Черил Фрэнклин - Инквизитор
Никто не наносил поражения Реа — никто, кроме Биркая. Акрас вскарабкалась по трапу в челнок, и Тагран последовал за ней. Она не видела причин замечать его присутствие. Он был ее личным охранником. Где же ему находиться, как не рядом с ней?
Акрас установила на пульте координаты фермы Ходжа. Предатель-реа будет казнен.
— Твое смертное проклятие исполнится, отец, — спокойно сказала она.
Тагран сбросил капюшон защитного костюма и потер лоб, как будто у него болела голова.
* * *— Выслушай же меня, Нгури, — тихо бормотал Джейс, хотя его корабль посылал куда более громкие и длинные варианты сообщения, дрожавшие в туннелях стромви.
— Для работы Нгури предпочитает глубокие изолированные пещеры, — подсказала Тори. — Ваше сообщение могло еще не дойти. — Она старалась не замечать озноб, сотрясавший Джейса, не вспоминать, как ее кожа сразу покрылась волдырями от прикосновения к его коже.
— Нгури слышит меня, — отозвался Джейс, смахнув с лица влажные пряди волос. — Он знает, что если я буду говорить непосредственно с ним, то ему не удастся меня переспорить.
— Нгина предложила пойти к нему сама.
— Пока что это равносильно самоубийству.
Тори бросила взгляд через сожженное поле на корабль Джейса, в котором осталась Нгина, спасаясь от атмосферы собственной планеты и творения ее отца.
— Я думала, вы доверяете Нгури.
— Я доверяю ему, — ответил Джейс, — но он упрям и полагает, что сражается за спасение своего мира.
— А это не так?
— Нет. Его мир уже принесен в жертву. Что бы в нем ни осталось в живых, он уже не будет прежним Стромви.
— Если что-то останется вообще, — закончила Тори. Вид обгорелого поля действовал на нее удручающе, но Джейс хотел приземлиться поближе к южным пещерам и подальше от фермы Ходжа.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Джейс, глядя на Тори.
— Немного кружится голова и звенит в ушах, но пока это не слишком беспокоит. А вот вам не по себе, верно?
— Бывало и лучше, — признался Джейс, — но никаких серьезных нарушений не произойдет, пока не кончится первый приступ боли. Считайте это наблюдением эксперта по отравлению реланином.
— Вы по-прежнему не кажетесь вероятным кандидатом на роль наркомана.
— У меня склонность оказываться в неправильном месте в неправильное время. — Он обернулся, когда из-под земли появилась голова женщины-стромви. Поднявшись, Джейс тепло приветствовал ее: — Счастлив видеть вас, Нгета-ли. Но где ваш упрямый муж?
— А где моя дочь? — в свою очередь спросила Нгета. Джейс кивнул в сторону корабля. — Она все еще не заражена?
— Да. Мы использовали шлюз для выхода наружу. Чистота атмосферы внутри судна не пострадала.
— Но Нгина не сможет вернуться к своему народу?
— Нет, если Нгури не остановит процесс, который начал.
Нгета посмотрела на корабль, где находилась ее дочь.
— Он говорит, что вы должны прийти к нему, Джейс. — Она начала спускаться в туннель, не закрыв за собой маскировку из волокон и не дожидаясь подтверждения, что Джейс последует за ней.
— Я иду с вами, — заявила Тори.
Джейс рассмеялся:
— А я думал, вы устали лазить со мной по темным туннелям.
— Даю вам еще один шанс.
Джейс вгляделся в темноту:
— Этот туннель не из самых легких.
— Ничего, справлюсь. Поспешим, или мы потеряем Нгету.
— Она не торопится.
— Вы тоже.
Вздохнув. Джейс шагнул ко входу и обернулся.
— Не давайте мне руку, — предупредила Тори, демонстрируя покрытое волдырями предплечье.
Джейс скорчил гримасу:
— Простите. Мне следовало быть поосторожнее. Сейчас я переполнен кровяными клетками калонги, и это может причинять неудобство окружающим.
— Перестаньте болтать и двигайтесь поживее, мистер Слейд.
* * *Пока Талия подавала ужин при мягком лиловом свете стромвийского заката, Риллесса наблюдала за присутствующими: Калемом, безвольно обмякшим, как и его полотняный костюм; Сильвией в ярко-зеленой юбке и длинной блузке, еще пытающейся заботиться о своей внешности; Харроу в серых шортах и жилете, как всегда без единого пятнышка. Риллесса презирала их всех — даже Калема, ее Калема. Она не пыталась заговорить с ними, выразить свое отвращение их упорным нежеланием понимать. Ей было безразлично, что они считают ее безумной, — Риллесса пришла к выводу, что она одна пребывает в здравом уме.
Увидев, что «Это» приближается с головой Бирка Ходжа наподобие короны, Риллесса только улыбнулась. Она уже однажды убила «Это», но оно не может умереть. Часть ее рассудка, которая понимала секрет использования бори, сознавала, что Бирк и его враги слишком многочисленны и хорошо вооружены, чтобы она могла справиться с ними в одиночку. Риллесса сделала все от нее зависящее, чтобы предупредить остальных, и не была виновата, что ее не пожелали слушать. Ее не испугал калонги, идущий следом за «Этим», так как Риллесса знала, что только она одна на ферме Ходжа придерживается закона Консорциума, и поэтому за ней нет никакой вины.
Харроу вскочил на ноги. Калем съежился на стуле — его лицо смертельно побледнело. Сильвия вцепилась в руку брата, но Калем не обратил на это никакого внимания. Талия тихо запричитала.
Нетерпеливым жестом покрытой шрамами руки Риллесса отбросила с глаз спутанные пряди волос:
— Перестань ныть, Талия, и спой что-нибудь радостное. Хозяин дома вернулся к своему любящему семейству.
Бирк сбросил с себя бори и небрежно швырнул его на пол патио. Его дети, выпучив глаза, наблюдали, как бори быстро меняет окраску, адаптируясь к новым условиям. На Бирке оставался темный плащ, накинутый на плечи. Вся его одежда была измята. Он сел за стол и распорядился:
— Принеси мне ужин, Талия.
Женщина-деетари прекратила похоронный плач.
— Я не обслуживаю мертвых, — ответила она пустым голосом. Талия сняла голубой шелковый тюрбан, обнажив замысловатые татуировки на безволосом черепе, и подняла его худыми руками в сторону заходящего солнца. — Жертва будет принесена, леди Смерть, как вы приказали. — Она быстро повернулась и скрылась в доме.
Сильвия уставилась ей вслед.
— Соплеменники называют ее пророчицей, — пробормотала она.
— Я не слышал, как прибыл твой корабль, отец, — заметил Калем.
— Тебе нужно научиться поменьше говорить, Калем, — проворчал Бирк. — Ты только подчеркиваешь свою тупость. — Вместо обычного сварливого ответа, Калем молча кивнул. Бирк нахмурился, сильнее обеспокоенный реакцией сына, чем непокорностью Талии. Отвернувшись от Калема, он устремил холодный взгляд на Харроу. — Прошу вас покинуть мой дом.
— Не понимаю причин вашего гнева, Бирк, — отозвался Харроу, нервно ерзая на стуле, который занял вновь.
Бирк взял стоящую рядом с Харроу нетронутую тарелку с засахаренными фруктами и начал есть, одновременно продолжая говорить:
— Здесь нет ни реа, ни Пера Валиса, чтобы защитить вас, Харроу, а вы ничего не стоите без покровителя, который придумывает для вас убедительную ложь и придает вам храбрости. Я не нуждаюсь в органах чувств калонги, чтобы видеть, как вы трясетесь от страха.
Харроу покосился на молчаливую фигуру Оми. Калонги подошел к краю патио и посмотрел на сады, уже окутанные вечерним сумраком.
— Корабль снижается очень быстро, — отметил он. — Слишком быстро для безопасной посадки.
— Это Реа? — спросил Бирк, как будто он все еще властвовал над своим миром, а не был в нем пленником.
— Это правосудие, не так ли, мастер Оми? — спросила Риллесса.
— Нет, — ответил Оми. — Это воздаяние.
Янтарный конус стал видимым даже для глаз соли, поблескивая в лучах заходящего солнца. Отдаленное щелканье стромви отметило приближение корабля без лишних комментариев и вернулось к повседневным заботам. Бирк Ходж продолжал есть. Его дети наблюдали за ним. Риллесса, Харроу и Оми не сводили глаз с корабля.
Гиса и Талия забились в одну из комнат второго этажа, где Талия вновь стала предрекать визит смерти. В глубоком, пропитанном смолой туннеле два соли следовали за неспешно двигающейся женщиной-стромви. В еще более глубокой пещере Нгури Нгенга смотрел на крее'ва, которая изо всех сил старалась превзойти ущерб, причиненный ее младшей сестрой, прежде чем корабль Реа коснется планеты. На корабле Джейса Нгина следила за экраном, где четкая линия с угрожающей быстротой тянулась вниз от судна-дома Реа к дому Ходжей; бормоча инструкции Джейса, она активировала систему полета.
Ветер, поднятый прибытием челнока, сотряс дом, разметал посуду на столе и разбросал вокруг фрукты. Оми оставался невозмутимым. Калем и Сильвия придвинулись ближе к отцу. Риллесса съежилась на стуле, с трудом удерживаясь под мощными порывами ветра, пахнущего розами и смолой. Харроу неуверенно открыл глаза, когда челнок тяжело опустился на клумбу с розами. Бирк вытер с губ остатки еды, но застыл как вкопанный, когда из челнока вышла худая пожилая женщина.
