"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Канцлер, поморщившись от боли в колене, покинул кресло и подошел к расстроенной супруге.

— Зато ты все еще можешь петь, — он бережно взял ее руки в свои. — Насколько я помню, голосом ты владеешь не хуже, чем арфой.

— И все равно мне обидно. Обидно! — пылко ответила гацонка и отвернулась. — Столько времени потрачено впустую.

«Но ты жива. Все еще жива».

Демос слабо сжал здоровую ладонь жены.

— Я не Джевалли и вряд ли могу в полной мере оценить твое мастерство. Но мне нравится твоя игра, даже сейчас. Не останавливайся, найди более простые произведения. Напиши их сама, наконец! Но не прекращай играть, прошу.

— Конечно, я что-нибудь придумаю, — Виттория смахнула одинокую слезу, вздохнула и опустилась на кушетку. Канцлер расположился рядом с ней. — Сейчас все равно не до этого. Удалось узнать, кто стоял за покушением в приюте?

«Если бы все было так просто».

Демос задумчиво крутил в руках набалдашник трости, размышляя, строит ли делиться с Витторией всеми догадками.

— Ничего конкретного, — уклончиво сказал он. — Определенно, это был очень дерзкий шаг. Шаг отчаяния. Тот, кто решился на него, не видел иного выхода, хотя знал, что покушается на жизнь будущего императора.

Гацонка подняла голову и внимательно посмотрела на супруга:

— Кому именно ты можешь мешать?

— Проще сказать, кому я не мешаю, — усмехнулся Демос.

— Первый, кто приходит в голову — Умбердо.

— Многое в этой истории указывает на него. Например, яд, которым были снабжены убийцы. Я проверил твое предположение — некоторые наемные гильдии в Гацоне действительно переняли этот прием у эннийцев. Здравая и дальновидная предосторожность. Но почему твой брат покушался на меня, если угрозу для него представляешь ты?

Виттория пожала плечами.

— Меня это тоже удивило. Я была там и видела все своими глазами… Меня удерживали, но не имели намерения причинить вред. Либо же собирались сделать это после того, как расправятся с тобой.

— На месте Умбердо я бы начал с тебя. Значит, целью все же был я.

— Значит, кто-то очень не хочет видеть тебя на троне. Очень не хочет.

— Половина империи, если не больше! — воскликнул Деватон. — Волдхард считает меня смертельным врагом и обвиняет в покушении на жизнь своей латанийской возлюбленной.

«И я опять-таки не знаю, кто в тот раз меня подставил. Нет ли связи между этими событиями?»

— Думаешь, лорд Грегор мог пойти на это?

— Король Грегор, — ехидно уточнил Демос и отвесил шутливый поклон. — Он отрекся от церкви и Криасморского договора, а в довершение ко всему послал подальше всех несогласных. Есть ли на свете еще что-нибудь, чего он не сможет сделать? И если я смог раскинуть шпионскую сеть в Хайлигланде, что мешает ему иметь своих людей в Миссолене?

Виттория неуверенно кивнула.

— Резонно. И все же это совершенно не похоже на Грегора Волдхарда. Я несколько раз встречалась с ним, хорошо знакома с его сестрой Рейнхильдой — даже несколько лет переписывалась с ней и знаю, о чем говорю. Грегор привык решать любые конфликты открыто: даже если бы он подослал к тебе убийц, они бы сказали, от чьего имени действуют. Для такого, как Волдхард, важно заставить людей знать, за что они расплачиваются. То была бы истинная казнь, а не подлое покушение.

— Если убийцы были наемниками из какой-нибудь гильдии, коих в Гацоне и вольных городах в избытке, этой формальностью люди могли и пренебречь. Но это точно не Рех Герифас — отметин эннийских мастеров на трупах не было.

— Тогда остается Эклузум или кто-то другой, — заключила гацонка.

«Этот вывод и вправду напрашивается сам собой. А ты соображаешь, дорогая. Все чаще в этом убеждаюсь».

— Но зачем Эклузуму покушаться на меня, если спустя некоторое время люди от Ладария пришли ко мне за теми таинственными документами? С их стороны было бы логичнее сначала вытащить из меня все тайны и уж затем заставить замолчать навеки.

— А эти документы действительно существуют?

— Если они и есть, то уж точно не у меня, — и глазом не моргнув, солгал канцлер.

«Я хочу доверять тебе, очень хочу. Ты спасла мою жизнь, окружила заботой, не даешь повода сомневаться в своей преданности. Но я не могу вовлекать тебя в игру, правил которой сам не понимаю до конца».

— Тогда я теряюсь в догадках, — сдалась Виттория. — Одно ясно: покушение организовал некто, знавший, что ты отправишься в приют.

— Заполучить мой распорядок не составит труда. Канцелярия, прислуга — все в той или иной мере были осведомлены о моих планах.

«Ихраз божится, что никому не говорил. И на этот раз я ему верю. Но были и другие — от домочадцев до секретарей. У меня не хватит времени, чтобы проверить всех».

— И этот загадочный недоброжелатель пытался придать своему преступлению гацонский стиль. Значит, он должен был хоть немного понимать характер игры, затеянной между нами и Умбердо, — рассуждала Виттория. — Он знал о мотивах моего брата.

— Каждый, у кого есть мозги, может это понять.

— И много ли башковитых людей в империи? — съязвила супруга.

«Ха! Ты да я, да еще куча амбициозных сволочей».

— Быть может, кто-то из наследников дальней очереди, — предположил Демос. — Я не знаю, дорогая. Пока не знаю. Покушение было неудачным, и, судя по тому, что наш убийца затаился, он струсил либо ожидает более подходящего момента для повторного удара. В любом случае, ему было важно устранить меня до коронации. Не получилось, — он недобро оскалился. — И уже не получится.

Виттория хмыкнула.

— Проще заставить Ули течь вспять, чем добраться до тебя сейчас, — сказала она. — Сколько легионов ты пригнал в Миссолен?

Демос позволил себе короткий смешок.

— Всего один — в общей сложности. Но этого более чем достаточно, потому что теперь меня охраняют бельтерианцы. У этих людей есть причины защищать меня.

— Не все вассалы преданы своим сюзеренам, — в голосе Виттории канцлер отчетливо уловил сомнение.

«Разумеется. Но я сделал слишком много для армии Бельтеры, чтобы они так быстро об этом забыли. И я убедился, что они все еще благодарны».

— Осталось потерпеть всего ничего, — добавил Демос. — Коронация состоится через неделю. Это будет очень странное действо, но я твердо намерен пережить его, и потому здесь будет столько солдат и столько людей из моей личной Амеллонской гвардии, сколько потребуется.

«Полагаю, значительное численное превосходство убедит Эклузум сидеть смирно. Но что-то подсказывает, что Ладарий не сдастся просто так. И я хочу знать, к чему готовиться».

— Ихраз! — гаркнул канцлер.

Голова телохранителя протиснулась в приоткрытую дверь:

— Чем могу служить?

«Он, определенно, стал шелковым».

— Пойдем со мной, — приказал Демос, поспешно покидая кресло. — Мне понадобится твоя помощь.

Виттория обратила взор на супруга:

— Будут распоряжения для меня?

«Держаться подальше от моих грязных делишек?»

— Этюд для девяти пальцев, дорогая. Я буду рад его услышать.

После прощания с Лахель Ихраз окончательно переменился. Он сам нес ее на погребальный костер, завернутую в белый саван, умиротворенную и пугающе прекрасную, и сжег на высоком холме далеко за стенами Миссолена под лучами багрового закатного солнца. Никого, кроме безутешного брата и Демоса, на этой скромной церемонии не было. Прах похоронили под фруктовым деревом, ветви которого облюбовали маленькие певчие птицы. Ей должно было понравиться такое место, но разве теперь это имело значение?

Не было ни слез, ни долгих речей, ни погребальных песен. Ихраз и Демос едва ли перекинулись парой фраз, пока отправляли Лахель в последний путь. Нечего было говорить. И не о чем. Единственное, что они могли для нее сделать — заставить заплатить виновного.

Именно над этим сейчас работал канцлер.

— В Эклузуме все еще доверяют тебе? — спросил Демос, шагая по узкому коридору.

— Возможно, — кивнул энниец. — Ведь успех той затеи зависел не от меня, и меня им обвинить не в чем.