Джефферсон Свайкеффер - Призрак войны
Затем, довольный уловом, он сидел и прослушивал его трели и другие почти птичьи звуки, приятные и тем не менее жалобные. Гром атмосферных помех почти все заглушал, но что-то было слышно.
Это могло быть что угодно. Сэм слышал рев советских радиоглушилок, бескомпромиссный, как само советское государство. Он слышал монотонность международного кода, передающего секреты погоды, ветра и позиций отдаленных станций. Он слышал, будучи не в силах расшифровать информацию, передаваемую с орбит сател shy;литов. Он слышал солнечные пятна, их безжалостный рокот и гам, закрывавшие другую сторону земного шара.
Он никогда не слышал веселого щебетания тремоло амплитудной модуляции.
Как всегда при нахождении новой частоты, он пытался ответить. После некоторого размышления он направил короткий двухсекундный запрос на той же частоте на октаву ниже, но пытаясь подделаться под вибрацию тона. Проделав это, он сде shy;лал отметку в своей книге проекта, и удовлетворенно вздохнув, начал отключать те части аппарата, которые не были в постоянной работе. К его удивлению, оказалось, что их больше десяти.
В конторе музея Мадлен и Грант по-прежнему не спали. Сэм вошел к ним и приветствовал их улыбкой.
– Что ты нашел, юноша? – спросил Грант, подбоченясь и расставив ноги, как полковник в мировую войну, принимавший посыльного.
Сэм улыбнулся:
– Я искал носорога, а нашел синюю птицу.
Грант закинул голову и захохотал. Он подошел и сильно ударил Сэма по спине. Сэм вновь удивился силе и живости Гранта. Было трудно представить, что Гранту девяносто три года. Когда он смеялся, казалось, что у него вообще нет возраста. Сэм снова взглянул на него. В действительности Грант был очень старым, хлипким и усталым, его поддерживала гордыня.
– Синяя птица? Гм! Опасно, мой мальчик… когда они нападают!
– Ты защитишь меня?
– Гм? – Грант посмотрел на энергичного юношу, единственной слабостью которого была наивность. – Должен признаться, что да. У меня еще есть пара ружей. Пусть нападают синие птицы, черные птицы, вороны!
Мадлен отъехала на каталке от стола, мягко прокатилась и взглянула на обоих.
– Записывай, Грант Александер! Если ты подстрелишь для музея радиоволну, ты должен будешь ощипать ее.
Грант нахмурился:
– Конечно, Мадди.
Сэм удалился, развернул постель и вскоре заснул.
ГЛАВА 7
Даже самые холодные снега не могли охладить металлической кожи Дельты, как не могут согреть ее лучи солнца. Ее поврежденной лодыжке лучше не становилось, каждый шаг отзывался болью. Она шла, отказываясь признать себя побежденной болью. Она смотрела на мир внимательным лицом без глаз. Развертывающаяся панорама вокруг нее поражала ее красотой.
Зазубренные пики гор виднелись на горизонте. Зеленые долины скрывали на своем дне серебристую неразбериху сливающихся и высыхающих потоков. Камни, от крошечных голышей до гигантских гранитных монолитов, стояли не двигаясь, но тем не менее видоизменялись час от часу рисунками солнечных теней.
Труды рук человеческих, казалось, находятся в гармонии с природой. Дома, сохранявшие людей и тепло, сохранялись небом и долинами. Дороги сдерживали движение, но естественно струились вверх и вниз по горам. Высоко в небе прямо пролетали самолеты, ближе к земле зигзагом летали птицы.
Но люди носили оружие, которое направляло их ненависть по прямым лини shy;ям. Из уст в уста распространялось предупреждение: металлическая женщина, нагая и безнравственная, бродила по дьявольскому наущению. Городок Рамсхорн был разрушен. Одиннадцать мужчин и женщин ждут отмщения.
Ледяными ночами, когда снежные хлопья затрудняли видимость, а звезды казались точками бессильной злобы на враждебном небе, Дельта прислушивалась у окон. Она видела, как фермер принимал по телефону сообщение.
Металлическая женщина. Стрелять, чтобы убить. Детей держать дома.
– Властям бесполезно звонить, – соглашался он. – Возможно, вызовет смех.
“Смех, должно быть, ужасное оружие”, – подумала Дельта.
– Этого воздушные силы нам не скажут? – спросил он.
Ответа Дельта не услышала. Фермер согласился с умным видом.
– Черт побери. Не одно, так другое. Помнишь, медведь гризли год… три года назад? Будь он проклят, этот “вымирающий вид”. – Человек рассмеялся, показывая ряд чистых белых зубов.
Дельта почувствовала симпатию к этому человеку, этому фермеру, чьи глаза и руки тянулись к оружию с такой же готовностью, как к жене. Человеческим взаимодействием правили недоразумения. Только недоразумение сделало ее врагом этого человека. Она знала, что она не враг. Она хотела постучать в дверь и объяснить:
– Я не нанесу вам ущерба. Я не могу сделать этого. Пожалуйста, поймите меня…
Это не поможет. Это не сработает. Те несколько раз, когда она смела обратиться к людям и говорить о мире, показали, что они слушали, соглашались и втайне докладывали шерифу, который пытался арестовать ее.
“Меня не следует задерживать. Я ищу другого”.
День за днем, шаг за шагом она опускалась со своих гор. Погода и климат становились теплее и суше. Но другая цепь гор поднялась перед ней, и она вынуждена была совершить восхождение.
Она была нагой, одинокой, с поврежденной лодыжкой. Но ее согревала красота этого мира и трудолюбие людей.
Люди были настроены против нее, они пытались задержать ее, но она знала, что они честны, работоспособны и всегда поступали так, что в конце концов оказывалось правильным.
Омикрон был впереди в четырехстах милях на юго-запад. Она всегда знала, где он, но больше ничего о нем.
“Выглядит ли он так же, как и я? Внешность очень важна в этом мире, где она содержит информацию”. Она хромала вперед.
На вершине горной цепи она почувствовала Омикрона, чувство было таким же, как всегда, но к нему что-то примешивалось.
Это было новое поразительное ощущение, почти пугающее. Сначала она ощущала его как боль, затем – как дезориентирующее чувство, совершенно отличное от всего того, что она испытывала на Земле. Как будто ее визуальное поле раскололось надвое, мир был экспонирован дважды. Как будто говорили два голоса, два различных голоса, произносящих одни и те же слова. Новый голос был в восьмистах милях на юго-восток. Пару секунд ее существование было сфокусировано на двух перпендикулярных осях, а она не знала, куда повернуть.
Затем вселенная встала на место. Омикрон был перед ней. Она пошла, щадя поврежденную ногу.
***
Омикрон мог двигаться быстрее, чем она. Шли недели, и она была вынуждена менять направление своего путешествия много раз. Омикрон был на юго-западе, затем на юге, позднее – на юго-востоке. В один ужасный день он был на севере от нее, и она должна была пересмотреть свой путь. Она не приходила в отчаяние. Этого свойства не было в ее устройстве. Она, однако, понимала, что перед ней стоит трудная задача. Беспокоили результаты, раз в три или четыре дня возвращался новый голос, деливший мир надвое.
Север и юг, восток и запад были искусственными направлениями. Она понимала их, но о своем местоположении судила не по ним. Было единственное направление: она шла за Омикроном. Когда же говорил новый голос, моментально образовывалось два направления. Это беспокоило как появление нового измерения в пространстве. Ее разум был неспособен к адаптации. Интервалы между этими появлениями были длительными, а эффект кратким. Дельта пыталась глубоко разобраться в этом. Посторонний голос шел из фиксированного места. Когда она шла на восток, он шел в направлении более к югу от нее. Когда она шла на запад, он отклонялся к юго-востоку. Но двигалась она, но не он.
Омикрон же двигался с потрясающей свободой. Раскалывающий мир голос оставался на месте.
Дельта приняла решение: эффект должен что-то значить для нее, иначе он бы не существовал.
“Я ищу другого. Но я изучила язык в изоляции у старой женщины, я изучила поведение в этом мире от человека с ору shy;жием. Это должно научить меня чему-то новому”.
Она продолжала идти по горным це shy;пям. Ее дневное продвижение могло быть измерено менее чем двадцатью милями. Ее мог перегнать любой тренированный альпинист. У нее не было потребности в еде и сне. И то, и другое было неестественным для нее. Но она училась. Кролики спят. Рысь кушает.
Мужчины охотятся.
Омикрон был далеко на востоке, какое-то странное дело позвало его туда. Источник нового голоса был впереди.
***
За ней шла пара мужчин в тяжелой одежде против холода. У каждого за плечами болталось ружье. Один щурился в бинокль, медленно обшаривая сектор горы перед ним. Небольшой отблеск света привлек его внимание. Может, это вода, отблескивала солнце?
– Данкен? – он отнял бинокль от глаз, снял ремешок с плеч и протянул инструмент другу.
Данкен Кантрел поднял бинокль к глазам и сощурился:
– Я вижу.
