Даниэль Дакар - Джокер
– Так точно, мэм. С нескольких точек.
– То есть никто не сможет обвинить нас в фальсификации? – въедливо уточнила она.
– Это исключено, мэм. Блоки видеофиксаторов наших шлемов невозможно вскрыть, а запись не поддается редактированию. Суды Российской империи и Pax Mexicana принимают записи таких блоков в качестве вещественных доказательств.
Мэри, наконец, взглянула на держащего штатив десантника. На ее лице застыла настолько странная улыбка, что тот невольно сделал движение назад.
– Что ты хочешь за это, парень?
– Мэм? – он неуверенно покосился на держащегося поблизости Терехова.
– На Бельтайне нет орденов. У нас тут вообще слабовато с наградами. Я, конечно, переговорю с господином контр-адмиралом, но это будет поощрение от твоего командования. А что тебе могу дать я? Кортик хочешь? Наш, бельтайнский? Мой кортик, тот, что мне вместе с первыми погонами вручили?
– Я… мне ничего не нужно, госпожа майор! – не будь его руки заняты штативом, он уж точно замахал бы ими.
– Не нужно? Ну-ну… Ладно, я что-нибудь придумаю.
Путь к поверхности Мэри запомнила смутно. Он показался ей очень долгим, но все когда-нибудь заканчивается, закончился и подъем. С платформы сбросили легкие тросы, тела погибших осторожно подняли, вслед за ними на платформу перебрались пловцы. Она уселась, привалившись к борту, и устало вытянула ноги. Ей давно не доводилось плавать подолгу, тело, такое невесомое и послушное в воде, на воздухе стало неповоротливым и тяжелым. Руки, стискивающие лежащий на коленях контейнер с опутанным тарисситовой паутиной мозгом, мелко, противно тряслись. Кто-то – Терехов? – снял с нее шлем, но она даже не подняла глаз, продолжая буравить взглядом свою добычу. Внезапно она ощутила укол в области поясницы и резко вскинула голову. Лейтенант, мрачно улыбаясь, закрывал небольшой планшет, пристегнутый к поясному ремню.
– Господин Терехов?
– Транквилизатор, госпожа Гамильтон. Извините, что без спроса, но иначе вы сейчас попросту взорветесь.
Мэри хотела было возмутиться бесцеремонностью своего временного подчиненного, но тут по ее телу покатились мягкие, теплые волны. Она помедлила, прислушиваясь к ощущениям. Рвущееся из груди, колотящееся в глотке сердце успокаивалось, сотрясавшая руки дрожь унималась, расслабились закаменевшие челюсти.
– Спасибо, Дан, – устало улыбнулась она. – Вы совершенно правы. Как вы это сделали? Командирский доступ к встроенной аптечке?
– Именно так. Еще раз извините.
– Все нормально. Если бы вы стали спрашивать разрешения, у меня, пожалуй, хватило бы глупой гордости отказаться или, во всяком случае, начать спорить. Самое забавное, что сама я это проделывала неоднократно, точно так же не интересуясь мнением члена экипажа. Даже интересно оказаться по другую сторону забора, кто бы мог подумать…
Терехов с облегчением рассмеялся. Бельтайнка приходила в себя на удивление быстро, и он про себя восхитился уравновешенностью ее психики. Минимальное вмешательство – и вот вам, пожалуйста: только что пребывавшая на грани истерического припадка женщина уже вполне способна шутить.
Между тем платформа приблизилась к берегу и выползла на пляж, на котором нетерпеливо дожидался их возвращения Корсаков. Терехов уже известил его о находках, и Никита был хмур и сосредоточен. Руку, впрочем, он протянул Мэри вполне галантно, а она к тому времени уже достаточно пришла в себя для того, чтобы вспомнить о том, что, несмотря на весь ее боевой опыт и награды, для контр-адмирала Корсакова она прежде всего женщина.
Глава 3
В каждом деле есть таланты и бездари; те, чье мнение никого не интересует по причине незначительности оного, и те, с чьей точкой зрения считаются всегда. Станислав Сергеевич Тищенко имел все основания считать себя хорошим специалистом, потому что на сегодняшний день его признавали лучшим хирургом Экспедиционного флота Российской империи. Тищенко не брался судить, талантлив ли он, но ему определенно было чем гордиться и что вспомнить. Одно только столкновение в системе Веер чего стоило… Именно после той операции каперанг Корсаков стал контр-адмиралом, а полковник медицины Тищенко получил из рук его величества орден Святого Станислава. И когда Никита Корсаков принял командование над «Александровской» эскадрой (эскадры во флоте традиционно носили имя флагмана), Станислав Тищенко перешел на нее вместе с ним в качестве главного бортового врача крейсера «Святой благоверный князь Александр Невский». И, надо сказать, ни разу за два года не пожалел об этом. Хотя, если уж начистоту, служба выдалась спокойная. Вот разве что схватка у Зоны Сигма в системе Тариссы… И даже не сама схватка, а предшествовавшее ей принятие на борт бельтайнского экипажа…
В который раз Тищенко был вынужден признать справедливость утверждения, что тот, кто думает, будто знает много, на самом деле не знает ничего. Эта девочка-капитан… какой организм, ему не доводилось сталкиваться с такими, а уж, казалось бы, повидал он немало. И какое самопожертвование, какое мужество! И какую, черт побери, хорошую работу он проделал! Ведь на волоске все висело. На тоненьком волоске.
* * *Спрыгнув с платформы, Мэри повела плечами, разминая затекшие мышцы спины и позвоночник. Выпустивший ее руку Никита продолжал вглядываться в лицо девушки – не иначе, Терехов доложил и о вынужденном применении транквилизатора.
– Ваш коммуникатор уже добрых полчаса подает сигнал вызова, мисс Гамильтон. Я не счел возможным отвечать, ведь вы, кажется, хотели сохранить в некотором секрете эту маленькую экспедицию. – вокруг было изрядное количество посторонних ушей, и Мэри мысленно одобрила решение Никиты соблюсти некоторый декорум.
– Благодарю вас, господин Корсаков, вы правильно сделали. Могу я отдохнуть в конце-то концов?! – она не без успеха постаралась придать себе капризный и надменный вид.
– Я тоже так подумал, – улыбнулся он, любуясь бельтайнкой. Она была сейчас безусловно хороша, и даже слегка запавшие глаза, обведенные темными кругами, не портили ее. Боевая подруга во всей своей красе, такие ему до сих пор не встречались.
– Кроме того, вы бы и не смогли принять вызов, – добавила Мэри, – наши коммуникаторы снабжены системой идентификации, так что если ваш доступ не прописан… впрочем, это пустяки. Вот погружение, которое вы мне обеспечили…
– Вы довольны результатами этой вылазки, мисс Гамильтон? – негромко поинтересовался Никита.
– Скорее да, чем нет. Наши трофеи приводят меня в ужас. Но теперь я хотя бы знаю, пусть и очень приблизительно, какого рода «сейсмические стабилизаторы» установила на Бельтайне несуществующая «Трансплэнет Эквипмент» и с таким усердием бомбил Саммерс. И дайте мне только добраться до той твари, которая заварила всю эту чертову кашу… – она повертела головой, взглянула на хронометр и снова начала оглядываться по сторонам.
– Вы что-то ищете? – спросил Корсаков.
– Ищу. Свою машину. Она уже должна была приземлиться здесь, но ее нет…
– Ах да. Я хотел сказать вам сразу, но засмотрелся на ваши находки… С «Александра» передали, что сигнал вашей машины пропал.
– Пропал?!
– Да. Возможно, сломался передатчик…
– Вздор, там совершенно нечему ломаться. – лицо Мэри внезапно стало настолько злым, что Никита, человек, в общем-то, неробкого десятка, невольно вздрогнул. – Говорите, голосит коммуникатор?
– Голосит. Вот, опять… – он протянул ей ладонь с клипсой и браслетом, извлеченными из кармана просторной куртки.
Мэри вынула из уха клипсу русского флотского коммуникатора, вставила свою и зажала браслет в пальцах. Встроенный анализатор ДНК-граммы признал хозяйку, и секунду спустя она поморщилась от истошного вопля незнакомого голоса:
– Мэри! Мэри, ты жива?!
– Эээээ… Жива. А кто это?
– Морган!!!
– Что у вас с голосом, Дядюшка? Я вас даже не узнала…
– С голосом? Что у меня с голосом? У меня?! Твою машину сбили, и ты еще спрашиваешь, что у меня с голосом?! – интонация Моргана в коммуникаторе стала почти нормальной, гремучая смесь ярости и облегчения не в счет.
– Сбили? Тогда понятно, почему она не прилетела в назначенное время, – отошедший было на несколько шагов Никита встал рядом с ней. Мэри быстро прижала палец к губам и включила громкую связь. – А как стало известно, что ее сбили? И что это именно моя машина?
– Машина Келли внесена в реестр объектов сплошного поиска. Ее позывной автоматически отсылается всем наземным и воздушным патрулям в режиме «тревога при исчезновении». Шон сказал, что ее взяла ты, поэтому, когда сигнал пропал, а в соответствующем квадрате обнаружили горящие обломки… – Морган уже успокаивался. Было слышно, как он бросил кому-то: «Да жива она, жива и здорова. Машина пустая была. И не говорите мне теперь, что интуиции не бывает!»
– Ясно. А сама она упасть не могла? – вокруг Мэри и Никиты сжалось плотное кольцо из полудюжины десантников. Чем были заняты остальные, она не могла видеть за широкими спинами, но характерный набор звуков яснее ясного говорил о занятии круговой обороны.
