Евгений Шалашов - Хлеб наемника
— Есть горожане-купцы, горожане-ремесленники, прочие добропорядочные бюргеры вкупе с их бюргершами. А есть еще горожане-воры и горожане-убийцы. Вы предлагаете уважать их скопом?
— А вы, сударь, — софист, — заметил старичок, оглядываясь — куда бы можно сесть. Узрев рядом со мной корягу, обмахнул ее полой плаща и уселся. Умяв и, устроившись поудобнее, заметил: — Точно — софист! Сразу пытаетесь увести разговор в сторону. Что, отмечу, странно для простого наемника.
— А вы, господин бургомистр, — логик, — парировал я. — Что, замечу, тоже непривычно для простого бургомистра.
— М-да, — помотал головой бургомистр. — Чует мое сердце, что, если мы продолжим разговор, выясним, что учились в одном университете. Ну, возможно, я окончил его лет на двадцать раньше.
— А потом мы расчувствуемся, — в тон ему продолжил я. — И за спасение своего города вы надбавите талеров сто к моему жалованью!
— Сто талеров, — хмыкнул бургомистр. — Такие деньги городская казна тратит на всю стражу. В год! Кстати, — вдруг подозрительно уставился он на меня. — За что я должен платить вам жалованье? Или у вас есть какая-то информация касательно нашего города?
— За что вы будете платить жалованье — сами скажете. А касательно информации… Простите, но я даже не знаю названия вашего города.
Несколько мгновений бургомистр сидел и размышлял. Потом улыбнулся:
— Ишь, господин наемник. Обвели вы меня вокруг пальца. А я уж решил, что вы знаете больше, нежели говорите.
— Ну, это просто. Судя по намеку командира стражи — вам нужны наемники. А судя по той спешке, в которой вы пришли ко мне, — они вам не просто нужны, а нужны позарез! Иначе к наемнику не пожаловал бы городской комиций.[2]
— Просто — первый бургомистр, — перебил меня старик. — У нас не в ходу звания Старой империи.
— Ну мне все равно. Хоть комиций, хоть бургомистр, лишь бы деньги платил, — покладисто согласился я. — Но вы не пришли бы лично за первым попавшимся наемником. Значит, нужны не мечники с арбалетчиками, а кто-то из опытных людей. Мне осталось только узнать условия найма и назначить цену.
— А из вас получился бы хороший купец, — позволил себе улыбнуться господин комиций. — Я, кстати, торгую сукном. Если надумаете, готов взять вас младшим компаньоном. Но только после того, как мы сумеем отстоять наш город.
— И что вы мне предложите?
— Должность коменданта города. Он, кстати, называется Ульбург.
— Неужели все так плохо, что вы вынуждены поручить оборону города неизвестному наемнику? Странно…
— Густав, — кивнул старик в сторону старшего латника, — сказал, что вы из «птенцов короля Рудольфа». Такая рекомендация дорого стоит! А вы из них?
Сомневаться — право работодателя, хотя и говорят, что «псам войны» верят на слово, глядя на зарубки на рукоятях мечей. У меня бы там уже места не осталось, да и времена изменились. Посему пришлось вытащить из мешка футляр с послужным списком и рекомендациями. Когда-то не пожалел денег, заказав у писаря пергамент, а не бумагу. Те, кто решил сэкономить (пергамент стоил талер, а бумага — пять фартингов!), годика через три заказывали копии, выложив уже в два раза больше…
— Впечатляет! — проникновенно сказал бургомистр, возвращая послужной список и рекомендации. Похоже, бюргер действительно окончил университет — уж очень быстро прочел.
— Все же, господин бургомистр, не верю, что в вашем городе нет достойных воинов. Ваш капитан произвел на меня хорошее впечатление.
— Капитан стражи прекрасный воин, — покачал головой старик. — Он идеально справляется с охраной порядка, с наблюдением за приезжими купцами, с патрулированием улиц. Но Густав не участвовал в обороне городов. Он несколько лет отслужил в кавалерии, но ни разу не воевал. Ульбург же последний раз штурмовали лет сто назад. Мы пытались уговорить кого-нибудь из местных баронов взять на себя руководство ополчением, но… Все наотрез отказались, — вздохнул бургомистр.
— Настолько велика опасность? — изумился я. — Тщеславных баронов и честолюбивых рыцарей хватало всегда. Тем более что им бы подвернулся шанс хорошо заработать.
— Все не так просто… Вам известно, что стало с городом Таубургом? — спросил старик. — Нет? Я вам расскажу. В один из летних дней к его воротам подъехал герцог Фалькенштайн с войском, разумеется, а не с обычной свитой и потребовал выдачи одного из горожан, который, по мнению герцога, являлся преступником. Естественно, город ответил отказом — по городскому праву горожане подлежат лишь суду магистрата. А еще через три дня Таубург был взят и почти все его жители перебиты… Но, как я слышал, герцог не нашел того, кого он искал.
— Ваш город укрыл беглого преступника? — догадался я. — Уж не того ли самого?
— Два года назад к нам пришел человек. Как принято, ударил в колокол, вызвал младшего магистра и сообщил, что его имя Фриц, прозвище Фиц-рой и он является беглым крестьянином. Поклялся, что за ним нет никаких тайных и явных преступлений. Имя было вписано в бюргерскую книгу как кандидата в горожане, а сам Фиц-рой был принят учеником в гильдию углежогов. Им всегда недостает людей, а спрос на уголь у нас очень велик — стеклодувы, оружейники. Знаете, наше стекло очень ценится, — оживился старик.
Я уже приготовился выслушать длинный рассказ о том, куда и почем идут изделия стеклодувов, но бургомистр спохватился:
— Впрочем, отвлекся… Ровно через один год и один день он вновь ударил в колокол. Мастера гильдии сообщили, что Фриц Фиц-рой прекрасный ремесленник, постигший секреты ремесла, уважающий обычаи и традиции. Патер заявил, что ученик углежогов — ревностный прихожанин. Никто из горожан не нашел причины, чтобы отказать Фиц-рою в записи в бюргерскую книгу. И вот, совсем недавно, мы узнали, что Фриц Фиц-рой — это именно тот, кого искал герцог в несчастном Таубурге. Как ему удалось уцелеть во время резни — один Бог ведает. Месяц назад герцог потребовал от нас выдачи Фиц-роя.
— А насколько серьезны его прегрешения? — спросил я. — Чем мог простой крестьянин так досадить Фалькенштайну?
— Фиц-рой убил дочь герцога, а тот поклялся, что сдерет с мерзавца шкуру.
— Вообще-то, герцог прав, — покрутил я головой. — С такого нужно содрать не одну шкуру, а две…
— Не спорю, — согласился со мной бургомистр. — Но что это меняет? Даже будь он трижды убийцей, мы не можем его выдать, потому что он вольный горожанин…
— Но получается, что он обманул город, сообщая, что является беглым крестьянином, будучи на самом деле бюргером из Таубурга?
— Подобный обман не редкость, — перебил меня бургомистр. — Не он первый — не он последний. За это положен штраф в три талера. Если бы горожанами становились только те, кто не имеет пятен на репутации, города стояли бы пустыми. У магистрата нет оснований для изгнания Фиц-роя из Ульбурга. Мы не можем выдать его герцогу, потому что город поклялся защищать своих жителей. Если закон будет нарушен один раз, то будет нарушен и второй…
— А император?
— А что император? Император занят грызней с Великим Понтификом, — с горечью вздохнул бургомистр. — Ему сейчас не до нас. Ну а будь по-другому, стал бы он вступаться? То-то… Императору нет дела до мелочей.
— Дела… Откровенно, господин бургомистр, не очень-то хочется защищать город, который укрывает убийц.
— Не вам одному… — горько улыбнулся старик. — Я уже говорил, что мы обращались к разным людям, но везде получили отказ. Кого-то останавливает страх перед герцогом, кого-то — нежелание защищать город, где укрывают убийц. Я не могу их осуждать. Но, господин Артакс, подумайте сами: в Ульбурге живет десять тысяч жителей. Половина из них дети. В чем они виноваты? Вот и спрашивается, должен ли я ждать, когда подойдет войско герцога? Без опытного коменданта Фалькенштайн устроит резню.
— А что говорит сам Фиц-рой?
— Разумеется, уверяет, что никого не убивал. Мол, просто шел по полю и увидел пасущуюся лошадь, а рядом с ней — дочь хозяина. Понял, что она мертва, испугался и убежал. Бежал до тех пор, пока не достиг Таубурга.
— М-да, — протянул я.
То, что рассказал бургомистр, звучало правдоподобно. Любой бы крестьянин убежал, обнаружив мертвую дочь хозяина. Сообщи он о своей «находке» — забили бы до смерти за одну лишь весть — у герцога Фалькенштайна была скверная репутация. С другой стороны — Фиц-рой мог вполне правдоподобно солгать.
Я задумался. В самом деле — стоит ли жалеть город, в котором живет насильник и убийца? Но скажите на милость — есть ли такие города, где живут одни праведники? И кто я такой, чтобы решать — кто праведник, а кто нет? В конце концов, мне предлагают сделать то, что я умею. Виновен Фиц-рой или нет, решать не мне, а Тому, Кто выше…
— Думайте скорее, — торопил меня бургомистр. — Мой опыт подсказывает, что вы тот человек, который нам нужен.
