Игорь Марченко - Глаза цвета стали
Мацумота неспешно хватая палочками вареный рис, задумался над моими словами.
– Ночной Охотник, всего лишь инструмент сродни мечу, такой же, как зомби и другие виды некроморфов. Его желание уничтожить врага, по крайней мере, понятно, а наши помыслы? Мы когда-то сражались за эти самые острова и щедро пролили здесь кровь. Мы убивали друг друга по указке тех, кто не видел дальше собственного носа. Мы словно глупые овцы бежали следом за пастухом, который понятия не имел, куда приведет его извилистая тропинка жизни. Я всегда утверждал и буду утверждать, что политические мероприятия погубят этот мир. Ты и твой друг поступили не очень мудро, лишний раз, мозоля глаза Охотника, просто избегайте с ним встреч и не зевайте. Люди склонны носить маски, выставляя напоказ ту, что им удобна в данный момент. Возьмем, к примеру, тебя. С виду обычный узколобый служака, любящий похихикать у меня за спиной, когда я путаю русские слова, но в тоже время человек наблюдательный и далеко не глупый. И я никогда не считал тебя суетливым. Торопыги долго не живут. Прежде чем ввязываться во все тяжкие ты взвесишь все “за” и “против” и лишь потом начинаешь действовать. Раньше ты поступал иначе – сначала бил, а потом думал. С годами умнеешь.
– Приятно это слышать. – Допив чай, я отставил чашку в сторону.
Комплименты учителя пришлись мне по душе, ведь старик был скуп на похвалы, вместо них предпочитая расточать жесткую критику и порой жестокую иронию.
– А еще ты безнадежный романтик, склонный возводить в абсолют разную чепуху и принимать происходящие события слишком близко к сердцу. Все твои наивные представления о добре и зле не стоят и тухлой креветки. Мир намного сложнее чем, кажется на первый взгляд. Невозможно ткнуть пальцем в проблему и вынести ей однозначный приговор лишь на основании своего личного мировоззрения. Смотри глубже, прямо в корень причинно следственной связи. Не сражайся с ветряными мельницами последствий, а ищи первопричину. Ты ведь не в ладах с религией? И очень плохо! Отсутствие духовности тебе только в минус…
– Почему? Атеистом быть неплохо. Не на кого пенять кроме себя в случае чего…
– Ерунда! – немного резковато отрезал Мацумота. – Ты ничего не понимаешь в мироустройстве и не видишь ничего кроме известного мира, а уже делаешь такие заявления. Неразумно отрицать существование того, кто выше твоего и моего понимания. Надмирная реальность существует, нравится нам это или нет. Творец разговаривает с нами языком жизненных обстоятельств и то что некоторые воспринимают как удачу или трагедию вполне можно назвать диалогом с богом. Когда осмыслишь это, то многое перестанет быть загадкой.
– Теперь Вы говорите загадками, Мацумота сан, – я закинул в рот кусочек вяленой рыбы, заедая ее рисом щедро приправленным кислым соусом. – Но я подумаю над этим на досуге…
– Хорошо, ты ведь пришел, чтобы я дал оценку твоим действиям и подсказал, что делать дальше? Тут я тебе не помощник. На эти вопросы тебе предстоит найти ответ самому. Скажу одно – с нашей последней встречи ты более уверенно держишь меч, что лично меня не может не радовать. Часто практикуешь? Чувствуется твердая рука мастера.
– Иногда, – я невольно смутился, вспомнив отрубленную голову Ивана. – Продолжим?
– Я научил тебя всему, что знаю сам. Теперь дело за оттачиванием мастерства. Тренируйся, но не переусердствуй – меч как и живой человек тоже требует отдыха. А сейчас покажи свои глаза.
– Вы их и так видите перед собой.
– Я имел ввиду ДРУГИЕ, которые. Не волнуйся, я это зрелище переживу.
Наступила гнетущая пауза, мне вдруг сделалось неуютно.
– Откуда Вы про них знаете? Я никогда не рассказывал…
– Разве линзы обманут человека, умеющего видеть вещи такими, какие они есть?
Я долго сидел не двигаясь, прежде чем принялся осторожно снимать контактные линзы. Моргая воспаленными веками, я нехотя обернулся к учителю, с благодарностью склонив голову, когда на его загадочном азиатском лице не дрогнула ни одна мышца. Он лишь с удовлетворением покивал головой, словно ничего иного и не ожидал увидеть. Неторопливо достав из тумбочки зеркало, медленно обратил его зеркальную поверхность в мою сторону.
– Что ты видишь в отражении, Дима?
– Я вижу… – замявшись, я пытался отвернуться от своего нечеловеческого взгляда, но отражение сверлило мне душу гипнотической силой приковывая к себе внимание. – Я не знаю, что я вижу. Мне невыносимо осознавать и чувствовать их присутствие на своем лице.
– Ты видишь наше прошлое, настоящее и будущее.
– Что Вы хотите этим сказать? Что я давно уже один из тех монстров с кем сражаюсь?
– Мы сражаемся сами с собой. Ты видишь ответ на все наши вопросы. Люди-гибриды – разумная цена за прекращение кровопролития. Это эволюция. В межвидовых битвах побеждает сильнейший. Кто бы не нанес удар первым, победит лишь тот, кто будет умнее и хитрее своего противника и кто умеет лучше приспосабливаться к изменчивым условиям игры. Наша биосфера пытается адаптироваться и у нее это неплохо получается. Хозяева некроморфов сами вложили тебе в руки оружие против самих себя, а ты этого даже не заметил. Познай себя, как ты познал меч и сам выберу свою судьбу, которая приведет тебя либо к миру, либо к войне. Пусть твоя рука не дрогнет в сражении. Да хранят тебя чистое небо, великая черепаха и белая лошадь.
– Белая лошадь? – изумился я. – Символ смерти? Но почему?
– Жизнь и смерть неразрывно связаны между собой. Это две крайности одной и той же сущности. Такова воля Творца. Просто постарайся не умереть раньше срока и слушай свое сердце. Не стыдись того, кем ты становишься, и не позволяй другим насмехаться. Глупые бюрократы страшатся только за свое брюхо. Без долгих раздумий и угрызений совести они уничтожат любого, кто встанет у них на пути и кого они посчитают угрозой для своего сытого и спокойного существования. Бойся недалеких и глупых людей они похлеще любого Охотника, но более всего опасайся амбициозных, свято верящих, что истина известна только им одним.
Я решил сменить тему, потому что разговоры о бюрократах портили мне аппетит:
– Простите за глупый вопрос учитель, но Вы никогда не рассказывали мне, как стали смотрителем маяка. Как Вас вообще допустили на стратегически важный объект?
– Это длинная и запутанная история насыщенная кровавыми событиями, – на лицо старика набежала тень. – Я командовал гарнизоном этого острова во время войны и принял решения о капитуляции, когда понял всю тщетность и бесполезность продолжения конфликта. К тому времени некроморфы распространились почти по всему миру. Не было такого места, где бы их не было. Федеральные представители как и власти Японии были слишком заняты сдерживанием некроморфов, чтобы тратить драгоценное время еще и на островной конфликт. Я решил связаться с вашим командованием чтобы предложить остров в качестве убежища для выживших гражданских из Приморского края. Это было разумное решение, ведь куда проще оборонять небольшой клочок суши, чем огромную территорию. Со мной вышла на связь группа высокопоставленных офицеров, некоторые из которых сейчас являются руководителями Гнезда.
– Значит это Вас должны все благодарить за спасение? – я с уважением посмотрел на старика.
– Люди сменили один ад на другой, так что это спорный вопрос. Меня можно благодарить за то, что я окончательно закончил конфликт на острове. Это единственная заслуга. За это меня наградили тем, что оставили в покое, отдав в ведение этот старый маяк, где теперь я в полном одиночестве предаюсь воспоминаниям. Мои соплеменники из Южного считают меня предателем и презирают, а ваши люди до конца не доверяют. Мудрые боги ниспослали нам суровые испытания чтобы проверить наши души на прочность и сплотить для великих свершений.
Спохватившись, Мацумота неожиданно засуетился.
– Мы очень хорошо поговорили с тобой Дима, но если твое начальство узнает что ты, снова невзирая ни на какие предупреждения заходил в гости к сумасшедшему Мацумоте, неприятностей не избежать. Лети по жизни как лист на ветру и ни о чем не сожалей. Какой смысл жалеть о том, что можно было предотвратить, когда все это уже в прошлом?
Я молча поднялся с циновки и быстро поклонившись, вышел на смотровую площадку. Мацумота вышел следом за мной и хлопнув по плечу, словно провожая в дальний путь.
– Не знаю, свидимся ли еще, ты главное не тупи. Так, кажется, ты любишь говорить? И еще, если по дороге домой тебе захотят сделать подарок, не отказывайся от него.
– Какой еще подарок? – я обернулся не понимая, о чем речь.
– Увидишь. – На загадочном лице японца появилась тень улыбки.
Я стал спускаться по ступеням маяка, с удивлением подметив, что уже довольно поздно а, учитывая, что небеса на всей планете теперь всегда затянуты свинцовыми тучами, то темнота в этих широтах наступает очень быстро. Услышав шорох и плеск воды за спиной, я резко обернулся, сняв автомат с плеча, но это был всего лишь Ихтиандр, затаившийся среди камней у кромки моря. Его фосфоресцирующие в полутьме зеленые глаза без зрачков, не излучали ничего кроме холодного любопытства, а главное в них не было и следа гнева на мой поступок. Щупальца на его преотвратной физиономии постоянно находились в движении, сплетая меж собой замысловатые знаки пока безгубый рот издавал смешные хлюпающие звуки. Старик когда-то пытался меня обучить языку морских жителей, которые пытались говорить посредством щупалец, но мне это не далось. Уж больно сложно и непривычно, как и язык глухонемых.
