Владимир Корн - Артуа.Звезда Горна
Я извлек пробку из горлышка и в нос мне ударил отвратительный запах сивухи. Переборов отвращение я все же попробовал жидкость на вкус, который полностью соответствовал ее одору.
— Вы знаете, как такую гадость называет продавец этого пойла?
Откровением богов! То, что мы пили в походе, Вы тоже называли пойлом, но после этого он кажется мне нектаром! — Шлон все еще не мог успокоиться.
Что ж, к такому разговору я был готов. Коль скоро такая вещь, как продукт дистилляции появилась без моего участия, я могу полностью развязать себе руки, не мучаясь потом совестью, что привнес его в этот мир.
— Шлон, мне помнится, что ты изъявлял желание получить секрет изготовления таких напитков и даже пытался накопить достаточно денег, чтобы стать владельцем виноградников и крупным винодельцем? Так вот, ты получишь и то, и другое бесплатно. Ты станешь им, и, надеюсь, что через несколько лет возьмешь весь рынок в свои руки. -
— Кто? Я? — лицо Шлона выражало крайнюю степень удивления.
— Конечно, да и кому же еще, как не тебе? Ведь ты же у нас самый большой ценитель таких напитков, тебе и карты в руки. -
Коллайн, присутствующий при разговоре и тоже понюхавший и попробовавший жидкость на вкус, стремительно стер улыбку со своего лица.
— Ваша Милость, я… -
— Не все так просто, Шлон. Владеть твоим предприятием мы будем вдвоем, но моя доля в нем будет чуть-чуть больше. Согласись, я ведь тоже рискую и своими деньгами и своим добрым именем, вдруг тебе взбредет в голову изготавливать нечто, подобное этому — я показал на бутылку — и потом, где гарантия, что ты не станешь основным потребителем своего товара. -
— Да я даже в рот не… — но мне пришлось опять перебить его.
— Опять неправильно. Ты что, станешь предлагать то, чего даже сам не пробовал? Надеюсь, что со временем ты станешь поставщиком двора Ее Величества, так что пробовать тебе придется, но найдешь ли ты достаточно сил, чтобы знать меру, вот в чем вопрос. -
— Да справлюсь ли я — засомневался в себе он, но несколько по другому поводу — я же никогда не был ни торговцем, ни кем другим, только воином. -
— Обязательно справишься брат — заверил я его — поверь, это не так сложно, как спасать чужую жизнь, совсем не заботясь о своей, а ты это делал, и не раз. -
Крепкие напитки понравились всем, дамам были предложены ликеры, пока всего четыре наименования, персиковый, вишневый, из черешни и из смородины.
Мужчинам, естественно бренди, но находились и такие, которым по вкусу больше пришлись ликеры.
Потом снова была музыка, танцы, веселье, смех и забавные игры с фантами, легкие закуски…
Уже в сумерках, при свете костров, именинник озадачил меня тем, что попросил исполнить несколько песен. Естественно, гитара нашлась незамедлительно, ведь он сам захватил ее с собой. Как мне показалось, они отлично сочетались, скрипка Эрариа, гитара и мой голос.
Разъезжались уже при полной темноте, и, наверное, недовольных не было, поскольку было все — и присутствие императрицы, которая, кстати, так и не покинула нас, не смотря на свое обещание. Были и новинки, в виде ликеров и закусок, и даже мелкие подарки в виде все тех же шоколадных фигурок, завернутых в фольгу из благородных металлов, которыми Анри одаривал всех своих гостей.
Коллайн задержал меня, когда я уже усаживался в карету Янианны и начал благодарить.
— За что? — удивился я.
— Да за все это, Артуа — он обвел руками вокруг себя — и еще, естественно за пистолеты. -
— Ну, в этом — я тоже повел руками вокруг — целиком твоя заслуга. А мой подарок, так он лежит в комнате у тебя на столе, и очень надеюсь, что ты ему обрадуешься. -
В карете я спросил у Янианны.
— Солнышко, тебе понравилось? -
— Да, Артуа, очень — и ее улыбка на миг осветила полумрак, царивший в карете. Затем она произнесла то, отчего у меня чудом не отвисла челюсть — и всего этого я была бы лишена, если сама не приехала бы сюда. -
— Но мы же буквально вчера вечером говорили об этом, и ты мне ясно дала понять, что у тебя не будет такой возможности -
— Значит, ты плохо меня уговаривал — услышал я в ответ.
Вот тебе и раз, ладно, женщины созданы не для того, чтобы их понимали, а для того, чтобы их любили, утешил сам себя я.
Часть дороги мы ехали в полном молчании, причем Яна изредка поглядывала на меня, но старательно не замечал ее взглядов. Наконец, она сама притянула меня к себе, поцеловала, погладила по щеке, и я естественно растаял, беспокоясь только о том, чтобы не расплыться по сидению кареты.
— Ты знаешь, Артуа, тот скрипач, худой длинноволосый юноша… -
— Эрариа — подсказал я.
— Я знаю. Он замечательный музыкант и еще он внук той самой женщины, которой ты дал целый золотой — она пальчиком поставила на место мою челюсть, которая все же отвисла и добавила — ты был прав. -
Глава 13
Семь дорог.
Я стоял перед строем своих людей, общее число которых, включая Коллайна и Проухва, составило тридцать один человек. Люди отборные, один к одному, в основном в возрасте за тридцать, но попадались и совсем молодые лица, как тот же Кармон. Парни были одеты в походную форму, резко отличавшуюся от общепринятой воинской в Имперской армии. Никакого многоцветья в одежде, долгополых кафтанов, яркого блеска пуговиц и украшений на ножнах сабель и кинжалов. Камуфляж, кираса, прикрытая разгрузочным жилетом, шлем с высокой шишей был окрашен в защитный цвет и покрыт сверху веревочной сеткой.
Каждый воин имел широкий кожаный пояс с двумя открытыми кобурами для пистолетов и саблю с кинжалом. Помимо этого, все были вооружены ружьями и дополнительной парой пистолетов, притороченными к лошадям.
У всех имелись заводные лошади, а, если порыться в чересседельных сумах, то можно было обнаружить еще массу интересных предметов, совсем не присущих данному этапу развития цивилизации.
Начинать этот список можно было четырьмя гранатами, отлитыми из чугуна, имевшими рубчатую форму и чеку, а заканчивать фляжкой со спиртом, предназначение которого было сугубо медицинским.
Все имели копья с ременными петлями для удобства обращения и бунчуком из конского хвоста, служившего не украшением, а защитой древка от потеков крови. Также любой мог похвастать зрительной трубой, короткой, но, тем не менее, хорошей кратности, непромокаемым плащом и кучей всяких мелочей, таких, как иголки с нитками, перевязочный материал и даже увеличительным стеклом.
Была у нас и пара штуцеров — ружей, имеющих нарезы, но заряжающихся все так же, со ствола. Нарезы давали замечательную точность боя, да заряжать штуцеры целая морока, пока вобьешь шомполом пулю в ствол, пройдет целая куча времени.
Кирасы были изготовлены из стали лучшего качества, и имели продольное ребро жесткости на груди — больше вероятности того, что кираса выдержит сабельный удар, а пуля или копье даст рикошет. На жилетах пришиты газыри со свертками патронов из промасленной бумаги, так что команда 'куси патрон' стала общим достоянием.
Знаменитая прусская армия Фридриха, которая взялась за образец в России того времени, умудрялась благодаря этому нехитрому приспособлению до пяти выстрелов в минуту. Правда целиться они не успевали.
Ружья тоже пришлось тщательно отобрать по качеству стволов и единому калибру.
Вообще-то отправляя парней в поход в вайховские степи, я не настаивал, чтобы они носили разгрузки, а только лишь попросил протестировать их на предмет удобства и практичности. Не понравятся, смело выкидывайте, напутствовал их я.
Не выкинул никто, единодушно сойдясь во мнении, что новинка стоит того, чтобы взять ее на вооружение.
Собрались мы вот для чего — завтра нам предстоял поход, длительностью не меньше пары месяцев и сейчас был общий сбор на предмет проверки и боеготовности.
Сам я тоже был при сабле, поскольку там, куда мы отправлялись, именно она имела наибольший вес как холодное оружие.
Шпага создавалась для того, чтобы ее тонкое лезвие могло проникать в сочленения рыцарских доспехов, но с развитием огнестрельного оружия потребность в латах отпала, оставив в пользовании лишь кирасы да кольчуги сложного плетения. Попытки сделать компромисс между шпагой и тяжелой саблей тоже не увенчались успехом, одно получалось в ущерб другому.
Там, куда мы едем, доспехов не будет, и шпага, даже моя, будет всего лишь символом дворянства, и станет скорее обузой, нежели серьезным оружием.
Сабля, ножны которой я сейчас придерживаю рукой, нисколько не хуже моего прежнего оружия, шпаги. Саблю мне подарила Ее Императорское Величество Янианна I, нежно любимая мною Яна.
Когда она в очередной раз спросила меня, чтобы мне хотелось в подарок, я искренне заявил ей, что хочу снова увидеть ее в том замечательном черном платье. Помню, когда я увидел в нем Яну, мне трудно было даже смотреть на нее, а в некоторых местах и вовсе больно, так ей и заявил.
