Черил Фрэнклин - Инквизитор
Акрас пересекла двор, не обращая внимания на шипы роз, впивавшиеся в ее сапоги из кожи луа. Тагран следовал за ней. Темная коса Акрас болталась в воздухе, чудом избегая цепких веток.
— Калонги, — заговорила Акрас, указывая сильной рукой на Бирка, — этот человек убил моего отца и моего мужа. По закону я должна казнить его. Выдай его мне.
— Акрас!.. — прошептал Бирк.
— Вы — нецивилизованный народ, — спокойно ответил Оми, — и ваши междуусобные распри не касаются Консорциума. — Он не двинулся с места.
Акрас холодно улыбнулась:
— Подойди и сразись со мной, предатель-реа. Или ты стал чересчур слаб для поединка?
— Я не хочу убивать тебя, Акрас, — отозвался Бирк, вставая и твердо глядя на нее. Губы Акрас презрительно скривились. — Я никогда не хотел причинить тебе вред.
— Смертное проклятие Расканнена уничтожило тебя! — звенящим голосом гордо воскликнула Акрас. Она указала сперва на Калема, который слегка отпрянул, потом на Сильвию, нервно теребящую пояс. — Посмотри на них, Биркай, и ощути свой позор. Ты осквернил себя, создав их. — Акрас развела руками. — И создав все это, что я отобрала у тебя. Расканнен отомщен, и сейчас смертное проклятие Загаре лишит тебя жизни.
Акрас выхватила из-за пояса энергопистолет. С бешеным воплем Бирк бросился в дом. Калем и Сильвия, толкая друг друга, последовали за отцом. В серебристом смехе Акрас звучало веселье, некогда пленявшее юношей-реа.
— Какой триумф! — с улыбкой зааплодировала Риллесса. Харроу с ненавистью посмотрел на нее.
С проворством украденной у нее юности Акрас побежала к дому. Харроу протянул к ней руку.
— У нас было соглашение, вождь клана, — заговорил он, но Акрас не обратила на него внимания. — Вождь клана! — крикнул Харроу ей вслед. Тагран грубо оттолкнул его и тоже метнулся к дому.
Рев энергооружия отозвался эхом в хрустальных стенах. Из двери пахнуло горелым мхом. Оми по-прежнему оставался неподвижным.
— Разве это не великолепное зрелище? — весело воскликнула Риллесса и лукаво посмотрела на Оми. — Даже вы, мастер инквизитор, пытаетесь скрыть за невозмутимым видом беспомощность и страх. Вы выглядите так же комично, как и мы все. — Шейные усики Оми слегка шевельнулись. — Вы слышите меня, не так ли, инквизитор? Я говорю вам правду, и она нравится вам не больше, чем остальным.
Харроу осторожно двинулся к боковой лестнице патио.
— Если вы сейчас покинете эту планету, мистер Фебро, — не оборачиваясь, предупредил Оми, — то умрете через три миллиспана. Вы приближаетесь к самой опасной фазе заражения.
— Вы все спятили, — нервно отмахнулся Харроу, черпая смелость из спокойного равнодушия калонги. Сбежав по ступенькам, он скрылся за домом. Спустя микроспан его корабль пролетел над садом.
— Он не поверил вам, калонги, — высокомерно улыбнулась Риллесса, разглаживая лиловую юбку. — Никто на ферме Ходжа не умеет верить.
— У вас извращенная жизненная цель, мисс Кэнти, — сообщил Оми.
Глава 45
Джейс упрямо шагал к убежищу Нгури, несмотря на усиливающиеся жар и усталость, а также насыщенный смолой воздух. Глядя на его скованные движения, Тори боялась, что он не переживет утомительного путешествия по скользким туннелям. Она тоже начала ощущать озноб, делавший сам факт отравления устрашающе реальным.
— Уничтожение ничего не решает, — сказал Джейс, войдя в пещеру.
Нгури медленно поднял голову от изучаемых им образцов.
— Подрезка не означает уничтожения, — отозвался он. Его глаза казались слепыми от толстых слоев смолы молочного оттенка, но он отлично видел посетителей. Многочисленные корни освещали пещеру, но замысловатые переплетения волокон, прикрывающие стены и большую часть столов, не позволяли проникнуть в суть работы Нгури.
— Ты привела их обоих, Нгета-ли, — щелкнул он.
— Она последовала за нами, — ответила Нгета на бэйсике Консорциума.
— Умная женщина-соли, — произнес Нгури тоном, напоминающим его былые поддразнивания, — всегда цепляется к самому властному мужчине совместимого с ней вида.
Фамильярность Нгури пробудила у Тори болезненные воспоминания. Ее глаза обожгли слезы, но она быстро ответила:
— Разумеется, мне следовало бы иметь шесть конечностей, три сотни зубов и шкуру, способную затупить алмазную пилу.
Нгури кивнул большой головой, а Джейс задумчиво коснулся подрезанного отростка корня.
— Нгури, — заговорил он с пугающим спокойствием, — если вы не приостановите действие крее'ва, у меня не останется иного выбора, как счесть вас виновным в преднамеренном убийстве. Вы пали жертвой классического заблуждения тех, кто опрометчиво обходится с существами, менее цивилизованными, чем они сами. Вы заразились моралью Бирка и подвергаете опасности цивилизованный уровень вашего народа. — Пригнувшись, Джейс прошел под рядом подрезанных корней, чтобы они не мешали ему видеть Нгури. Колеблющийся голубоватый биосвет своеобразно сочетался с переливающимися цветами реланина, придавая его коже самые невероятные оттенки.
Нгури пожал плечами:
— Я не считаю, что стремление сохранить свой мир делает меня нецивилизованным.
— Намеренное уничтожение разумных существ, даже стоящих на 7-м уровне и еще ниже, указывает на отсутствие уважения к творению.
— Зато Стромви останется в целости.
— Без Нгины ваша Стромви уже не будет в целости.
Нгури разочарованно защелкал — ему аккомпанировало полное страдания щелканье Нгеты.
— Вы научились жестокости, Джейс-ли, — сказал он, — что так же нецивилизованно, как и мое преступление.
— Правосудие Сессерды кажется жестоким только тем, кто оскорбляет его, — ответил Джейс, и в его отлично тренированном голосе послышался сдерживаемый гнев. Присев на насыпь для отдыха напротив Нгури, он склонился вперед, согнув кисти рук причудливым жестом, означающим осуждение. — Вы ожидали, что я приму смерть с радостью, Нгури? Вы же знаете, что меня крайне трудно убить.
Тори поежилась — не то от озноба, не то от страха перед бичом правосудия Консорциума. Джейс сражался за ее жизнь так же, как и за свою, но ей хотелось потребовать, чтобы он оставил Нгури в покое. Она знала, какие мучения способен пробудить инквизитор в подследственном. Тори посмотрела на Нгету, чья разрисованная шкура побледнела от горя и тревоги, и ничего не сказала.
— Я не ищу ничьей смерти, — проворчал Нгури. Его речь, осанка, поведение, свойственная стромви спокойная сила казались придавленными весом земли и неба над стромвийскими пещерами. — Бирк Ходж принес сюда смерть.
Джейс не смягчился:
— Бирк Ходж прибыл сюда по вашему приглашению.
— Он обманул нас.
— Он подзадорил вас и пробудил в вас честолюбие. Вы создали ферму Ходжа, Нгури, и наслаждались стоимостью роз Ходжа. — Нгури щелкнул, смеясь над глупостью соли, но Джейс продолжал, не делая паузы: — Речь идет не о моей глупости, Нгури. Я все понимаю. Вы знали, что Бирк — эгоистичный, не признающий закона авантюрист, но терпели его, так как он, сам того не зная, служил вам. Его официальное владение фермой обеспечивало стромви анонимность, избавляя вас от необходимости выбрасывать на рынок ваши великолепные продукты через Консорциум.
Нгури снова щелкнул:
— Бирк обещал ограничить свои нелегальные действия только сделками с не признающими закон. Он поклялся, что убережет Стромви от своих нецивилизованных соплеменников. Но он предал нас.
— Бирк предал Реа, а вы — самого себя. Вы не имели права приговаривать к смерти ни Ходжей, ни Тори, ни меня.
Нгури негодующе тряхнул головой.
— Ходж посеял релавид, — уверенно заявил он. — Они заразили мою прекрасную Стромви чужими жуками и личинками, которые пожирают мои цветы. Бирк назвал мой бело-голубой гибрид «Мечтой Ходжа» и тем не менее уничтожил его. Я исследовал остатки клетку за клеткой, надеясь, что реланин еще не начал свою разрушительную работу, но насекомые уже разнесли яд слишком далеко. — Нгури гордо поднял туловище и посмотрел на Джейса сверху вниз. — Крее'ва — та штука, которую Бирк ценил больше, чем своих детей, — спасет мой мир. Таково правосудие Стромви, мой помешанный на Сессерде друг, и я хотел бы услышать от вас, каким образом оно бросает вызов закону Сессерды.
Джейс не ответил. Он передвигал руки от головы к сердцу, подобно тому, как калонги шевелят шейными усиками. Этот жест означал дань почтения умершему.
Нгета опустила голову.
— Ты садовод, а не адепт Сессерды, друг мой, — печально промолвила она. — Твое ложное понятие о правосудии лишило нас дочери.
— Ее украл у нас этот так называемый друг, — возразил Нгури, щелкнув зубами в сторону Джейса, который, не моргнув глазом, по-прежнему хранил молчание.
«Расчетливое молчание инквизитора», — подумала Тори, зная по себе эффективность подобной техники, однако порог ее терпения был куда ниже, чем у Нгури.
