Роман Злотников - Смертельный удар
— Он был доверенным лицом Хранителя Закона, а сейчас — секретарь Хранителя Памяти. Они пришли вместе.
Эвер удивленно покачал головой. Чудные дела творятся на Острове.
На следующий день он решил посетить Хранителя Мудрости. Ему надо было посмотреть, что он из себя представляет. Но больше всего его интересовал посвященный Облион. Утром он послал одного из оставшихся у него посвященных к Хранителю Памяти с просьбой об аудиенции, а сам с помощью Эмерона занялся подгонкой мантии и плаща. В прошлый раз на него просто натянули одеяние старого Хранителя, сделав из него скорее символ его нового сана, чем соответствующее облачение. А потом он как-то стеснялся его носить. К полудню все было готово. Посланный посвященный вернулся с известием, что Хранитель Памяти ждет его к обеду. И в два часа пополудни Эвер в сопровождении Эмерона уже стоял перед высокой резной дверью, за которой начинался сектор Хранителя Памяти.
Двери отворились, и Эвер с торжественно-невозмутимым лицом вошел. Отличия начались сразу же. Во-первых, дверь охраняли шестеро посвященных. Коридоры сектора были тщательно вымыты, а двери келий плотно закрыты. И хотя на протяжении всего пути им не попалось ни одной живой души, по всему чувствовалось, что в этом секторе кипит жизнь. Где-то в ответвлениях Эверу слышался многоголосый шум, а однажды ему даже показалось, что он слышит женский смех. Послушание на Острове проходили только избранные. Как правило, это были дети властителей и влиятельных людей со всей Ооконы, хотя горгосцев среди них всегда было подавляющее большинство. Естественно, что среди них были и женщины, которым, кроме прочего, преподавали и любовные техники, используемые гетерами разных народов. Ибо посвященная Ордена должна была уметь защитить интересы Ордена любыми способами. И грешно было упускать возможности, предоставленные женщинам самой природой. А потому в свободное от учебы время женщины-послушницы имели возможность освобождаться от обязательной работы в садах и на уборке помещений, для того чтобы совершенствовать свое искусство. Чем они часто и пользовались. Как, впрочем, и их многоопытные наставницы.
Наконец они миновали величественный Зал Творца, пребывающий в идеальном порядке, и ступили во внутренний холл, где взору Эвера предстал Хранитель Памяти.
Обед проходил в его личной столовой. Пока Хранители неспешно насыщались, обмениваясь любезно-настороженными взглядами, а их секретари, роль которого при Эвере выполнял Эмерон, шустро прислуживали за столом, Эвер исподтишка рассматривал секретаря Хранителя Памяти. Этот Облион был достаточно молод. В случае с Эмероном молодость была объяснима. У Эвера просто не было возможности особо выбирать. Всех остальных посвященных, которые находились в его распоряжении, отличала крайняя лень. И только этому можно было приписать то, что они в конце концов не разбежались из его сектора. Хотя всем было ясно, что при столь долго отсутствующем Хранителе ни один посвященный не может рассчитывать на сколько-нибудь серьезное продвижение. Но то, что заинтересовавший его молодой человек успел побывать секретарем уже у двух Хранителей, которые, как Эвер знал, сильно недолюбливали друг друга, говорило о его незаурядной одаренности или потрясающей пронырливости. А возможно, о том и другом вместе взятом.
Наконец оба Хранителя насытились, и двое посвященных внесли десерт, представлявший собой засахаренные фрукты. Это послужило знаком к началу беседы. Хранитель Памяти поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и светским тоном задал вопрос:
— Как вы нашли свой сектор, уважаемый брат Хранитель? Эвер потерянно развел руками:
— Могу сказать, что там неплохие стены.
Эта шутка вызвала сдержанный смешок Хранителя, а глаза Облиона, невозмутимо стоящего за спинкой кресла, ярко блеснули. Эвер воспользовался некоторым изменением общей атмосферы и решил немного подольститься:
— Мне бы хотелось, уважаемый брат Хранитель, затруднить вас одной просьбой.
Хранитель Памяти мгновенно насторожился, и в глазах Облиона также возникло напряжение.
— Со всем вниманием выслушаю вас — Судя по голосу, Хранитель Памяти предположил, что Эвер рискнет потребовать документы старого Хранителя. Эвер мило улыбнулся:
— Я не особенно опытен в местных делах. А поскольку сейчас у меня практически нет верных людей, которые могли бы мне посоветовать что-то дельное, мне бы хотелось иметь возможность затруднять вас вопросами в тех случаях, когда мне будет необходим добрый совет.
Хранитель Памяти бросил несколько обескураженный взгляд на своего секретаря, но тут же взял себя в руки и расплылся в любезной улыбке:
— С большим удовольствием. — Протянув руку, бросил в рот небольшой засахаренный лимон и, прожевав, спросил: — Вы хотите что-то узнать прямо сейчас?
Эвер смущенно улыбнулся:
— Вопросов много. Как вы знаете, я был посвящен в сан при… определенных обстоятельствах. И я воспринял это посвящение как некий аванс, который необходимо было с благодарностью вернуть тяжким трудом на просторах Ооконы… Так что в жизни Острова я абсолютный профан.
Хранитель Памяти задумчиво кивнул:
— Что ж, в таком случае я предлагаю вам временно принять в свой сектор несколько моих посвященных. Вы всегда можете проконсультироваться с ними по любому бытовому или хозяйственному вопросу. И к тому же они смогут помочь вам набрать служителей из числа старших послушников, если, — тут он улыбнулся, стараясь всем своим видом показать, насколько абсурдной он считает свою следующую мысль, — вы, конечно, не собираетесь заняться этим сами.
Эвер улыбнулся:
— Ну что вы, всецело полагаюсь на ваших людей. — И он делано грустно вздохнул. Столь серьезная уступка, по существу, просто позволяла Хранителю Памяти увеличить официально зарегистрированное число своих людей и взять под контроль его сектор и заслуживала того, чтобы стребовать маленькую подачку. — Я слишком устал, чтобы вникать во всю эту чепуху. — Он мило улыбнулся и несколько ленивым тоном попросил: — Если бы вы были столь любезны и позволили мне с моим секретарем несколько дней поработать в Больших архивах… Хочется отвлечься от настоящего.
Хранитель Памяти, глаза которого алчно загорелись, едва он услышал согласие Эвера на его предложение, довольно кивнул головой:
— О, вне всякого сомнения.
Эвер заметил, что глаза Облиона, оставшегося почти невозмутимым при известии, так обрадовавшем его патрона, на этот раз снова блеснули. Однако он, повинуясь жесту Хранителя Памяти, молча шагнул к шкафу и подал тому бумагу и перо с чернильницей. Хранитель Памяти размашисто написал несколько строк и передал лист Эверу:
