороны тут тоже другая. Тут ширина проездов компенсируется тем, что каждый крупный район в нём обособлен, как отсек в подводной лодке. Проще говоря, нам с Антеро дважды пришлось миновать посты охраны на воротах.

Первый раз – при въезде из Скотного двора в Посольский город, там пришлось достать рекомендательные письма, опять без бумаг не хотели пропускать. Второй раз нас пропустили без проволочек из Посольского города в Зареку, разделённых пятиметровой стеной и символическими воротами. Тут к нам не придирались: раз нас уже их коллеги пропустили на территорию Тверди, то значит, мы на это право имеем.

Кстати, на мой вполне резонный вопрос бродяге, как он с такими придирками от стражи посещал когда-то столицу, он только усмехнулся и заметил, что коррупцию ещё никто не отменял.

Вот я дурак! Я-то всерьёз думал, что тут стража придирается к нам из-за того, что мы безземельные, и они, так сказать, спасают свой город от отморозков, а на деле всё как проще оказалось. Что при въезде из Выселок в Чернь, что при въезде из неё в Твердь стража из меня пыталась вытянуть взятку за то, что они меня якобы не видели. Я же им все расклады обламывал, доставая письма, запечатанные баронскими печатями, а тут с таким не шутят.

Я ещё могу долго делиться своими впечатлениями по поводу Тверди, только стоит ли? Единственное, наверное, что уместно сказать про этот округ, это то, что тут улицы представляют собой не утоптанную землю, а покрыты брусчаткой. В Тверди канализационные канавы не забиты фекалиями и прочим мусором. Убирают заторы чаще. В остальном это место мало чем отличается от Ферреры, столицы графства Илмар.

Сейчас хотелось бы сбить всех с панталыку: красиво соврать, что я весь в шоколаде от пьяной беседы с местным жрецом Рарнора, но это не так. Если кратко, то хорошо посидели. Я узнал новые для себя вещи, кое-что прояснил о быте города и приобрёл не самое плохое знакомство. В какой-то момент я накушался и задремал. Мой дегенерат, кто бы от него такого ожидал, даже доволок меня до нашего совместного номера. Что тут говорить, вечер удался.

Глава 4. Залёты судьбы, или Как я осознал, что деньги быстро кончаются

Очнулся я на полу. Скотина Антеро, взялся тащить, так дотащи до койки! Вы это ничего лишнего не подумайте, я не в том смысле: номер-то двухместный, да и мы совсем не такие.

Порядком задубев на полу, я стал разминать затёкшее тело. Что тут сказать, спасибо и на том, что в этой гостинице блох, вшей и клопов не оказалось. Сервис, так сказать, уже на уровне.

Мой дегенерат, кирпич ему в задницу, уже встал. Этот кадр, к моему удивлению, скрёб себе по щекам опасной бритвой и, судя по нескольким порезам, далеко не он побеждал в этой неравной борьбе.

– Хорош себе кровь пускать. Я через дорогу видел лавку цирюльника. Не обеднеем от потери нескольких монет, – прокаркал я, поражаясь своему осипшему голосу. Не-е-е, надо лечиться, а то утро совсем не доброе.

– Сам-то как будешь бриться?! – усмехнулся бродяга.

Вот подколол так подколол. Для тех, кто не в курсе: у меня с этим бритьём одни проблемы и насмешки. Несколько раз за полгода я предпринимал попытки сделать лицо гладким, но опасная бритва – это вам не «Джиллетт – лучше для мужчины нет».

В общем, один раз я побрился, подкинув проблем на свою голову. Теперь это шутка, понятная только нам.

Мы с бродягой были приглашены на бал к графу Илмару. Позвали нас вовсе не из-за того, что мы аристократы, а просто по работе. Граф, провались он в сортир, решил устранить ненужных ему дворян – вассалов его соперника маркиза. То есть по факту мы шли выполнять работу бретёров [13], а официально – должны были явиться как рыцарь и его оруженосец для честного и справедливого суда за былые косяки моего дегенерата.

Суд да дело, но мне почему-то приспичило побриться. Лучше бы я этого не делал. В странствиях моё лицо, не закрытое бородой, загорело, а на побритой нижней части физиономии белеет кожа. Я тогда ещё не знал, что местные шуты красят лица не вдоль, как у нас принято, а поперёк лица. Что тут говорить: выглядел как полный шут. Сколько нового тогда услышал в свой адрес, даже вспоминать не хочу.

– Сам-то как думаешь? Буду ли я бриться?! – запоздало проскрипел я.

– А кто тебя знает? – скалился в усмешке оставшимися зубами Антеро. – Ты мне лучше другое скажи. Я так понял, что ты неспроста на столе ножом царапины делал? Что-то узнал?

– Есть такое. Все имена записал и вот что подумал… – Нет, ну какое плохое утро: в горле сушняк, аж жить не хочется. – Не стоит искать этого кора как-там-его в Зареке. Вчера не нашли. У нас интереснее есть имя… тоже кор… а-а-а, не помню… помню, что он сотник пятой, какой-то… Вниз! К столу!

Внизу, в трапезной трактира, на моё счастье, стол с моими нацарапанными каракулями никуда не делся.

– Командир пятой сотни третьего пехотного кор Гижек, – с облегчением прочитал я.

– Ну да, его будет проще найти. Найдём его сотню, а там нам подскажут, – одобряюще хлопнул меня по плечу Антеро. – А где тут цифры? Тут же одни царапины?

Вот мой дегенерат выдал! Хотя он в этом не виноват, тут дело привычки. В этом мире цифры пишутся не арабской вязью и даже не чёрточками, как у римлян и греков, а в столбик точки с запятыми. Как они вообще способны это читать, ума не приложу. Слава богу, что цифры на монетах не важны: деньги по форме и весу легко различаются.

– Вот это пять. Вот это три, – показал я Антеро цифры. – Согласись, что так удобнее записывать?

Бродяга ничего не ответил, но, судя по тому, что он шумно засопел носом, придерживался другого мнения.

Пока мы созерцали испорченный стол, нарисовался трактирщик, ну или его помощник. В открытую он на нас не наезжал, но так елейно поинтересовался, как у нас дела с финансами.

Сейчас кто-то, наверно, подумал, что мы его послали куда подальше или начали громко кричать что-то из категории «знай своё место, быдло!»

А вот и не так! Мужик к нам с душой и без клопов, ну и мы к нему по-человечески. Расплатились за всё и даже присыпали немного монет за беспокойство. Трактирщик, видимо, совсем не этого от нас ожидал, и неприметный человечек за барной стойкой так и остался пить пиво.