Борис Долинго - Творцы Столпотворения
– Пространства действий еще не готовы, сейчас нужны миры третьего порядка – терпеливо повторил Аарх-1. – Время еще не настало.
– А может, и не настанет никогда, и ничего не будет! – съехидничал Аарх-2.
– Я все вспомнил! – крикнул Валентин и попытался оглядеться в этой странно насыщенной пустоте в поисках Кинаты.
– Ты все забудешь, так гораздо удобнее жить! – заверило второе пятно.
– Он обязательно все вспомнит, – пообещало первое.
– Если сможет!..
– Я не понимаю, что вам надо, кто вы?!
– Ты должен помочь мне, – сказал Аарх-1.
– Не помогай ему!
– Он – не Аарх!
– Это он – не Аарх!
Второе пятно превратилось в Янжа, он держал на руках обнаженную Кинату и ухмылялся.
– Валентин, – процедил Янж, – лучше не стой у меня на пути. Если я чего-то хочу, я этого добиваюсь. Я хотел эту девку – и поимел ее. И мне никого не жаль, – даже себя! Я хотел скинуть Тигурда и Коулла – и я их скину!
Он засмеялся, и от его смеха взрывались галактики.
– Пойми, что это я – Аарх, – сказал наконец Янж. – И он – это я. Теперь мы одно.
– Валентин, ты должен будешь уничтожить его, – сказало первое пятно. – Он возник из-за флуктуации, которой способствовал ты, а я не пресек его появление сразу, рассчитывая на интересное развитие эксперимента. Но теперь я над ним не властен – придется использовать матрицы сознания из вашего пространства действий, чтобы помочь мне.
– Но теперь ты – это я. И я – это ты, – резонно заметил Янж. – Ты тоже тогда умрешь.
– Это так, – согласился Аарх-1. – Но такая смерть будет началом новой жизни. Так должно произойти – даже со мной. Жизнь и смерть – это лишь циклы развития в разных вариантах, – сказал Аарх-1. – А Валентин будет и теперь нужным катализатором.
– Но почему я?! – взмолился Валентин.
– Ты произвел воздействие. Ты – принес флуктуацию из мира второго порядка. Это мог быть и кто-то другой, но это сделал ты. Поэтому и далее действовать тебе. Кроме того, будут те, кто станет тебе помогать.
– И те, кто будет стремиться тебя уничтожить! – пообещал Аарх-2.
– У тебя будет много возможностей, – заверил Аарх-1.
– И у меня будет много возможностей! – закричало второе пятно, превращаясь в Янжа. – Потому что Аарх – это я!
– Ты Аарх лишь по ошибке, которую я должен исправить, – констатировало первое пятно. – Мы соединимся для обнуления, это необходимо.
– Не-е-ет! Ты лжешь! – Янж вновь стал пятном. – Мы еще посмотрим, кто кого – я создам иные сущности вне твоего пространства действий!
– Валентин, – обратился к капитану Аарх-1, – время приближается. Иди же, первое необходимое пространство действий в мире третьего порядка подготовлено, однако будь осторожен – промежуточные матрицы изменчивы, но потом они уже не меняются до конца. Когда настанет пора, ты вспомнишь то, что нужно сделать, и это приведет к отрицанию моего дубликата и возвращению неделимости. Правда, я сам не знаю, что потом будет. Именно поэтому мне самому необходимо понять разные сущности.
– Валентин, если ты вспомниш-ш-ш-шь… – Аарх-2 постепенно растаял.
– Без Шорина и Кин я никуда не пойду, – упрямо заявил капитан.
– Тебе придется идти! Но никто никуда не уходил и не уходит, возникают лишь новые сущности и пространства. Время настает, Валентин, у всех будет много времени и пространства!..
Эпилог
Валентин Остапенко перевалил очередной косогор и устало бухнулся на раскаленный песок. Он шел уже часа три, не меньше, и вокруг пустыня, одна пустыня…
– М-да, если не найду воды, то следующего восхода, пожалуй, уже не увижу, – прошептал он и вялой, отяжелевшей рукой стер со лба пот.
Солнце палило с такой силой, будто хотело раздавить человека, размазать его по земле потоком нестерпимого света, расплавить, чтобы он никуда не дошел, чтобы упал и истлел под жгучими лучами, оставив после себя горку костей, которые вскоре поглотят переползающие с места на место барханы.
Капитан упер подбородок в колено и тоскливо оглядел пустыню, никак не желавшую заканчиваться. Пить хотелось страшно, а песок обжигал даже сквозь одежду. Валентин вздохнул и с трудом встал, проклиная все на свете.
Он не помнил, как попал сюда. Вроде ничего не было – и он, словно заводной, идет по барханам, а в голове ни одной мысли. Ужасно жарко. Слепит солнце. Ботинки вязнут в песке. Вокруг ни одной живой души.
Сначала, как только осознал, где находится, капитан прошел по инерции метров десять, а потом остановился. Испуга не было – чего же пугаться, если воспоминаний нет? Но потом они нагрянули – все сразу. Наверное, целых полчаса Валентин переваривал то, что всплыло в сознании.
Одна только пустыня не вязалась ни с чем – не к чему было ее прилепить, не было ее в том, что он помнил!
– Помню Терминальную Зону, – вслух приговаривал Валентин, – все, что там происходило. Помню, как встретили Сохатого и Бигуса, помню, как погибла Юстанна. Помню, как в миниатюрную Зону попали. Помню нападение Янжа и баори, но вот что было потом?..
Последнее, что он мог вспомнить, как их с Николаем приковали наручниками к корням деревьев, но вот что было потом? Где Кината и где Шорин? Где они, черт возьми?
Может, потом был бой, и он, Валентин, прыгнул сюда с помощью приборчика Юстанны? Нет, чепуха. Не мог он бросить друзей! Да и где этот приборчик? Выронил, что ли?..
Валентин некоторое время осматривал местность вокруг, пытаясь найти «портсигар», но поиски ничего не дали, если не считать одного факта: Валентин действительно очутился в пустыне ни с того, ни с его: его следы на песке начинались в одной точки, словно капитан материализовался из воздуха.
Неужели, он все-таки воспользовался «портсигаром» Юстанны? Но почему воспользовался он один, и почему об этом совершенно не осталось воспоминаний? Может быть, все его друзья погибли и ему просто ничего иного не оставалось?
Однако торчать на одном месте под палящим солнцем вряд ли было самым умным решением, и он пошел куда глаза глядят…
Валентин начал спускаться с бархана, и тут внимание привлекло странное марево, возникшее чуть левее по ходу движения.
– Ага, миражи начались, – сказал сам себе Валентин и повернул на марево. – Очень хорошо, хоть какой-то ориентир.
Казалось, что до призрачного видения очень далеко, но уже минут через двадцать оно начало постепенно оформляться в очертания города.
– Мать твою, – пробормотал Остапенко. – Я что, на солнце перегрелся?
Он потрогал макушку – она, естественно, была горячая.
– Эй, подожди-и-и! – донесся протяжный крик.
Валентин повернул голову на крик и увидел ковыляющего к нему человека. Когда тот подошел поближе, оказалось, что это не кто иной, как Шорин.
– М-да, обезвоживание организма плюс солнечный удар… – проговорил Валентин, покачиваясь от усталости.
– Ты чего не отзываешься?! – прохрипел старшина, подходя вплотную.
– Смотри-ка, не галлюцинация… – Валентин прищурился и радостно рассмеялся: – Ну, здорову! Ты где лазил-то?
– Да где я мог лазить, сам подумай, Валя? – Николай, тоже улыбаясь, обнял капитана, но почти сразу же его лицо сделалось серьезным: – Слушай, хрень какая-то получается!..
– Это точно, – кивнул Валентин. – А где Кин?
– Кин? – Шорин почесал затылок. – Так и ты… тоже не помнишь?
– Нет! Что было-то? Рассказывай!
– Ну… Я… – Николай замолчал, пораженно шевеля бровями. – Спала она, вот что! А дальше… Я не помню, Валентин, серьезно! Слушай. – Он виновато пожал плечами. – Память отбило!
– Так, а до какого момента ты помнишь?
– Как спать пошел в хижину – помню. Помню, Янж появился с этими лошадиными наемниками, а потом – все! И вот как бы сразу в этой гребаной пустыне стою. Сначала решил даже, что кошмар снится…
– Плохо! И я помню примерно столько же. Но это не сон, Коля… А ты давно тут околачиваешься?
– Да часа два, а может, три.
– Интересное совпадение… А меня-то когда заметил?
– Минут десять назад. Но Кин и никого другого я нигде не видел.
– Плохо…
– Слушай, а что это там за город, а? Может, она там?
– Может быть, – протянул капитан. – Да только странно…
– Что именно?
– Что значит «что именно»?! Да ты хоть понимаешь, какой город перед нами?!
– Вроде на Питер похоже… – пожал плечами Шорин.
– Правильно! Тебе это кажется нормальным?
– А что такого? Это же мираж!
